Сэмюэль Дилэни - Пересечение Эйнштейна: Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна. Время, точно низка самоцветов
— Спасибо, но…
Сердце ее снова бешено заколотилось. Она попыталась подцепить на крюк этого «но» хоть какую-нибудь фразу, но не смогла. Она почувствовала головокружение и пошатнулась, Батчер подхватил ее в красные ладони.
Снова круглая голубая теплая комната. Но теперь она была одна и смогла обдумать то, что произошло в общем зале. Это было совсем не то, что она несколько раз пыталась описать Мок и. Это было то, о чем ей неоднократно твердил Моки — телепатия! Но, очевидно, эта телепатия была связана с ее прежними способностями и была просто новым способом мышления — она открывала новые миры для восприятия и действия. Но тогда почему она больна? Ридра вспомнила, что время замедлялось, когда она думала на Вавилоне-17, вспомнила, что ускорялись ее мыслительные процессы. Очевидно, ускорялись и психические процессы, а тело не успевало за ними.
Записи с «Рэмбо» говорили, что следующая попытка диверсии будет предпринята в штаб-квартире Администрации Союза. Ридра хотела прибыть туда с языком, словарем и грамматикой, передать им все и удалиться. Она уже была готова оставить поиски таинственного источника передач. Но нет, что-то содержало, что-то оставалось, и это что-то нужно было еще услышать и сказать…
Чувствуя головокружение и тошноту, Ридра оперлась на окровавленные пальцы и попыталась встать. Бесчувственная жестокость Батчера, подкрепленная чем-то неизвестным, но действенным, была ужасной, но человечной. Даже запятнанный кровью. Батчер казался все же безопаснее, чем мир, скорректированный удивительным языком. Что можно сказать человеку, который не умеет говорить «я»? Что он может сказать ей? Вот Джебел, его грубость, его жестокость вполне вмещались в границы цивилизованности. Но это кровавое скотство — оно очаровало ее!
IV
РИДРА поднялась с гамака, на этот раз не расстегивая путы. Уже около часа она чувствовала себя лучше, но продолжала лежать, размышляя. Пандус скользнул к ее ногам.
Когда стена госпиталя закрылась за ней, Ридра прошла в коридор. Навстречу ей полился воздушный поток. Полупрозрачные брюки касались ее голых ступней. Линии выреза черной шелковой кофты свободно лежали на плечах.
Она хорошо отдохнула в ночной период «Тарика». В боевых условиях время сна строго регламентировалось, но во время перелетов были часы, когда вся команда «Тарика» спала.
Вместо того, чтобы двинуться в общий зал, Ридра свернула в незнакомый тоннель, спускавшийся вниз. Белый свет, струящийся с пола, через пятьдесят футов сменился янтарным, потом оранжевым. Она остановились и посмотрела вперед — там оранжевый свет переходил в красный, затем в голубой.
Стены раздвинулись, потолок ушел вверх и исчез из вида. От смены цветов перед ее глазами закружились какие-то воздушные цветные пятна. Ридра обернулась, чтобы сориентироваться в этом радужном тумане, и увидела темный силуэт человека.
— Батчер?
Он направился к ней, и Ридре показалось, что чем ближе он подходит, тем сильнее изменяются черты его лица в голубом свете. Батчер остановился, кивнул.
— Я почувствовала себя лучше и решила погулять, — объяснила Ридра. — Что это такое?
— Это помещения разобщенных.
— Я должна была догадаться, — они пошли рядом. — Вы тоже прогуливаетесь?
Он покачал тяжелой головой.
— Чужой корабль проходит вблизи «Тарика», и Джебел хочет послушать донесения чувствователей.
— Союзник или захватчик?
Батчер пожал плечами.
— Знаем только, что это негуманоидный корабль.
В семи исследованных галактиках с начала межзвездных полетов было обнаружено девять разумных рас. Три из них определенно поддерживали Союз. Четыре приняли сторону Захватчика. А вот с двумя связь так и не была установлена.
Они так далеко зашли в сектор разобщенных, что все вокруг казалось нематериальным. Стены струились синим туманом, беспрестанно текущим и изменяющимся, эхо разносило всевозможные звуки, рождающиеся при обмене энергией Лишенных Тела; то тут, то там сверкали вспышки, и перед глазами Ридры, как бы подразнивая, возникали образы полузнакомых призраков, появлялись и тут же исчезали.
— Далеко ли мы направляемся? — спросила она, готовая следовать за ним куда угодно. И все же краешком мозга успела подумать: «Если он не знает слова „я“, то как же он поймет слово „мы“»?
Батчер ответил:
— Скоро, — повернул к ней голову, взглянул ей в глаза своими глубокими темными глазами и спросил: — Почему?
Тон его голоса был настолько отличен от того, к которому Ридра успела привыкнуть, и настолько не соответствовал обстановке, что она растерялась, перебирая в памяти свои и его слова, пытаясь вспомнить, что же она такое сделала.
Он повторил:
— Почему?
— Что «почему», Батчер?
— Почему спасение Джебела от Корда?
В этом вопросе не было осуждения, только любопытство.
— Потому что он мне нравится, кроме того он мне нужен, чтобы доставить меня в штаб-квартиру. К тому же, мне было приятно, что я… — она запнулась. — Вы знаете, кто это «я»?
Он покачал головой.
— Откуда вы, Батчер? На какой планете вы родились?
Он пожал плечами.
— Голова, — сказал он, спустя мгновение. — Сказали, что что-то не в порядке с головой.
— Кто?
— Доктора.
Голубой туман проплывал между ними.
— Доктора на Титане?
Батчер кивнул.
— Тогда почему же вас поместили в тюрьму, а не в госпиталь?
— Мозг не болен, — сказали они. Эта вот рука, — он поднял левую руку, — убила четверых за три дня. Эта рука, — он поднял правую руку, — убила семерых. Разрушила четыре здания термитом. Нога, — он шлепнул себя по левой ноге, — пнула в голову охранника в телехронном банке. Там очень много денег, слишком много, чтобы унести. Унести можно было только четыреста тысяч кредитов. Немного.
— Вы ограбили банк телехрона на четыреста тысяч кредитов?
— Три дня, одиннадцать человек, четыре здания — все за четыреста тысяч кредитов. Но Титан… — лицо его дернулось. — Там было совсем не весело.
— Я слышала. А долго они не могли вас поймать?
— Шесть месяцев.
Ридра присвистнула.
— Снимаю перед вами шляпу: так долго продержаться после ограбления… и у вас достаточно знаний, чтобы сделать сложное кесарево сечение и извлечь плод живым! В этой голове кое-что есть!
— Доктора сказали — мозг не глупый.
— Послушайте, мы с вами разговариваем — мы будем с вами много и долю говорить, но сначала я должна вас научить… — она запнулась. — Я должна кое-чему вас научить.
![Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]](/uploads/posts/books/54853/54853.jpg)
