Александр Житинский - Полдень, XXI век, 2009 № 02
Он, конечно, пообещал, что постарается найти средство, а сам стал готовиться к побегу, сухари сушить.
На Хитрожопово и всех других счастье, стало у князя щёку раздувать. Дело было плохо. Все знали, что когда щёку раздувает, значит, Нерв начал кровушку из жертвы пить и в гной её превращать. Тут и Морена-смерть начинает рядом кружить. Хрустомудр, видно, понял, что его планы покорения поселенной могут быстро провалиться, и заспешил в Древень.
И вот теперь они въезжали в стольный город, приветствуемые толпами испуганных горожан. Несколько детишек описалось от страха, пара старух умерла от удара, с колокольни сорвался местный дурачок, но в целом было празднично. Ещё бы! Слава Грозного князя бежала впереди него.
* * *Краснославна не сразу узнала мужа. Худой, с отросшей бородой, глаза лихорадочно горят… Точнее, один глаз горит, а другой от распухшей щеки заплыл так, что его и не видно. Страх и ужас! И всё же это был её муж, её мужчина, которого она любила и с которым обязывалась быть вместе до самого края.
Бояре к встрече подготовились хорошо. Горожан обобрали до нитки, казну всю спустили, но терем к княжьему приезду успели отстроить новый, краше прежнего. И крыльцо ещё более вычурное, балясины… Краснославна только вздохнула, когда Хрустомудр одобрительно крякнул, попинав их носком сапога.
На совет сошлись не только бояре, но и старейшины веча. Все стояли вокруг ложа, смурнели. Понятно было, что сказать особо нечего.
— Да, — сидевший у изголовья Послеблуд взмахнул своей вонючей обмоткой, решившись высказаться за всех. — Ничего не остаётся, как рвать, княже. Иначе Нерв тебя прямиком на краду загонит.
— Вам что, беззубый князь нужен? — процедил Хрустомудр, недобро смотря на старика.
— Да, то есть да, то есть нет! — Послеблуд вытер портянкой пот с лица. — Без зубов тебе, княже, нельзя, да.
— Так да или нет? — начал свирепеть князь.
— Нам нужен… поэтому нам нужен кузнец!
— Так ты что, харя вонючая, из меня кузнеца хочешь сделать?!!!
— Нет. Это нам кузнец для тебя, то есть тебе, нужен.
— Зачем это нам кузнец? — подозрительно осведомился князь.
— А кузнец выкует тебе новые, железные зубы!
— Железные?.. — Краснославне показалось, что её муж думал очень долго. В упавшей как попало тишине слышно было, как гудят мухи, попёрдывает от переживания Послеблуд и сопит за её спиной Хитрожоп. — А что, — Хрустомудр задумчиво погладил себя по распухшей щеке. — Это мысль! Только не железные, а золотые! Зовите кузнеца!
Кузнец Людота пришёл скоро, зачем-то вытер руки о грязный, прокопченный передник, заглянул князю в рот, попытался почесать свою голову сквозь огромную шапку спутанных волос, но не смог сквозь них пробиться и досадливо сплюнул.
— Могу, как не мочь.
— А хорошо сделаешь, не мелковата для тебя работа? — засомневался Послеблуд, глядя на огромные руки кузнеца.
Кузнец, теперь уже презрительно, сплюнул в стоящие рядом сапоги, раздвинул космы, чтобы лучше видеть боярина.
— Не боись. Я и по мелкой работе мастер. Давеча блохе новые зубы выковал. Теперь, знаете, как она больно кусается? Во! — ничуть не стесняясь Краснославны, кузнец приспустил штаны, продемонстрировав здоровенный кровоподтёк на правой ягодице. Вокруг ахнули. Княгине показалось, что укус больше похож на лошадиный, но свои сомнения она оставила при себе. Кузнец — человек уважаемый, куёт хорошо, а значит, врать не станет. Мало ли какие зубы он там наковал? Да такую попу она бы и сама укусила!
Хрустомудр явно обрадовался ловкости кузнеца, но только все облегчённо вздохнули, как возникла новая загвоздка: кузнец наотрез отказывался выдирать у князя больной зуб.
— Нет, княже, я тебе хоть сотню новых зубов накую, а драть не стану, ты ведь меня по ходу дела убьёшь!
— Не убью, говорю же тебе!
Однако мужу Краснославны никто не верил, даже она. Уж больно неровно князь зубную боль переносил. Дело сдвинулось с мёртвой точки, только когда Хрустомудр потянулся за кистенем, обещая научить кузнеца уму-разуму. Людота, похоже, терпеть не мог учиться и начал переговоры. Рядили ещё долго, всё решали, как удержать князя, когда он озвереет при удалении Нерва вместе с зубом.
— А если меня… в цепи!? — предлагал Хрустомудр, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на кузнеца тут же.
— Порвёшь, княже.
— А в колодки?
— Сломаешь!
— Может, это, его на мельнице между жерновов зажать?
Однако и жернова не казались надёжными в таком деле.
И всё же выход нашли. Не очень надёжный, но решили попробовать. Уговорились на утро. Кузнеца же посадили в яму, чтоб не сбежал.
Краснославна проводила бояр и уже собралась идти к себе на женскую половину, как прибежала девка, зашептала, что до князя какие-то чужие люди пришли. Хрустомудр как раз прикорнул, и она решила его не тревожить, сама вышла во двор.
У ворот стояло полторы дюжины мужчин. Люди как люди, одеты прилично, но что-то в них было не так, даже отважные мужнины дружинники и свирепые венедские псы держались на почтительном расстоянии.
— С чем пожаловали, кто такие будете? — Краснославна постаралась напустить на себя как можно более высокомерный и в то же время приветливый вид.
— К Грозному князю мы. В опричники записываться.
— Чего? — княгиня невольно забыла про своё высокомерие.
— В дружину опричную. Звал он нас, тех, кто больные, с Нервами.
Теперь она поняла, что было не так. Лица у всех были злые и хмурые, рты перекошенные, а движения резкие. Точь-в-точь как у её мужа, когда у него Нерв шалил.
— У вас что, у всех зубы?
— У кого зубы, а у кого уже и выпали, — прошепелявил один, самый гнусный из них на лицо. — Нерв может и в челюсть перейти, коли зубов мало. Смотри!
Краснославна не стала смотреть. Одно дело пода кузнеца и совсем другое — то гнилое отверстие, что демонстрировал ей этот беззубый. Хрустомудр насчёт особенной дружины ничего не говорил, и она хотела уже спровадить незнакомцев до утра, но тут ей в голову пришла одна мысль…
— Ну вот что. В дружину будете вступать на следующей неделе, на молодой месяц. А пока для вас есть дело. Заплачу серебром!
* * *Хитрожоп ещё раз проверил, крепко ли подпёрта дверь. Стоявшая на посадском отшибе банька, в которую посадили князя, была небольшая, но из хороших брёвен, крепкая и оконце имела всего одно. Его даже пришлось расширять, потому как у князя голова была отнюдь не маленькая, а с раздувшейся щекой и того больше. Замысел был таков: людей из близлежащих домов временно выселяют, князь заходит в баню, просовывает голову в окошечко, тут на него надевают хомут, чтобы он голову не мог обратно втянуть, а на случай, если втянет, дверь бани подпирается двумя толстенными брёвнами. В общем, даже разгневанный, князь выбраться сам не сможет, когда же боль утихнет, его выпустят. С хомутом, правда, были проблемы, всё же у князя шея не как у лошади, нужен был хомут поменьше, а где взять? На счастье, вспомнили, что у княжьих отпрысков есть маленькая злая лошадка, по прозвищу Пони. У этой-то Пони хомут и взяли. Князь чуть не плакал от унижения, но захомутать себя всё же позволил. А теперь его ещё и заперли.
