Ларри Нивен - Проект «Барсум»
Гриффин задумчиво смотрел на пламя в камине. Он размышлял о людях и о времени, о Фекеше и о Мишель Старджен.
Никаких зацепок, ни малейшего доказующего эпизода. Но если ничего нет, зачем тогда кому-то потребовалось выключить Мишель Старджен из игры? Какой в этом смысл? Но это произошло, а значит, причина есть… Если это так, то заказчика и исполнителя необходимо найти.
— Хорошо, Тадеуш, — медленно произнес Алекс. — Я знаю, в каком направлении надо идти.
— В каком же? — поинтересовался Хармони.
— Я еще не знаю, что надо делать конкретно, а дров наломать не хочется. Работы предстоит очень много. Эта женщина — ключ во всей игре. Эта Эвиана… Кто-то хотел убрать ее из игры. Ха! — Алекс вдруг громко хлопнул по своим коленям. — Я верну Мишель назад в игру!
В глазах Хармони сверкнули две яркие точки.
— Алекс, этого делать нельзя. Она совершенно невменяема. Это против правил.
Гриффин жестко усмехнулся.
— А вот здесь-то вы и ошибаетесь. Наши мерзавцы не знают правил, Тадеуш. В этом их роковая ошибка. Мы и сыграем именно на том, что они не знают правил вообще…
ГЛАВА 12
БИТВА С ТРОЛЛЯМИ
Путники шли уже целый час. Орсон Сэндс не отставал от своего брата, и Максу было приятно осознавать, что Орсон почти избавился от одышки. Йорнелл с воинственным видом нес свою булаву и частенько озирался. Он смотрел не только по сторонам, но и на небо, будто опасность могла грянуть даже оттуда. Однако ничего не происходило.
Наконец игроки достигли гор. Где-то здесь гнездились тинмиукпуки, или гром-птицы, — сказочные существа, которые, как утверждала Снежная Лебедь, могли показать дорогу к Седне, если, конечно, нашлись бы магические средства приручить этих птиц.
Теперь путников осталось двенадцать: девять игроков и три актера. Гора становилась все круче и круче. Макс глянул вниз и изумился: высота, на которую они поднялись, была никак не менее тысячи футов. Далеко внизу остались озеро и долина, простиравшаяся до самого заснеженного горизонта. Сейчас было даже трудно представить, что где-то в этом мире могут подстерегать страшные опасности. Со лба Макса градом катился пот; стало трудно дышать, хотя воздух был чистым и свежим. Орсон не отставал. Он тоже вспотел и тяжело дышал, но держался бодро и даже мурлыкал какую-то мелодию. Макс долго прислушивался, а затем подхватил эту немудреную мелодию брата.
Шедшая за братьями Сэндсами Трианна поинтересовалась:
— Что это за песня?
— Не знаю, — честно признался Макс. — Спросите Орсона.
— Что вы поете, Орсон? — не унималась Трианна.
— «Эскимосскую балладу».
— А почему вы поете без слов?
Орсон неожиданно смутился:
— Я… честно говоря, я не знаю слов. А ты, Макс?
— Я тоже никогда не заучивал их специально. Но первая строчка звучит, кажется, так: «Я начал жизнь нищим ребенком». А дальше…
Однако как Макс ни напрягал память, вторую строчку песни он вспомнить не мог.
Вдруг сзади раздался мальчишеский крик:
— Я знаю! Я знаю!
— Ну что ж, поделитесь своими знаниями, — хмуро ответил Макс.
Трианна подождала Кевина и взяла юношу за руку.
— О, скажите слова этой песни, Кевин! — попросила она. — Песни так помогают в походе!
— Лишь бы этот мальчишка не задохнулся от собственного пения, — почему-то разозлился Орсон.
— Хорошо, — согласился Кевин, и его голос дрогнул. — Я помню только середину.
Набрав в легкие побольше воздуха, юноша запел:
Они шли по тундре,
С трудом добывая свой хлеб.
Да-да-да.
Их гнали от каждого иглу,
Не выяснив, сколько им лет.
Да-да-да.
— Хватит, Кевин! — грозно прикрикнул на юношу Орсон.
— Но я помню еще!
— Слушай, щенок! Я сброшу тебя с этой горы! — пригрозил Орсон.
Макс машинально глянул вниз и похолодел: казалось, что группа всерьез вознамерилась покорить Эверест. Озеро едва виднелось.
Долина спряталась за облаками, сквозь которые едва пробивались лучи солнца.
Кевин, не обратив внимания на угрозу Орсона Сэндса, продолжил песню:
Среди бескрайних просторов
Настигла несчастных пурга.
Да-да-да.
Никто не услышит их плача,
Вокруг лишь снега да снега.
Да-да-да.
Орсон вышел из себя:
— Кевин, прекрати!
— Да ладно тебе, Орсон, — вмешался в спор Макс. — Пусть поет. Кстати, вы слышали песню про иерусалимского раввина?
По горным дорогам разнеслась новая песня.
* * *Путники упрямо пробивались к вершине горы сквозь густой молочный туман. Туман был настолько плотным, что едва было видно на несколько шагов вокруг себя. Узкая тропа, петлявшая по склону, иногда терялась из виду, и тогда приходилось особенно трудно. Потеряв равновесие, чуть было не погиб Робин Боулз: он кубарем покатился вниз и лишь чудом уцепился за какой-то валун.
Внезапно где-то впереди послышались странные звуки, словно по дереву стучало сразу несколько дятлов, скрипела несмазанная телега и кричали дети.
Снежная Лебедь, давно обогнавшая всех и ушедшая вперед, подождала игроков и дрожащим голосом едва слышно произнесла:
— Я никогда не слышала ничего подобного.
— Что там, Лебедь? — поинтересовался Орсон и обратился к брату: — Макс, давай посмотрим?
Он воинственно поднял свое копье и, не дожидаясь остальных, бросился к вершине. Следом за Орсоном устремился Фрэнсис Хеберт. На самой вершине их догнал Макс. Картина, открывшаяся взорам игроков, поражала воображение.
На вершине горы располагалось небольшое углубление, похожее на кратер вулкана. В этом углублении, приспособленном кем-то под гнездо, лежали шесть продолговатых белых яиц, на которых вовсю хозяйничали пять жирных четырехногих пауков.
Два яйца были уже растерзаны, и огромные насекомые принялись за третье. Разодрав своими лапами с острыми когтями скорлупу, они вытащили из яйца мокрого желтоперого птенца. Птенец отчаянно пытался спасти свою жизнь. Его жалобный писк, похожий на детские крики, разносился по всей округе и эхом возвращался в гнездо. Однако вырваться из лап пауков-монстров, каждый из которых был размером с человека, птенцу не удалось. Через минуту от него ничего не осталось.
Не в силах вынести жуткого зрелища, мужчины спрятались за гряду.
— Вы знаете, кто это такие? — испуганно спросил Хеберт.
— Да, я знаю, — отозвался Орсон. — В книгах их называют плотоядными горными троллями. Стоит ли с ними связываться? Еще неизвестно, чем может закончиться для нас эта встреча.
