Сергей Волков - Планета битв
«А, ладно! Лишь бы родился здоровым, а там разберемся». – Клим мысленно махнул рукой и принялся разбирать винтовку – оружие, как известно, любит ласку, чистку и смазку…
* * *Утро последнего дня пути выдалось пасмурным и дождливым. Низкие бурые тучи медленно ползли по небу, сея мелкую морось. Сильно похолодало, и дозорные у парометных стим-спитов натянули меховые плащи.
– Что за чудеса? – удивился машинист, выглянув из прокаленной жаром топки кабины паровоза. – Того гляди снег пойдет…
Клим усмехнулся. Снег. Пожалуй, было бы неплохо, он соскучился по снегу. С другой стороны, заморозки наверняка убьют посевы, и к уже существующим проблемам добавится еще одна – продовольственная. Впрочем, думать о плохом не хотелось. Клим выбрался на крышу «Иблиса», поплотнее запахнул куртку и попытался разглядеть за пеленой дождя серую громаду Одинокого хребта.
К полудню дождь прекратился. В низинах залег туман, на тусклой бронзе паровозной обшивки дрожали капельки воды. Вокруг раскинулись обжитые, густо населенные земли предместий. Фермы, пастбища, возделанные поля, плантации черной вишни; по дорогам двигались обозы, сновали всадники, неспешно брели табуны прыгунов. А над всем этим возвышались, заняв полнеба и утонув вершинами в плотных облаках, две горы, два скалистых пика – Большой Клык и Малый Клык. Фербис открылся как-то вдруг – высокие башни, острые шпили, множество дымящих труб. Столица бывшей империи Сыча расположилась в седловине между двух Клыков. На обрывистом утесе застыли грозные башни цитадели, ниже по склонам лепились дома и домишки, магазины, склады, общественные здания и казармы. За городской стеной, у подножия Большого Клыка, раскинулись заводские цеха, лаборатории, литейни, пакгаузы и бараки для рабочих – здесь находилось промышленное сердце империи. Справа, ближе к Малому Клыку, виднелась выгнутая горбом крыша вокзала.
Меднодорожный путь здесь имел две колеи, и навстречу эшелону попался пассажирский поезд. Машинист дал гудок, «Иблис» ответил сиплым ревом, и тут же в унисон паровозу взвыли заводские гудки, а над цитаделью взлетел фонтан разноцветных огней – Фербис салютовал своим спасителям.
Клим переоделся, пригладил волосы, смазал сапоги жиром аллимота и до блеска надраил их меховой «махнушкой». Судя по всему, их ожидает торжественная встреча, а стало быть, надо не ударить в грязь лицом.
Сбросив пары, «Иблис» вполз под вокзальную кровлю, отдуваясь, точно старик. На пустом перроне, очищенном от публики, замерла группка встречающих. За их спинами, сдерживаемое бойцами народной милиции, колыхалось людское море. Гул множества голосов вяз в клубах дыма и пара, от тяжелой поступи паровоза в здании вокзала звенели стекла.
Не дожидаясь полной остановки поезда, Клим спрыгнул с подножки и зашагал к встречающим, привычно закинув за плечо винтовку. Ему навстречу спешили улыбающийся Лускус, похожий на бородатого колобка секонд-министр Теодор Бойц, молодцеватый министр внутренних дел Гриша Панкратов, нарядившаяся в кокетливое кожаное платье министр здравоохранения Гульнара Набиева и еще человек десять малознакомых Елисееву чиновников. Все очень, даже, пожалуй, слишком нарядные, с цветами.
– Рад! – издали кинул Лускус. – Я очень рад! Мы рады!
Клим кивнул, пожал протянутую руку.
– С прибытием! – подключился Бойц. – Разрешите от лица всего Временного правительства выразить вам и вашим подчиненным…
Клим снова кивнул, пожал еще одну руку.
– Ну, блин горелый, ты молоток! – Панкратов обнял друга, хлопнул по плечу. – Такое дело, такое дело…
Клим улыбнулся, поправил ремень винтовки.
– Спасибо вам! – тряхнув гривкой иссиня-черных волос, пропела Гульнара Набиева, заглядывая Елисееву в глаза. – От всех колонистов – спасибо!
Клим развел руками, мол, чем мог – помог.
Оркестр, до поры укрытый в нише багажного отделения, вступил неожиданно и очень торжественно. Клим уже слышал гимн Свободной Медеи, сочиненный каким-то безвестным желторобником, погибшим при штурме Лимеса. Ноты нашли на мертвом теле, но долгое время они провалялись в архиве, пока их не обнаружил Лускус, который и предложил сделать эту несколько помпезную, но в то же время искреннюю и простую мелодию гимном нового государства.
Толпа слушала оркестр в благоговейном молчании. Клим начал бочком пробираться поближе к оцеплению – ему вдруг подумалось, что, если он немедленно не окажется дома, не увидит жену, случится что-то непоправимое и страшное.
Под сводами вокзала отгремели финальные аккорды гимна, и Лускус, первым заметивший исчезновение Клима, завертел головой, отыскивая его. На перрон уже высыпали сотрудники Набиевой, готовые принимать драгоценный груз, а на соседний путь маневровый паровозик подтаскивал вагоны с эмблемой министерства здравоохранения, в которые планировалось перегрузить медикаменты.
– Клим! Стой! Ты куда? – заорал одноглазый, жестами показывая Панкратову, чтобы тот остановил беглеца.
– Я домой заскочу – и сразу во дворец! – вытянув шею, прокричал в ответ Клим, досадливо отпихивая лезущих со всех сторон с объятиями и букетами людей.
– Э-э… А-а-а… У-у-у… – Лускус что-то пытался объяснить ему, отчаянно размахивая руками, но за всеобщим гвалтом Клим его не услышал. Кое-как продравшись сквозь толпу, он выскочил на привокзальную площадь, плюхнулся на сиденье первого же попавшегося велорикши и прорычал:
– Гони!
– Куда изволите? – вывернув голову, любезно оскалился кривоносый рикша, нажимая на педали.
– На виа Аксельбантов. Домой! – выдохнул Клим и поднял выгнутый из листовой меди верх повозки…
* * *Стрекотали колеса велорикши. По извилистым магистралям Фербиса, мимо знакомых улиц и башен Клим ехал домой. Вокзальный запах гари и металла сменился на пряные ароматы городского рынка, амбре помоек, тяжелый дух кожевенной фабрики, легкое благоухание цветов в сквере. Вечерело. Кое-где начали зажигаться масляные фонари, в окнах домов затеплились огни. Проплыли ворота внутренней стены, мелькнули начищенные колонны Дворца правительства, рядом с которым копошились сотни рабочих, возводящих здание будущего парламента Свободной Медеи.
Повернув с площади Вечных звезд на Двадцать третью виа, рикша нырнул в арку проездного двора и выехал на виа Аксельбантов. Впереди показалась знакомая остроконечная крыша. У Клима перехватило дыхание.
– Останови, браток. Все, приехали.
Неожиданно он вспомнил, что у него нет ни талера. Рикша со скрежетом потянул на себя тормозной рычаг, выруливая к бровке. Клим вылез, виновато наклонил голову.
– Тут такое дело, браток. Денег-то у меня того… Нету, в общем. Ты погоди, я сейчас вынесу…
