Виталий Сертаков - Симулятор. Задача: выжить
Стекло с шелестом ползло по мрамору озера. Никаких медведей не было уже на аллее и в помине. Провода на стене дома и внутри, на лестнице, не шевелились. Я зажмурилась и сказала себе, что если сейчас открою глаза и все это окажется сном, то немедленно начну новую жизнь.
Брошу курить. Закопаю эти гадкие успокоительные таблетки. Плюну на финнов, возьму неделю, а лучше две, и махнем с Вукой-Вукой на Кипр или в Крым. Куда он, сладенький, захочет. И вообще послушаюсь умных людей и найму помощника. И забью на проект в Отрадном, на стройку, на восстановление замшелого завода...
Буду просто жить. И пойду к психиатру, с самого утра.
Я приоткрыла левый глаз. Чуда не произошло. Труп белого мастодонта раздувшейся тушей валялся посреди аллеи, вытянув к темно-синему небу когтистые лапы. Дед взял меня за руку и, как маленькую, повел вниз по ступенькам. Хромоножка помахала нам включенным фонариком. Там на полу копошились люди. Мы застряли у оконца.
— Вы не понимаете, нам нельзя вниз, — сказала я. — Там провода, они убили Люлика.
— Наверху нам тоже нельзя, — как-то удивительно бесстрастно произнес он. — Наверху стекло убьет всех.
Он распахнул окошко. Стекло шептало и шелестело, как струи дождя, как радио с приглушенной громкостью. Оно уже перевалило пирс и поднималось вверх по улице. Прозрачная стена едва заметно колыхалась, как занавес из тяжелого бархата, и гнала впереди себя странное трио — двух кошек и козленка. Кошки шмыгнули в разные стороны, а козленок здорово прихрамывал на обе левые ноги и беспрестанно блеял. Я никак не могла понять, откуда он тут взялся, в поселке.
— Скорее всего, прибежал от домика лесника, через лес, — заметил Дед, словно подслушивал мои мысли. — Лесничиха держит коз. Оборвал там веревку и драпанул...
Козленка подвел подъем. Он оказался не в состоянии преодолеть последнюю горку. Видимо, он скакал от своего кошмара час или больше и смертельно устал. Стекло накатилось сверху и прошло дальше, а козленок остался с другой стороны. Точнее, там, на черном плавящемся асфальте, осталась лежать его задняя половина, а передняя часть вместе с головой исчезла.
— Вы видели? — я вцепилась старичку в рукав. — Что будет, когда оно доберется до нас?
— Мы спрячемся внизу. Ниже уровня земли стекло не доберется... — Он щурился и смотрел куда-то вдаль. Стекло уже было в десятке метров от садика хромоножки.
— А что потом? — Я трясла его, как грушу; Дед мужественно терпел. — Что потом? Это вроде шаровой молнии, природное явление? Оно пройдет, и мы вернемся в город?
— Оно не пройдет, — сухо сказал Дед. — За этим стеклом уже катится следующее. Боюсь, что Оно пришло надолго.
11
Я сказал истеричной дамочке правду. На поселок уже катилась следующая «стеклянная волна». Только она катилась не строго след в след за предыдущей, а округлым, выступающим острием своим сдвинулась к западу. Она была скорее похожа на каплю, медленно сползающую по оконному стеклу. На каплю, после которой не остается ничего живого. Наш поселок тоже зацепило, но по касательной.
Мы кричали тем, кто ни в какую не желал прятаться. Тем, кто припустил по тропинке к воротам, и тем, кто убежал в дома по соседству. Я уже не молод за дураками гоняться, а сержант побежал. Он уговаривал их, пока не пришло время спасаться самому. Многие его так и не послушались; они стояли и смотрели, как катится стеклянный нож...
Мы считали, что раз стекло не трогает деревья, значит, не тронет и дома. Мы ошибались. Просто деревьями занимается другая волна, подземная, «цементная». Оно нападает на все, где чувствует жизнь... Два коттеджа у озера беззвучно превратились в труху, там были люди. После того как прозрачная преграда пронеслась дальше, оставив пыльные руины, на развалины пришли белые медведи.
У меня напрашивается сравнение с трупными червями. Они приходят туда, где можно поживиться мертвечиной, но на живых, особенно когда мы выходим толпой, нападать опасаются. Это шакалы размером с грузовик, с шакальей же трусостью и стайностью. Но пока мы это поняли, чуть не умерли с голоду в подвале.
В рыжих проволочных лесах водится кое-кто по страшнее медведей...
Зиновий первый нарисовал стекло, у него лучше развито пространственное мышление. Мальчик изобразил цветок наподобие ромашки. По грубым прикидкам, эпицентр находится именно там, где мы и предполагали вначале, — за озером Белое. Мы обсуждаем эпицентр, но понятия не имеем, что же там произошло. Что-то взорвалось, вызвав вместо лесных пожаров необъяснимые всплески материи...
Дорого бы я дал, чтобы поглядеть одним глазком.
Впрочем, единственный доброволец имеется. Мальчик. Грандиозная экспедиция намечается — больной артрозом старик и не особо крепкий подросток. Вряд ли нам удастся кого-либо еще сагитировать на столь заманчивую экскурсию. Те, кто бегут, — бегут в противоположную сторону, в город. Те, кто понял, что в город бежать бессмысленно, изнемогают от жары в подвалах. Эти не тронутся с места, пока за ними не спустится, по крайней мере, губернатор области.
Очень скоро они допьют остатки воды, затем вино, водку...
Н-да, опять я перевожу бумагу...
Из сердцевины цветка периодически «разбегаются» «лепестки». Сверху они должны походить на сильно вытянутые капли, но по мере продвижения фронт сплющивается, расползается, расширяется, и, вспахав раскаленный воздух над поселком, напасть уже похожа именно на лобовое стекло автомобиля шириной в несколько километров. Лепестки разбегаются один за другим, перекрывают друг друга, не оставляя лазеек.
Укрыться можно, лавируя перед «фронтом» стекла на большой скорости, скажем, на вертолете. Таким образом можно успеть соскользнуть с одного лепестка на другой, а потом вернуться на прежнее место, и так до бесконечности, точнее — пока хватит горючего...
Это все ерунда, укрыться нельзя.
Потому что оно режет не только живую материю. Мы наблюдали, что стекло сделало с вертолетом. Позавчера прилетали военные; пилот не заметил стекла, а мы никак не успели бы его предупредить. Вначале мы не поверили своим ушам и глазам — после суток тропической давящей тишины прорезался сухой стрекот. Каким-то образом вертолет миновал предыдущие стеклянные стены; возможно, это доказывает наличие разрывов, а возможно — не доказывает ничего.
По крайней мере, это говорит о том, что где-то в мире еще летают вертолеты. Так или иначе, вертолет пролетел низко над поселком, сделал круг, а пока мальчишки сообразили и побежали наверх, он ушел в сторону озера и столкнулся со стеклом.
Очень тихо, почти бесшумно, машину располосовало на несколько частей. На окаменевшую воду упало нечто непонятное, мы не сразу разобрались. Это был тонкий полуметровый срез, от «носа до кормы», без низа и верха. Все вместе — механизмы, обшивка, части тел, куски двигателя...
