Роджер Желязны - Двери в песке (сборник)
— Хорошо.
Мы выбежали со двора и направились на юг.
— Да, — кивнул я наконец. — Мы потеряли чокнутого монаха.
И я изложил все случившееся сегодня утром.
— Ты считаешь, это дело рук викария? — спросила она.
— Скорее всего. Он наиболее агрессивный изо всех игроков. Но вовсе не поэтому я хочу навестить его. Надо выяснить, где находится комната, в которой он держит Линетт.
— Да, конечно, — согласилась она. — Если сейчас в его распоряжении находятся перстень Графа, икона Альхазреда да еще и пятигранная чаша, за эту неделю он может основательно подпортить нам настроение. Ты сказал, что они в каком-то смысле увеличивают его отвагу, и мне показалось, будто ты имел в виду саму церемонию, но он уже сейчас способен причинить немало вреда. Я спрашивала у хозяйки.
— В каком-то смысле да.
— Но ты ведешь себя так, словно это неважно.
— Я действительно считаю, что это не так уж и важно. Он был бы просто дураком, если б решил воспользоваться атрибутами таким образом — здесь ему придется полагаться только на собственные возможности и силы. Атрибуты имеют свойство давать отдачу, если их использовать в неположенный срок. Если только викарий не настоящий мастер, в чем я сильно сомневаюсь, он больше навредит себе, чем кому бы то ни было.
— С чего ты это взял? Может, он действительно мастер?
— Сомневаюсь, чтобы мастер, обладающий силой, стал бегать по округе с арбалетом, стрелять летучих мышей и замышлять человеческое жертвоприношение, когда это абсолютно не нужно — так, на всякий случай. Он не уверен в себе. Настоящий мастер старается не растрачиваться по мелочам и предпочитает не пользоваться искусственными методами наращивания сил.
— Ты меня убедил, Снафф. А что, если он чересчур сомневается в себе? Вдруг ему все равно вздумается опробовать на нас силу атрибутов — расчистить поле деятельности и заодно облегчить для себя заключительную стадию Игры?
— Если он настолько глуп, то и получит по голове.
— Но не забывай, ведь на кого-то он направит свой удар. И целью он может избрать вас.
— Я придерживаюсь принципа: тебе ничто не грозит, пока твоя душа чиста.
— Приму на заметку.
Когда мы достигли дома викария, Дымка обежала его и остановилась у задней стены здания.
— Вон там, — показала она, кивая на окно прямо у нас над головами. — Там комната Линетт.
— Мне не приходилось встречаться с ней, — сказал я.
— Как сказала Текила, девочка вот уже несколько недель сидит взаперти.
— Интересно, и надежны ее запоры?
— Насколько мне известно, сбежать ей не удалось. И я же рассказывала тебе: она прикована к кровати цепью.
— Толстой?
— Трудно сказать. Хочешь, чтобы я вскарабкалась туда и проверила еще раз?
— Да, наверное. Я вот думаю, викарий сейчас дома?
— Мы можем заглянуть в конюшню, посмотреть, там ли его лошадь.
— Давай.
Мы прокрались к небольшой конюшне и нырнули внутрь. Там было всего два стойла, и оба пустовали.
— Уехал по делам, — заключила Дымка.
— Что вам здесь нужно? — донесся чей-то голос с балок.
Задрав голову, я смерил взглядом ворону-альбиноса.
— Привет, Текила, — сказала Серая Дымка. — Так, проходили мимо, дай, думаем, зайдем, проверим, слышала ли ты уже о Растове.
Последовало секундное молчание, а вслед за тем:
— И что же Растов?
— Он мертв, — сообщила Серая Дымка. — Повесился.
— А змей?
— Уполз обратно в леса.
— Чудесно. Никогда не любила змей. Они нападают на гнезда, воруют яйца.
— А у тебя какие новости?
— Знаю только, что здоровяк снова объявлялся. В доме разразился шумный спор, он на какое-то время ушел в сарай и сидел там, забившись в угол. За ним пришел Дорогой Доктор, и они опять заспорили. И тогда здоровяк убежал в ночь. Хотя потом снова вернулся.
— Интересно. О чем же они там спорили?
— Не знаю.
— Ну, ладно, мы пойдем. Пока.
— Ага.
Мы вышли из конюшни и снова остановились у дома викария. Серая Дымка обернулась.
— С той балки ей нас не видать, — сказала она. — Ну что, я полезла?
— Погоди, — остановил ее я. — Хочу попробовать один фокус, которому научился у Ларри.
Я приблизился к двери черного хода и оглянулся на конюшню. Белое пятно в поле зрения не объявлялось.
Поднявшись на задние лапы, сначала я оперся на дверь, чтобы сохранить равновесие, постоял так чуть, а затем, обхватив обеими передними лапами ручку двери, надавал на нее. И одновременно развернулся всем телом. Чтобы приноровиться, мне пришлось повторить то же самое трижды. На третий раз ручка подалась и повернулась достаточно, чтобы до слуха донесся едва слышный щелчок. Под моим весом дверь бесшумно провалилась внутрь. Я привел тело в нормальное положение и ступил в дом.
— Хороший фокус, — похвалила Дымка, идя шаг в шаг за мной. — Заклятий никаких не чувствуешь?
— Нет.
Плечом я прикрыл дверь, но не плотно. Так, чтобы потом ее можно было быстро открыть лапой, если придется отступать.
— Что теперь? — спросила она.
— Давай найдем лестницу. Хотелось бы выяснить, насколько прочны оковы девочки.
По пути мы остановились у кабинета, и Дымка показала мне чашу и череп в ней. Чаша, естественно, была самой что ни на есть настоящей. Я не раз созерцал ее в прошлом. Однако ни икона, ни перстень напоказ выставлены не были, а демонстрировать свои навыки взломщика на ящиках стола мне что-то не хотелось. Мы вернулись к поискам лестницы.
Лестницу мы обнаружили на западной стороне дома и поднялись по ней наверх. Серая Дымка провела меня к комнате Линетт. Дверь была закрыта, но это вовсе не означало, что она заперта на ключ, девочку-то держала цепь.
Я снова пустил в ход трюк с дверной ручкой, и на этот раз он сработал при первой же попытке. Надо будет еще чему-нибудь научиться у Ларри.
При виде нас глаза Линетт широко раскрылись.
— Ой, — только и смогла вымолвить она.
— Я пойду потрусь об нее и дам приласкать себя, — сказала Серая Дымка. — Людям это очень нравится. А ты пока займись цепью.
Вообще-то, меня больше интересовали замки. Но только я принялся за дело, как услышал далекий стук копыт. Судя по всему, лошадь гнали во весь опор.
— Ой-ой, — проговорила Дымка в паузах между довольным мурлыканьем, тогда как девочка гладила ее и расписывала ее достоинства. — Текила, должно быть, видела, как мы вошли, поэтому полетела и подняла тревогу.
Я быстренько закруглился с осмотром. Цепь оказалась достаточно надежной, чтобы делать свое дело, и к кровати она была прикована внушительным замком. Замок, качающийся на ножке Линетт, размером был поменьше, но все равно с налету его не взять.
