Владимир Михайлов - Приют ветеранов
Мисс Кальдер снова пожала плечами — тем же волнующим движением. Берфитт невольно заметил, что при этом ее грудь под халатом приподнялась. «Интересно, что на ней там еще надето, кроме халата?» — подумал он и не на шутку разозлился на себя.
— Вероятно, он так и сделал.
— Но вы только что заметили…
— Я сказала, сэр, что с тех пор резервный прибор не попадался мне на глаза. А где именно он сейчас находится, Вернер, безусловно, знает лучше, чем я.
Берфитт сердито схватил трубку.
— Вернера немедленно ко мне!
Считая разговор законченным, мисс Кальдер встала. Это выглядело почти демонстрацией на подиуме.
— Я могу быть свободной, сэр?
— Нет. Садитесь и обождите. Я хочу, чтобы вы присутствовали. Курите, если угодно.
— Благодарю.
Берфитт отвернулся, чтобы не видеть, откуда она там станет извлекать сигареты. Может быть, из трусов, черт ее знает, она, похоже, способна на… Ну а почему бы и не?.. Нет, отложить до конца операции. Она ведь приедет вместе со всеми, а там…
— Мисс Кальдер, вам приходилось бывать в Москве?
Ответить женщина не успела: в дверь коротко постучали и на пороге возник Вернер.
— Вам сегодня же понадобятся походные генераторы повышенной мощности, — сказал ему Берфитт официальным тоном. — Оба. Кстати, мисс Кальдер сообщила мне, что резервный давно уже не проходил проверки. Потрудитесь объяснить, почему так грубо нарушается инструкция. Это ведь не мясорубки, Вернер, это тонкие приборы.. Ну?
Вернер проглотил комок.
— Не слышу ответа! Или вы еще не вполне пришли в себя после того, как вас обставши наши постояльцы — словно маленького мальчика? Вы не разучились думать после этого? Нет? выражать мысли словами? Ах, тоже нет. Это меня бесконечно радует. Но я вынужден до сих пор дожидаться сколько-нибудь членораздельного объяснения.
Вернер, кажется, успел справиться с волнением.
— Рабочий экземпляр прибора проходит проверку регулярно, как и полагается.
— Вы меня прямо осчастливили, Вернер. Ну-с, а второй?
— Второго давно уже нет.
Вернер выговорил это с таким выражением лица, словно бросался в ледяную воду.
Конечно, тут можно было еще покуражиться, но время шло, и надо было заниматься.
— Объясните, что значит — нет?
— Исчез. Скорее всего украден.
— Кто мог?..
— Кроме Клеско, никто. По времен! это как раз совпало с его уходом.
— Давайте спокойно разберемся. Клеско, сдавая вам свое хозяйство, должен был передать, кроме прочего, два этих генератора — вместе с обычными.
— Он передал.
— Оба усиленных?
— Да.
— И все ключи?
— Разумеется.
— Вы проверили и заперли?
— Конечно.
— Куда же исчез второй прибор? Из запертого хранилища?
— Я думаю, у Клеско был второй ключ.
— Что ж, времени у него хватало — если это было не импульсивным, а заранее обдуманным действием, — вступила в разговор мисс Кальдер. — В его распоряжении находилась вся мастерская… как и сейчас у Вернера.
— Ну-ну, — успокоил ее Берфитг. — Мы ни в чем не собираемся подозревать Вернера, кроме плохого исполнения им своих обязанностей. Тем не менее скажите, Вернер: когда вы заметили отсутствие второго прибора?
— По-моему… кажется, на второй день. Когда Клеско был уже слишком далеко.
— Вернер, Вернер… Почему же он оказался далеко? Разве вам не было ясно, куда должен отправиться Клеско, покинув Приют? К праотцам, Вернер, а не куда-то в другое место! Вы это знали?
— Безусловно.
— Почему же позволили ему уйти?
— Наверное, потому, что он изучил порядки не хуже моего. Клеско хотел уехать на следующее утро, ему обещали, что наша машина довезет его до магистрали. Он согласился.
— Дальше?
— Я должен был выполнить положенное ночью.
— И проспали?
— Ну что вы, сэр… Я навестил его в два часа ночи. Но он успел исчезнуть.
— Что же вы сделали, не найдя его?
— Мы взяли собак и начали искать.
— И, как я теперь понимаю, не нашли.
— Он оказался достаточно хитрым. Собаки не взяли след: он его обработал как следует. Тогда мы пошли кругами. Безрезультатно.
— Просто потрясающе! Сколько с тех пор прошло времени?
— Более двух лет.
— И вы еще до сих пор живы и здоровы! Это может означать только одно: он не работал на какую-то службу, а действовал исключительно в своих интересах. То есть он просто вор, а не чей-то агент.
— Видимо, так, сэр.
— И вы допустили, чтобы Клеско растворился в мире вместе с прибором, сконструированным, заказанным и изготовленным специально для деликатнейших операций фонда «Призрение»!
— Насчет прибора вы правы, сэр. Что касается розыска, я продолжаю принимать меры. Его ищут постоянно. И практически повсеместно.
— Где?
— Везде.
— Везде — это значит нигде. Вы хоть представляете, где приблизительно его можно обнаружить?
— Ну…
— Понятно. Вы ищете его по кабакам и веселым домам, не так ли?
— Поскольку мы знаем, что Африки Клеско не покидал — иначе мы его засекли бы…
— А вам известно, чем он занимался до того, как его нанял фонд? У нас ведь не бывает случайных людей. Значит, чем-то он был интересен. Чем?
— Ну, наверное, он имел какое-то отношение к медицине…
— Еще меньшее, чем вы. Нет, Вернер. Вы даже этого не потрудились выяснить.
— Я вспомнил. У него имелся какой-то опыт в ветеринарии…
— Еще одна глупость. К счастью, я знаю, кем он был, потому что он оказался в поле зрения фонда уже при мне. Он дрессировщик, Вернер. Клеско наняли именно потому, что его опыт мог пригодиться в общении с нашими подопечными. Ну, покажите свою сообразительность: теперь вам стало ясно, где его искать?
— Вероятно, в зоопарках?
— Идиот! В цирках, Вернер, вот где! Поэтому поднимите на ноги всех… К кому мы можем тут обратиться?
— Надо подумать…
— Думать некогда. Хорошо, вижу, вам этого поручать нельзя. Не будь у меня старых приятелей в полициях многих африканских и средиземноморских стран, просто не знаю, что бы мы делали. Я немедленно попрошу их помочь. Хотя это будет стоить недешево.
— А мы не справимся и с одним прибором?
— Возможно. Дело в другом: второй экземпляр не должен ни в коем случае попасть в чужие руки, неужели вы не понимаете? А этот… постоялец — кто поручится, что он не охотился именно за нашим прибором? Вы представляете, что будет, если они сообразят, на чем основан наш способ переправки товара? Конечно, я приму меры… Но и вы действуйте!
— Да, разумеется.
— А пока мы не нашли его, у нас остался только один прибор! И не дай Бог, что-нибудь с ним случится, вы-то от меня не ускользнете. Если дела пойдут не так, как надо, вам жизни не хватит, чтобы рассчитаться. Она ведь немногого будет стоить — ваша жизнь.
