Джеймс Шмиц - Агент Веги
Однако минуло почти три часа, которые Пелайл, якобы второстепенный сотрудник Галактических Зон, провела в тихой и незаметной работе над документами в компании папок, рапортов и досье, отправляя и получая различные кодированные сообщения в связи с анонсированным прибытием на Ульфи старшего по званию — Агента Зоны.
Девушка готова была признать, что и сейчас немного волнуется, хотя предусмотрела альтернативные меры на случай…
И тут в ее разум ворвалась вопрошающей молнией мысль Халлерока. На мгновение Пэйгадан затаила дыхание.
— На связи! — резко откликнулась она. — Что там у тебя, выкладывай!
— Ведущие биохимики планеты Ульфи, — обстоятельно начал Халлерок, — только что вынесли заключение, которое вскоре будет обнародовано повсеместно…
— Слушай, ты, озорник-недоучка! — выпалила Пэйгадан. — А ну-ка, не тяни из меня душу!
— …поскольку смогли в самые короткие сроки завершить, то есть проанализировать, резюмировать и сопоставить все необходимые тесты, которые подтвердили абсолютную безопасность нового средства против космофобии — новолина — для всех вариантов физиологических особенностей структуры ульфийцев. Было признано, правда, что в известной степени придется полагаться на…
— Халлерок! — ледяным тоном на этот раз перебила его Пэйгадан, — еще одна идиотская подробность — и при встрече я сделаю из тебя полуфабрикат!
— Ну что ты, Пэг! — наигранно жалобно воскликнул Халлерок. — Ученые прислали на Госпитальный полсотни добровольцев, чтобы окончательно проверить действие новолина непосредственно в космосе, после чего вся Ульфи до последнего человека использует несравненный подарок Федерации, и как можно быстрее. Никто особо не расстроился, когда наши медики напомнили, что ранее уже сообщали о том, что корабль способен тестировать одновременно лишь один объект…
Пэйгадан сделала судорожный вдох, и ее лицо вспыхнуло минутным румянцем, отчего сразу стало чистым, ярким, ничем не замутненным.
— И когда отобранный доброволец взлетит в космос? — промурлыкала она триумфально.
— Он уже взлетел, десять минут назад, — невинно произнес помощник. — Незадолго до того, как я его протелепатировал, объект эксперимента обнаружил, что за десять минут полета в космосе можно вылететь за пределы радиуса действия телепата второго уровня. Похоже, что потеря контакта с Ульфи его встревожила не на шутку… Ого! Смотри, Пэг! Представь, что было бы со мной без разумозащиты, когда этот бессмертный кладезь всех добродетелей в мире принялся за свое гнусное дело!
— Отлично представляю, — воскликнула Пэйгадан. — Хорошо хоть, что планета уже в безопасности. Молодец, так что я прощаю тебя за все твои приколы. Теперь можешь побеспокоиться и о корабле! Должна тебя похвалить, — признала она чуть позже, — за то, что ты установил ПТ-элементы. Вот, что называется, полный охват! В половине случаев я сама не знаю, из какой точки корабля наблюдаю за этим спектаклем.
Она удобно свернулась калачиком в просторном кресле рядом с кушеткой, на которой тихо дремала Джесс, и казалась почти столь же безмятежной, как и ее высокая гостья. На голову Пэйгадан было водружено что-то вроде большого, с толстыми стенками, но, по-видимому, очень легкого шлема, доходившего ей почти до переносицы, а глаза девушки были закрыты.
— В данный момент, — предположил Халлерок, — наверное, ты направила объектив Подглядывающего Тома прямо в верхний левый угол видеоэкрана, в который смотрит Моюскан. Ему все еще не нравится находиться в космосе, верно?
— Да, но он способен контролировать свою неприязнь, — лениво заметила Пэйгадан. — Я его узнала, это тот, кто руководил нападением на нашу культуртрейгершу в Историческом Институте. В ее памяти осталось короткое, но очень точное его изображение. Итак, знакомься, это — Моюскан, все в порядке!
— Ты хочешь сказать, — ошеломленно спросил Халлерок, — что до сих пор не была в этом уверена?
— Ну, видишь ли, никогда нельзя быть уверенным до самого конца, — наставительно сказала Пэйгадан. — Всегда могут возникнуть неприятные сюрпризы.
Она открыла глаза, переменила позу и вновь откинулась на спинку.
— Не смотри на меня так, Халлерок! Сейчас ты должен записать для Лаборатории все, что происходит на борту Госпитального, каждую мелочь!
Халлерок, все еще несколько встревоженный, на это заметил, что записывать пока почти нечего. Если не считать того, что темнокожий ульфийский доброволец с бородкой клинышком, взятый исключительно в качестве объекта научного исследования, развил на борту самую бурную деятельность. Однако никто на корабле, по-видимому, не находил в этом ничего странного. Куда бы он в больничной пижаме и босиком ни направлялся, экспериментальная группа в составе трех врачей неотступно следовала за ним, точно наседки за перевозбужденным цыпленком. Время от времени группа останавливала своего беспокойного пациента на бегу и производила беглый медицинский осмотр, коему он подчинялся беспрекословно.
Однако он молчал и даже словом не перекидывался ни с ними, ни с членами экипажа, мимо которых стремился пройти незамеченным. Те, в свою очередь, были настолько глубоко погружены в выполнение своих служебных обязанностей, что, по-видимому, не замечали его присутствия, и одно это уже свидетельствовало о необычности полета.
— А старикан-то — прирожденный организатор! — вынуждена была признать Пэйгадан. — На него работает целый табун экспертов, и он достаточно умен, чтобы не мешать им. Корабль уже лег на новый курс, верно? Можешь вычислить, куда он направляется?
Халлерок ответил.
— Ого, путешествие длиной в месяц! — глубокомысленно протянула Агент. — Похоже, он больше не хочет иметь с нами дело!
На скорости, чуть ниже крейсерской, Госпитальный корабль удалялся прочь от Ульфи. Пациент, точно погруженный в государственные дела сановник, обремененный ответственностью и не замечающий своей почтительной свиты, продолжал бродить по кораблю. И вот однажды, вернувшись в просторную ходовую рубку и бросив неприязненный взгляд на экран перед креслами пилотов, на котором блистала алмазная россыпь звезд, Моюскан не выдержал.
В этот момент и стало очевидно, насколько же одиноким он чувствовал себя среди членов команды Госпитального. Зная, что больше не нужно сдерживать свое эго фантомами, экс-правитель. Ульфи выплеснул наружу все, что накопилось у него в душе. Этот бурный словопоток из бессильного гнева, несбывшихся надежд и панического страха должен был привлечь внимание всех присутствующих в ходовой рубке.
Но не тут-то было.
