Джеймс Чейз - Искатель. 1961-1991. Антология
Блондинка продолжала говорить, а Мег не спускала с нее глаз. Но вот под взглядом Мег девушка заежилась, стала жестикулировать не так бурно.
Мег стояла неподвижно, и в этой неподвижности, грязном свитере, захватанных джинсах и нечесанных длинных волосах было что-то такое, что мешало девушке сосредоточиться. Наконец она повесила трубку, вышла из кабинки и описала круг, чтобы не приближаться к Мег.
В кабинке Мег окунулась в аромат дорогих духов. Конверт оказался на месте, Мег забрала его и вышла.
Ей улыбнулся парень в желтой водолазке и белых легких брюках, длинные волосы плавно ниспадали на ворот рубашки, а бачки аккуратными стрелками тянулись к подбородку.
— Охота за сокровищем? — спросил он.
Обрати на нее внимание такой парень в другое время, она запищала бы от восторга. А сейчас… ну смазливый малый, ничего хорошего от него не жди.
С каменным лицом она прошла мимо, едва удостоив его взглядом. Весь из себя свеженький, при деньгах, романтичный и видный — увы, ей такое общество заказано. А почему? Остаться бы с таким… но куда там, у нее теперь на всю жизнь другая дорога…
Она передала конверт Чаку, он открыл его и обнаружил внутри пять купюр по сто долларов.
— Две тысячи, — пробормотал он, потом надолго задумался. Положил конверт в перчаточный бокс. — Должно хватить. Рвем когти, крошка. Две тысячи — это лучше, чем ничего. Сейчас назад в город, пакуем шмотки — и в Лос-Анжелес!
Всю дорогу в Парадиз-Сити Мег смотрела в окно — встречные машины, беззаботные люди на пляже, фруктовые лотки в прибрежном квартале.
Чак достал из бокса все конверты и сунул их за пазуху.
— Пошли… запакуемся по-быстрому, — велел он. Голос выдавал его — он нервничал. Взглянул на часы: 12.45. Да, утро здорово затянулось. Ничего, через полчаса они уже будут мчаться по шоссе 25: Белль-Глейд, Уидден, Бакинхэм, Нокэтт, дальше поворот на шоссе 17.
Две тысячи — много лучше, чем ничего!
Они прошли вдоль берега, свернули в пахучий переулок, приблизились к своему жилищу.
Толстяк-индеец как обычно восседал за столом. Увидев их, он засиял, но они, не говоря ни слова, стали подниматься к своей комнате.
Две тысячи долларов! И машина впридачу! Так думал Чак, глядя в спину идущей впереди Мег. Не пойдет же этот полоумный индей в полицию — у меня, мол, машину угнали! Потому что понимает: только вякнет — и ему крышка. Как только они окажутся на трассе — все, прости-прощай, друг любезный, а две тысячи у нас!
На лестничной площадке Мег остановилась.
— Что ты застряла? — раздраженно бросил Чак и, обойдя ее, распахнул дверь их комнаты.
На кровати, жуя апельсин, сидел Пок Тохоло. Чак застыл в дверях, Пок выплюнул на пол апельсиновое зернышко.
— Ну, сколько насобирали? — спросил он, поблескивая черными глазами.
Мег ждала, когда девушка с бриллиантовыми кольцами закончит говорить по телефону, а капитан Террелл в эту минуту окончательно убедился: индеец по имени Пок Тохоло и есть Палач.
Положив перед собой последний из прочитанных отчетов, он откинулся на кресле и зажег трубку.
— Это он, — сказал он Беглеру. — Теперь фокус в том, чтобы его найти. Вывод стал окончательным после того, как свой материал прислал отдел по расследованию убийств. Во-первых, сотрудники этого отдела обнаружили в домике мотеля «Добро пожаловать» отпечатки пальцев, совпадавшие с найденными в комнатке, где Пок когда-то жил с родителями. Во-вторых, они обнаружили неопровержимые доказательства того, что под матрасом в домике хранилось оружие. Его след ясно отпечатался в исхудавшем матрасе, виднелись пятна оружейного масла.
Кроме того, описание Пока, какое дала им миссис Берта Харрис, вполне соответствовало описанию, данному Лепски доктором Уанники.
Доктору Уанники перевалило за восемьдесят, зрение порядком ослабло. Лепски показалось, что и голова у доктора уже не такая ясная, но мелкие заболевания он продолжал лечить по сей день, и индейцы-семинолы приходили к нему, как приходили когда-то их дедушки и бабушки.
— Пок — мальчик неплохой, — сказал Уанники в разговоре с Лепски. — Разве что немного вспыльчивый, так ведь в молодости все такие. Душевнобольной? — Старик потер колючий подбородок. Утром он забыл побриться. — Ну, душевнобольной нынче — не такая редкость. Но я бы не сказал, что Пок… — Он умолк и встревоженно посмотрел на Лепски, словно вдруг понял что-то, чего раньше не понимал. — Вспыльчивый он был, это точно.
Лепски обхаживал старика, как мог, но выудить из него больше ничего не удалось, только описание, совпадавшее с описанием человека, который останавливался в мотеле «Добро пожаловать».
— Итак, мы знаем, кто он, — подытожил Террелл. — Только уж мотив больно сомнительный. Неужели он убил всех этих людей лишь потому, что старуха назвала его черномазым?
— Но он же свихнулся, — заметил Беглер. — И теперь жаждет крови. Нагнал страху на богачей, да еще какого. Ведь психи — народ непредсказуемый, поди пойми, что ими движет.
— Теперь надо его найти.
— Угу. — Беглер не терял времени даром. — В городе по официальным данным сто пятьдесят два индейца-семинола, — сообщил он, — и половина из них похожи друг на друга. Другая половина тоже похожа на первую, только постарше. Думаю, надо объявить: мы хотим поговорить с Поком Тохоло. По радио и телевидению, в газетах. Как думаешь, мэр не поскупится на вознаграждение? Если оно будет крупным, этого Тохоло нам принесут на тарелочке.
Террелл задумался.
— У индейцев круговая порука. Пока этот парень не знает, что мы его вычислили. — Он сделал паузу, закурил трубку. — А как только узнает — ляжет на дно. Сейчас ему нет особой нужды прятаться, а вот если он забьется в нору, нам придется изрядно попотеть, чтобы его найти.
— Если мэр пообещает крупное вознаграждение, проблем не будет, — не согласился Беглер, который верил в могущество денег.
— Наши парни рыщут уже несколько дней, проверяют всех индейцев. Что они там надыбали?
— Бумаги извели столько, что ни один эсминец не увезет.
— И куда ты девал все это добро?
— Передал Джеку Хэтчи.
Сквозь идущий из трубки дым Террелл покосился на Беглера.
— Толковая мысль Джо.
— Иногда со мной такое бывает, — не без самодовольства признал Беглер. — Если кто из этого что-то выудит, так только Джек.
Джек Хэтчи был в городской полиции единственным индейцем-семинолом. Он работал в архиве, был далеко не молод и славился хорошей памятью.
— Надо узнать, вдруг он на что-то наткнулся.
Беглер покачал головой.
— Сам скажет, шеф. Ему надо перелопатить тонну бумаги, и он не из тех, кого надо подстегивать. Лучше его не трогать. Я ему сказал — дело срочное.
