Максим Шапиро - Миррский цикл
— Когда меня выпустят? — спросил он.
— Видите ли, — замялся вошедший, — мы только сейчас выяснили, что вы не были ознакомлены с нашими законами касательно рационального уважения культурных традиций других наций. Уверяю вас, что все в этом виновные будут строго наказаны. Но, к сожалению, незнание законов не освобождает от ответственности, и…
— Выпустят меня когда? — повторил Джаммар.
— Сразу после того, как отрубят вам руки и отрежут уши и нос за избиение вольного и дружинника, по вашей терминологии, а также за воровство, — ответил уполномоченный, потупив глаза.
— Как — руки?! — заорал Джаммар — Да вы что?! Вы не можете! Я точно знаю, что на вас зарок и проклятие лежат! "Тарлиратность" и "кхуманисм" называются! Мне дядя мой рассказывал, а он врать не будет! И кто — вольный?! Слуга в кабаке — вольный?! И что я украл? Куртку?! Но я ж ее в тюрьме забрал уже!
— Д-дело в том, — запинаясь, ответил вошедший, — что рациональное уважение культурных традиций в нашем законодательстве означает, что к негражданам в случае совершения ими преступлений на нашей территории принятое на нашей территории наказание замещает наказание, традиционное для страны прибывшего — при условии, что таковое прописано в законодательстве той страны и не является более мягким по сравнению с установленным у нас. Вот, собственно, этот параграф, — и он быстро раскрыв портфель, достал папку и торопливо зачитал:
— "Поскольку мы считаем, что все нации равны и одинаково разумны независимо от своего материального благосостояния и традиций, то, следовательно, криминальное законодательство и законы и обычаи ведения войны, принятые этими нациями заслуживают уважения, как сознательно ими избранные. И поэтому, уважая культурные традиции этих наций, мы будем по обстоятельствам (то есть, в том случае, если наказание за подобные проступки у данной нации имеется и является более строгим) следовать их законам и обычаям в обращении с преступниками или во время ведения войны с этими нациями".
Уполномоченный захлопнул папку.
— Этот закон был принят на Мирре после восстания иммигрантов в столице. Тогда иммигранты с Аршара, прежде чем их остановила полиция, перебили в городе более тысячи человек за то, что в час их священной ежегодной молитвы нудисты устроили маскарад и они, сыны Аршара, посчитали это оскорблением их святого отца. А потом еще и сам Аршар объявил Мирре войну — и начал ее с уничтожения государственного круизного космического лайнера Мирры, на борту которого проходила детская олимпиада. Я, собственно, пришел сделать вам предложение. Дело в том, что ваша страна напала на одну из наших торговых космических баз, поэтому мы были бы вам очень признательны, если бы вы согласились — под контролем детектора лжи — рассказать о том, как обычно ведет войну ваше племя. Как обходятся ваши воины с пленными, с мирным населением и так далее? Нам бы хотелось избежать недоразумений и…
Звериный вой прервал речь уполномоченного. Джаммар дико выл и бился головой о стенку камеры. Он знал обычаи своего племени слишком хорошо.
Факторный анализ
— Уважаемый господин чрезвычайный и полномочный посол конфедерации Мирра в республике Новаленд Александр Граф, я, как представитель министерства иностранных дел, вручаю вам ноту протеста. Мы официально заявляем, что возмущены задержанием полицейскими силами в вашем государстве двух наших граждан Маркуса Гонсалеса и Роберта Джильермо и требуем, чтобы они предстали перед справедливым судом, который гарантирует равенство всех перед законом в соответствии с правами человека и общими демократическими принципами. В силу того, что судебная система Мирры не соответствует этим требованиям, мы просим о выдаче наших граждан для проведения процесса по их делу на нашей территории.
— Уважаемый господин второй секретарь министерства иностранных дел республики Новаленд, я, как чрезвычайный и полномочный посол конфедерации Мирра принимаю вашу ноту протеста и в свою очередь официально заявляю, что согласно конституции конфедерации Мирра и в силу того, что между нашими странами отсутствует договор о выдаче преступников, хотя мы и выступали неоднократно с инициативой его заключения, выдача упомянутых вами преступников не представляется возможной.
***
— Слушай, стремно все-таки! Они здесь на Мирре говорят, не шутят. Нацисты проклятые! Расстреляют нашу демонстрацию протеста и все! — Роберт, понизил голос и тревожно заозирался по сторонам, чтобы удостоверится, что в кафе на борту межзвездного лайнера "Гуар" его не подслушивают агенты жуткой мирской секретной службы.
— Ты что боишься этих фашистов?! — Маркус и не подумал говорить тише, — Ты, член молодежного фронта справедливости и свободы?!
— Не то чтобы боюсь, но…
— Не посмеют! Ничего они нам не сделают! Побоятся! К началу экономического форума там будет море прессы. Думаешь, они хотят, чтобы кадры с расстрелом молодежной организации облетели весь мир? Мы ничем не рискуем!
— Ну, если ты так говоришь…
***
— Господа, позвольте представиться, — Александр Граф улыбнулся, — Я посол конфедерации Мирра. Сегодня я пришел сюда, чтобы ответить на ваши вопросы касательно ноты протеста, которую мы получили. Давайте приступим.
— Ларенс Блей, "Интернейшнел ньюспресс". Господин посол, как вы прокомментируете тот факт, что Маркусу Гонсалесу и Роберту Джильермо угрожает наказание гораздо более строгое, чем то, что было бы им уготовано, будь они гражданами вашей страны? Не видите ли вы здесь явной предвзятости? Боюсь, что Фемида на Мирре отнюдь не слепа и явно с пристрастием следит за гражданством подсудимых.
— Господин Блей, прежде всего я хотел бы отметить, что вы уловили самую суть устройства правосудия на Мирре. Наша Фемида действительно не слепа. Именно поэтому она так эффективна, — посол снова обезоруживающе улыбнулся, — А вот в остальном вы, увы, ошибаетесь. Наше правосудие при выборе положенного по закону наказания настолько беспристрастно, насколько беспристрастна сама математика.
— Что вы хотите этим…?
— Одну минуту, господин Блей, сейчас я постараюсь ответить на ваш вопрос. Наша норма уголовного права, по которой иностранцу в случае совершения преступления полагается наказание, принятое у него на родине при условии, что оно не мягче чем кара, прописанная в наших законах уже широко известна за пределами страны и…
— Не выйдет, — едко перебил посла журналист, — Во-первых, в нашей стране не принято кидать молодых людей в тюрьму за участие в политической демонстрации, а во вторых даже в случае не политических, а уголовных обвинений наше законодательство, безусловно, мягче. И самое главное, вы ведь не будете отрицать, что для нескольких мирских граждан, например Дирха Майнери и Корта Расса, которым были предъявлены абсолютно такие же обвинения, ваша прокуратура требует гораздо более мягкого наказания?! Если это не дискриминация то что тогда вообще дискриминация?! — вопросил Блей. Зал, набитый прессой одобрительно загудел в его поддержку.
