Евгений Прошкин - Загон
Андрея все это не касалось. Его потребности были регламентированы гуманитарной службой, а она подобных излишеств не предусматривала.
Побродив по перрону, он присел на каменный парапет. В ту же секунду сбоку раздался протяжный автомобильный сигнал. Андрей покрутил головой - кроме него, на станции никого не было, лишь у конвертера топали несколько освободившихся операторов.
Андрей поднялся и, обойдя заклеенный плакатами павильон, присвистнул. На узкой трехполосной дороге за полотном линейки стояла черная машина с алыми сердцами на дверях и капоте. В марках Андрей не разбирался, но, судя по форме, это было что-то дамское и весьма изысканное. И, наверно, безумно дорогое.
Левая дверца откинулась, и из нее появились: туфля на высоченном каблуке, нога безо всяких признаков юбки, затем все же юбка, под которой мелькнуло что-то белоснежное и ослепительное, и наконец остальное - тонкая ручка, талия, грудь, лицо.
Гертруда.
Андрей, задохнувшись от испуга, дернулся было за стену, но не успел.
- Попался? - радостно крикнула девушка. - Иди сюда, чего тебе на линейке делать? Я довезу.
Первым желанием Андрея было отказаться, однако он понял, что уже ничего не изменишь. Он мог бы сочинить какую-нибудь историю - например, что ходил на конвертер из любопытства, но это уронило бы его достоинство еще ниже. К чему валять дурака? Надо подойти и признаться: "да, я чер". Авось небо на землю не упадет... Признаться и проехаться в шикарном автомобиле, если уж предлагают. Хоть раз в жизни.
Он перебрался через железнодорожные пути и пошел к машине - сначала робко, но с каждым шагом все смелее и смелее. Когда нечего терять, нечего и бояться. Останавливаясь у открытой дверцы, Андрей уже улыбался.
- Как ты меня нашла? - спросил он. - Вадик растрепал? Товарищ, называется...
- С Вадиком твоим я не общалась. Он у Ленки лежит.
- Пьяный?
- Голый... Что же ты мне наврал? - сказала Гертруда, впрочем, вполне дружелюбно.
- Про то, что я чер? Вернее, что не чер...
- Про то, что в Гамбурге живешь. Ладно, садись.
Операторы с конвертера уже зашли на перрон и ошеломленно замерли девушка, автомобиль и Андрей никак не увязывались. Был среди них и сменившийся Новиков. Андрей помахал ему рукой и, обойдя машину, утонул в спинках-подушках-подлокотниках.
Гертруда поправила прическу и, прежде чем вернуться взглядом к дороге, рванула вперед. Где-то у самого уха взвизгнули колеса, и машина, оставив позади тучу оранжевой пыли, вылетела на среднюю полосу.
За рулем Гертруда держалась еще лучше, чем в постели. Андрею стало интересно, какое из этих удовольствий она попробовала раньше. Ответить определенно он не смог, зато окончательно понял, что автобус Гертруде без надобности.
- Откуда ты знаешь, где я работаю? - спросил Андрей.
.
- Я все про тебя знаю, - ласково произнесла она. - Я даже знала длину твоего члена - еще до того, как ты разделся.
Андрей озадаченно помолчал.
- И что скажешь? - выдавил он.
- Что? А, ты об этом... Не надо цинизма. Я в медицинском смысле.
- Ну и куда мы едем?
- Только не в Гамбург, - усмехнулась она. - Ко мне, конечно.
- Я не хочу.
- Ой, не будь таким киселем! - капризно протянула Гертруда.
- В носках? - спросил Андрей.
-Что?..
- "Не будь киселем в носках". Ты это хотела сказать? Я все не мог вспомнить, где я твой голос слышал. Тогда, вечером. В кустах.
- Да, это была неудачная попытка, - спокойно сказала Гертруда.
- Меня ведь предупреждали...
- О чем же?
- Что появится незнакомка, и...
- Надеюсь, прекрасная? - вставила она.
- Да. Профессор был прав.
- Спасибо. И что дальше?
- Ничего. - Андрей испытующе посмотрел на Гертруду и невольно залюбовался ее профилем. - Ничего хорошего.
- Тебе удобно? - невпопад спросила она. - Сиденье удобное?
Андрей поворочался - упругие сегменты кресла неизменно оказывались на нужном месте.
- Мне не с чем сравнить.
- Можешь сравнить с пластиковым стулом в Бибиреве-6, - сказала Гертруда. - Ошибается твой профессор. Ничего хорошего у тебя не было раньше.
- А теперь пойдет не жизнь, а сметана, - догадался он. - Я выиграл в лотерею? Не помню, чтобы покупал билеты.
- Билетик тебе родители подарили - в тот момент, когда твой папа в твою маму... все, все, не буду. Я знаю, как трепетно черы относятся к родственникам. Неизвестно, правда, почему. Они вас помнят? Они о вас заботятся?
- Еще раз тронешь моих родственников, и у тебя на носу будет не одна горбинка, а две. Или все-таки одна, но большая.
Гертруда резко остановила машину и, положив локоть на спинку, повернулась к Андрею. . - Ты же культурный человек, гамлетов читаешь... Ты чего такой злой?
- Извини, - тихо сказал он. - У меня Барсик умер.
- Соболезную.
- А ты это умеешь?
- Уметь - не значит демонстрировать, верно? Надо быть менее проницаемым и не рисовать на лице все, что чувствуешь. Это первое, к чему тебе придется привыкнуть. В городе живут по-другому.
- Мне-то что? Я в блоке...
- В блок ты больше не вернешься.
- Это почему же?
- Потому, что ты не чер. Ты никогда не был чером, Белкин.
Автомобиль стоял у самой обочины. В сантиметре от окна качнулась потревоженная ветка, и на капот ..вспорхнула маленькая птичка с пестрым хвостом. За узкой лесопосадкой с лязгом пронеслась линейка...
Андрей все сидел, оцепенело глядя на переднюю панель. Странно, но радости он не испытывал.
Тридцать два года в окраинных блоках. Тридцать два года - продукты из гуманитарки, одежда из гуманитарки, электричество и вода по лимиту... Вся жизнь за счет государства. Бесплатная, никчемная, напрасная. Жизнь среди черов. Кто же он, если не чер?
- Продолжай про билетик, - попросил Андрей. - Про счастливый.
Гертруда запустила ему пальцы в загривок и поцеловала в щеку.
- Ты когда-нибудь причесываешься?
- Когда стригусь, а что?
- Значит, пора подстричься. Кстати, и переодеться. Не будет же весь город изображать, что не замечает.
Она легонько тронула руль, и машина с заносом вылетела на дорогу.
- Тебя долго искали и очень долго проверяли, - сказала Гертруда. - Так что можешь не сомневаться.
- Я и не сомневаюсь...
- И не удивляешься?
- Учусь быть непроницаемым.
- А-а... Быстро учишься, молодец.
- Сколько же ты получаешь?
- Такие вопросы у нас не задают.
- Урок номер два, да? Понятно, - сказал Андрей. - Нет, мне интересно, сколько все это стоит. Квартира, машина. Платьица всякие красивые. Что надо делать, чтобы так жить? Кем я у вас буду работать? В центре освободилась вакансия дворника?
- Работать ты не будешь, у тебя для этого слишком высокий статус. Работать приходится таким, как я. У кого от двухсот до тысячи баллов.
