Роберт Сильверберг - Железная звезда
— В самом деле, — скривился Хейр.
Начальник отдела рекламы, страдающий язвой желудка, он ездил на Мэдисон-авеню каждое утро. Ходячий стереотип. Хуже того, отдающий себе в этом полный отчет.
— Да, блестящий роман получится — об упадке если не Рима, то нашего скромного пригорода. Или хотя бы серия ядовитых заметок для «Ньюйоркера». Такие типы, как он…
После третьего за тридцать минут мартини Лиз Эрвин выглядела слегка растрепанной, но желанной. Блуждая по гостиной, она оказалась достаточно близко, чтобы расслышать последние слова Дадли Хейра.
— О, ты никогда не забываешь о типах, дорогой. Ты и твой костюм из серой фланели…
Как всегда, Хейр ответил Лиз свирепым взглядом и, тоже как всегда, не нашелся что сказать. Отведя глаза, Дадли Хейр улыбнулся Гарольду и Джейн Дьюитт. Тихая, незаметная пара, Дадли всегда было их немного жаль. Тихий, незаметный Лон-ни, их отпрыск девяти лет, вечно имел неприятности со сверстниками…
Повернувшись к бару, Дадли Хейр в очередной раз попытался решить, стоит ли «манхэттен» сейчас мучительной боли в желудке ночью, но тут появилась Дэйзи Монкриф, ведя за собой мистера Холлинана. Все глаза обратились к вновь прибывшему, все разговоры затихли, но лишь на мгновение; осознав всю неприличность создавшейся по их вине ситуации, гости немедленно ожили.
Переходя от одного к другому, Дэйзи демонстрировала свою добычу:
— Дадли, мистер Дэвис Холлинан. Мистер Холлинан, хочу представить вас Дадли Хейру, одному из самых талантливых людей Нью-Брюстера.
— Вот как? А чем вы занимаетесь, мистер Хейр?
— Рекламой. Только вы им не верьте: реклама не требует никакого таланта. Кроме, разве что, наглости. Честолюбивое желание надуть публику, и надуть как следует… Вы сами-то чем занимаетесь?
— Я всегда полагал рекламное дело полем для творчества, мистер Хейр, — сказал Дэвис Холлинан, игнорируя вопрос. — Правда, у меня не было собственного опыта…
— Зато у меня есть. Дело обстоит именно так, как говорят злые языки… — Хейр почувствовал, что краснеет. Не от стыда, а будто выпил пару коктейлей. С Холлинаном ему было хорошо до странности, язык развязывался. — Строго между нами, Холлинан: я бы отдал все деньги со своего банковского счета ради возможности сесть и писать. Просто писать. Роман! Только кишка у меня тонка, вот в чем проблема. Каждую пятницу меня ждет чек на триста пятьдесят долларов в конверте, и плюнуть на это не хватает храбрости. Так что роман остается здесь — и грызет изнутри.
Хейр остановился, понимая, что сказал слишком много. Глаза его подозрительно блестели.
— Всегда печально видеть талант, не находящий выхода. Желаю вам успеха. — Холлинан благожелательно улыбнулся.
Появившись рядом, Дэйзи Монкриф подхватила Холлинана под руку и увлекла дальше. Хейр задумчиво уперся глазами в ковер под ногами.
Интересно, с какой радости он столько ему рассказал? Хватило минуты, чтобы облегчить душу, и как! Никому в Нью-Брюстере Дадли Хейр до сих пор не доверил этого секрета. Включая собственную жену.
Можно подумать, Холлинан подобрал губкой запрятанную глубоко тоску и внутреннее смятение: Дадли Хейр чувствовал себя опустошенным, очистившимся и согретым.
«Очищение? Или кровопускание?»
Пожав плечами, Хейр отогнал странную мысль и, улыбаясь про себя, направился к бару — сделать себе «манхэттен».
Как обычно, Лиз и Лесли Эрвины устроились в противоположных концах гостиной. Найти Лиз оказалось проще, и миссис Монкриф представила Холлинана ей.
Лиз потребовалось мгновение, чтобы сфокусировать взгляд, после чего она попыталась сократить площадь своего декольте.
— Приятно с вами познакомиться, мистер Холлинан! Хочу представить вам мужа… Лесли! Подойди сюда, пожалуйста!
Лесли Эрвин подошел. Будучи на двадцать лет старше жены, он мог похвастаться самой роскошной парой рогов в Нью-Брюстере, ветвившихся вновь и вновь чуть не каждую неделю.
— Лес, это мистер Холлинан. Мистер Холлинан, познакомьтесь с моим мужем Лесли!
Мистер Холлинан любезно поклонился каждому из них по отдельности:
— Счастлив с вами познакомиться!
— Взаимно, — ответил Эрвин. — А теперь прошу меня простить…
— Засранец, — процедила Лиз Эрвин, дождавшись, когда муж вернется на свое место у бара. — Скорее удавится, чем проведет со мной пару минут на людях. Разве я заслуживаю такого отношения? — спросила она с горечью.
— У вас есть дети, миссис Эрвин? — участливо поинтересовался Холлинан.
— Да чтоб он ко мне… с моей-то репутацией! Простите… Я выпила лишнего.
— Понимаю, миссис Эрвин.
— Да… Вижу. Странно. Вы мне уже нравитесь, хотя сколько я вас знаю? Вы действительно понимаете. То есть на самом деле.
Лиз Эрвин робко тронула Холлинана за рукав:
— Сразу видно, вы не судите меня, как другие. Я ведь не такая стерва, правда? Просто мне все надоело, мистер Холлинан!
— Скука — тяжкое проклятие, я согласен.
— Точно! А от Лесли никакого толку: читает свои газеты и говорит по телефону с брокерами. Поверьте, я просто ничего не могу с собой поделать!.. Подождите, — сказала Лиз, оглядываясь. — Сейчас они начнут нас обсуждать, мистер Холлинан. Стоит мне с кем-то заговорить, они уже шепчутся. Но я хочу — пообещайте мне, пожалуйста…
— Если это в моих силах.
— Давайте как-нибудь встретимся. На днях. Я хочу поговорить… Господи! Как я хочу поговорить с кем-то, кто понимает, почему я такая. Обещаете?
— Разумеется, миссис Эрвин. Думаю, скоро.
Холлинан бережно взял руку, цеплявшуюся за его рукав, и подержал немного. Улыбка Лиз просияла надеждой. Холлинан ответил кивком.
— Мне пора поговорить с другими гостями. Рад был встретить вас, миссис Эрвин.
Глядя вслед неторопливо удаляющемуся Холлинану, Лиз вернула декольте на прежнее место.
По крайней мере, начиная с сегодняшнего дня в нашем городе есть один порядочный мужчина. Лиз перевела дыхание. Надо же, бывают такие. Добрый, правильный, все понимает. Именно в понимании она так отчаянно нуждается. Интересно, удастся ли ей нанести визит в Мелон-хилл завтра, после обеда? Не провоцируя скандала?
Обернувшись, Лиз поймала взгляд остролицего Айкена Мюра, смотревшего со значением. Сегодня Мюру не повезло: в ответ он получил лишь безмолвный холодный отказ.
Мистер Холлинан подходил к одному, к другому — и понемногу вечеринка приобрела особенное лицо, складываясь в деликатную мозаику. К тому времени как час коктейлей закончился и подошло время обеда, гостиную оплела сложная паутина мыслей, вопросов и ответов.
Не обращая внимания на коктейли, Холлинан переходил от одного гражданина Нью-Брюстера к другому, обмениваясь парой слов, узнавая нечто сокровенное о каждом, улыбаясь вежливо и благожелательно. Когда он откланивался, и не раньше, до гостя доходило, что мистер Холлинан, в сущности, сказал очень немного. Притом немногих этих слот хватало, чтобы на сердце потеплело и пришло чувство уверенной успокоенности.
