Валерий Фурса - В сумерках времени
Я тогда вспомнил, как Бар упрекал меня в том, что мы, люди, не умеем в достаточной мере пользоваться своими изобретениями. Действительно, в искусстве создания максимального комфорта в родных стенах на фоне суровой действительности своей циклопической планеты ими достигнуты значительные результаты. Но даже они сделали еще далеко не все. Не забуду, как Бар радовался фотографиям, которые мы делали во время наших путешествий по Земле. Как дитя малое он со всех сторон рассматривал мой фотоаппарат и никак не мог понять моих объяснений о принципе его работы. Имея радио и телевидение, владея достаточно мощными компьютерными технологиями, факры не знали фотографии. Удивительно, но факт!
Мне казалось, что несмелые ростки жизни на этой планете появились совершенно случайно, и что факрам уже давно пора было подумать о каком-то более привлекательном и приветливом мире, где они могли бы жить более комфортных условиях. Ведь переместиться в другой мир для них – не проблема.
Прокормиться плодами своей родной планеты факры никак не могли. Потому и ограничивали рождаемость, не допуская роста численности своего вида. За продуктами они каждый день вынуждены были перемещаться на расположенную невдалеке значительно меньшую планету. Там были и необходимые им животные, и овощи с фруктами. И там не было разумной жизни. Там они ежедневно добывали себе пищу и приносили ее домой. Вот почему женатый факр, который должен кормить свою семью и всячески поддерживать ее благополучие, не может себе позволить путешествия по иным мирам. Если бы не их природная способность перемещаться сквозь Время и Пространство, то эта удивительная цивилизация уже давно угасла бы.
Я спрашивал их, почему бы им всем не переселиться в какой-то более богатый и надежный мир и жить там в свое удовольствие? Ну, хотя бы на соседнюю планету, на которую они и так чуть ли не ежедневно летают. Но они так привыкли к своей Факре, что о таких возможностях даже не задумывались. Кроме того, они явно боялись, что в более благодатных условиях им трудно будет контролировать рождаемость, и их раса станет слишком многочисленной и неуправляемой. Когда же я рассказал им, что на нашей маленькой Земле проживает семь миллиардов людей и что мы не паникуем по этому поводу, они начали задумываться. Для большей убедительности я попросил их сравнить наши комплекции. А потом сообщил, что каждый человек за день съедает количество пищи, раз в двадцать превышающее скудный рацион факра.
– Так что вас и сто миллиардов на той вашей планете прожить сможет. А если вас станет еще больше, то вы всегда сможете найти себе еще какие-то новые миры, и снова переселиться туда. Тем более, что вам нравятся миры, де всюду бурлит настоящая жизнь. Я ведь видел, как Бар любовался и восхищался нашей природой!
Они соглашались с целесообразностью моих слов, но послушаться доброго совета не спешили. Сказали только, что будут думать.
– Ну, что ж, думайте! От этого вам вреда не будет.
Лишь на третий день свадьбы в гости к молодым наведался местный священник со своей супругой. Он с полуслова понял меня.
– Нам действительно надо переселяться из этого негостеприимного мира. И чем быстрее, тем лучше. В воскресение в церкви соберется весь город, и я обязательно расскажу факрам о важности и крайней необходимости такого шага. Думаю, что мы таки переселимся на Селекту.
Глава 21
Виктор пришел ближе к вечеру. Я уже и ждать перестал. Решил, что не вызвал доверия у парня. А жалко!
Но он все-таки пришел. Было видно, что его все еще гложут сомнения и что наш разговор будет не из легких. Дело в том, что я до сих пор не научился убеждать в чем-то других людей. Возможно, это не так уж трудно. Даже новейшая история знает немало случаев, когда большинство из нас верили откровенных врунам и обещальщикам. А потом, когда настает пора прозрения, мы так смешно удивляемся и сокрушаемся по поводу своей наивности. Вот ведь как, вроде и не совсем глупые мы, и обмануть нас трудно, но ведь обманывают…
Приблизительно в таком состоянии был тогда и Виктор. В состоянии настороженной напряженности. Будто он на экзекуцию ко мне пришел. Это было неприятно. Но не убедишь ведь всех и каждого в своей порядочности. Да я и сам не поверил бы в такое после первой же встречи. Тем более, что нам тогда и поговорить, как следует, не удалось. Времени было в обрез. Потому и не обиделся на него. В принципе, доверие тоже заслужить надо.
– Здравствуйте, – немного растерянно молвил мой тезка, входя в открытую мною дверь.
Я, вот, еще одну картинку вам принес. Это – подарок. Я денег за нее не хочу…
– Добрый вечер, тезка! Проходи, не стесняйся. Извини только за беспорядок в доме. Я уже несколько лет холостякую. А за подарок большое тебе спасибо. Поверь, мне действительно очень нравятся твои картины. Душа в них есть. А те, которые я у тебя купил, понравились всем, кому я их подарил. Тридцать две семьи просили меня поблагодарить тебя за чудесные пейзажи. Там, где они живут, природа не так красива как у нас.
– Как? Ведь вы говорили, что приобрели их для своего друга. Для того, который женился.
– Так оно и предполагалось. Но они настолько понравились его гостям, что ему пришлось одарить ими всех. Ему только две и остались.
Виктор никак не мог поверить в такую популярность его творений. Ведь здесь, в городе, ему редко удавалось реализовать свои пейзажи. Потому он чаще сидел и без денег, и без красок и кистей. Тогда приходилось вагоны разгружать. Надо же было как-то жить. Но и потребность писать его еще не оставила. А тут такое…
– Возможно, это только потому, что они не тратили на них свои деньги? Что они им бесплатно достались?…
– Не только потому, тезка. Не потому! Ты действительно красиво пишешь свои пейзажи.
– Так почему я их далеко не всегда продать могу? Или вы скажете, что это слишком сложный вопрос и потому ответить мне на него не можете?
– Почему сложный? Вопрос как вопрос. Ответить на него совсем не трудно. Этот ответ прямо на поверхности лежит. Только ты по молодости своих лет этого ответа не замечаешь. Или делаешь вид, что не замечаешь. Не обижайся, пожалуйста. Я не намерен над тобой насмехаться. Просто, таким, как ты сейчас, я уже был когда-то. А таким, как я, ты станешь только лет через двадцать.
– Я что-то не совсем понимаю.
– А ты садись-ка к столу. Я тебе обо всем расскажу. И на все твои вопросы ответить попробую.
– А почему только попробуете?
– Ну, хотя бы потому, что не считаю себя слишком умным. Во многих вещах я – полный профан. Например, в ваших импрессионизме, кубизме и тому подобной тарабарщине. Лично для меня «Черный квадрат» Малевича – не более, чем сон рябой кобылы. И будь уверен, что в обратном меня не убедит никто. Так что, в некоторых вопросах я – ретроград. Из живописи мне нравятся Левитан, Шишкин, Айвазовский. Люблю Рембрандта и Тициана. Твои картины мне нравятся. Потому, что в них живой свет видится. Потому, что в них словно шум леса и запах свежескошенной травы слышится. И никто меня не убедит в том, что такое искусство полностью может заменить фотография.
