Джек Вэнс - Исс и Старая Земля
— Без сомнения! — подтвердил Пири. — Я даже могу привести навскидку с полдюжины. Особенно я запомнил закат на Делоре, планете на краю Колумбы, куда я ездил по делам Общества. Каждый вечер мы имели возможность видеть дивный спектакль, зеленый, голубой с проблесками ярко-алого! Это было уникально, и теперь еще я отличу закат на Делоре из сотен других мгновенно. Хорош был и закат на Пранилле, который происходит каждый раз, пробиваясь через грозовые облака.
— А на Кадволе закаты непредсказуемы, — вздохнула Уэйнесс. — Цвет идет откуда-то из-за туч, но часто бывает тоже очень ярким и радостным. На Земле совсем не так. Здесь закаты роскошные, даже воодушевляющие, но кончаются они лишь печальной синей тьмой и всегда навевают грусть.
Пири внимательно посмотрел на небо.
— Да, это есть. Но грусть не длится долго и проходит, как только на небе появляются звезды. Особенно, когда мясо в желе уже давным-давно стоит на столе, — подумав добавил он. — При этом известии дух воспаряет, как жаворонок. Возвращаемся?
Он усадил племянницу за массивный ореховый стол и сам сел напротив.
— Я еще раз повторяю, что несказанно рад видеть тебя. Это платье выглядит на тебе прелестно.
— Спасибо, дядя. К несчастью, это мое единственное обеденное платье и мне надо подыскать себе еще какую-нибудь одежду, иначе я точно вам скоро надоем.
— Ну, уж только не поэтому. Однако, в деревне есть два-три неплохих магазина, и мы отправимся туда как только скажешь. Кстати, Мойра и Шалис знают о твоем приезде, и могут нагрянуть сюда в любой день, чтобы на тебя посмотреть. И если сочтут тебя не совсем дикаркой, то даже готовы представить тебя местному обществу.
Уэйнесс скорчила гримасу.
— В прошлый раз ни та, ни другая не оказывали мне особого внимания, и я как-то подслушала, что они обо мне говорят. Мойра сказала, будто я выгляжу как цыганенок, одетый в женское платье, Шалис удивилась, но нашла, что определение слишком мягкое; по ее мнению, я просто какая-то маленькая дурочка с лицом глупого котенка.
Пири постарался подавить вырвавшееся у него восклицание.
— О, какие же поганые языки у этих девчонок! Как давно это было?
— Кажется, лет пять назад.
— Хм. Могу сказать подобное и относительно себя. Как-то я подслушал, как Варберт называет меня странным гибридом совы, цапли и росомахи. В другой раз Юссери говорил обо мне как о домашнем дьяволе и советовал подарить мне цепи, чтобы я гремел ими, разгуливая по дому.
— Какая грубость! — возмутилась Уэйнесс, однако с трудом подавила смех.
— Я тоже так думаю. Три дня спустя я созвал всех их на семейный совет. Я сказал им, что меняю свое завещание и решил посоветоваться с ними, оставить ли все Обществу натуралистов или Союзу Защиты Сов и Росомах. Они замолчали, потом, наконец, Шалис, очень нервно сказала, что возможно и то, и другое. Я заявил, что она, без сомнения, права, и я еще подумаю над этим вопросом, когда буду ставить подпись, и встал. Мойра спросила, зачем я пристегнул к поясу цепочку, на что я ответил, что мне нравится, как она звенит, когда я хожу по дому. — Пири снова закашлялся. — С тех пор и Варберт, и Юссери стали вполне вежливы. Они, кстати, выразили гораздо больше энтузиазма относительно твоего приезда, чем мои доченьки, и все хотят тебя познакомить с подходящими молодыми людьми. Вернее, с теми, кого они таковыми считают.
— То есть сначала они меня осмотрят, а потом решат, что мне больше всего подходит какой-нибудь собачник или долговязый студент богословия, а то и того более, какой-нибудь юный писец из конторы Юссери. Начнут выспрашивать, как мне понравилась Старя Земля и где в точности находится Кадвол, поскольку ни один из них там ни разу так и не удосужился побывать.
Пири залился каким-то отрывистым, отдаленно напоминающим лай собаки, смехом.
— Ну, такие разговоры здесь неизбежны. Разве что ты встретишь какого-нибудь члена нашего Общества, которых, к несчастью, осталось всего восемь.
— Девять, дядя Пири, девять! Разве вы забыли?
— Да нет. Тебя-то я как раз сосчитал, но на сегодняшний день мы должны вычеркнуть сэра Реджиса Эверарда, поскольку он, увы, скончался.
— Какая ужасная новость, — прошептала девушка.
— Увы, увы, — Пири посмотрел куда-то через плечо. — Что-то темное стоит позади меня, и тени сгущаются вокруг его пальцев.
Уэйнесс тревожно вгляделась в темноту.
— Вы загадываете мне загадки…
— Возможно, — хмыкнул Пири. — Ах, да, надо бы мне выражаться поточнее. Не забывай, что смерть заготовила множество дел живущих! И сколько их — священники, мистики, могильщики, слагатели од и эпитафий, доктора, палачи, похоронные клерки, резчики по камню, а также те, кто вскрывает могилы… Последнее обстоятельство заставляет меня спросить, не наткнулась ли ты еще на Адриана Монкурио? Нет? Это имя раньше или позже все равно всплывет на твоем пути. Как ты помнишь, именно он «презентовал» мне две греческие амфоры.
— Иметь в приятелях профессионального грабителя могил дело полезное, — задумчиво изрекла Уэйнесс.
IVПрошло две недели. Пири пригласил на обед своих дочерей, Мойру и Шалис, с их мужьями Варбертом и Юссери. По этому случаю Уэйнесс решила надеть свой новый костюм. Он состоял из темно-багрового пуловера с высоким воротником и такого же цвета юбки, плотно облегающей бедра и заканчивающейся где-то у щиколоток.
Увидев ее спускающейся по лестнице в этом наряде, Пири не смог удержаться от восклицания:
— Клянусь всеми святыми, Уэйнесс! Ты час от часу становишься все очаровательней!
Девушка подошла и чмокнула его в щеку.
— Опять ты мне льстишь, дядя.
Пири недоверчиво хмыкнул.
— Да уж я не думаю, что ты сомневаешься в своем очаровании.
— Стараюсь, — с улыбкой вздохнула его племянница.
Вскоре начали прибывать гости. Пири встречал их у двери, и на какое-то время зал заполнился гулом приветствий и радостных восклицаний в адрес Уэйнесс. Кузины сначала придирчиво осмотрели ее со всех сторон и затем возбужденно защебетали.
— Боже, как ты выросла! Шалис, ты только посмотри, девочку просто не узнать!
— Вот уж действительно, в тебе теперь трудно увидеть ту ужасную дикарку, которая считала нашу землю странным и пугающим местом.
— Так или иначе, но время действительно меняет нас всех, — виновато улыбалась в ответ девушка. — Я тоже помню вас гораздо более молодыми.
— У них теперь слишком много светских обязанностей, и потому жизнь крайне тяжела, — язвительно вставил Пири.
— О чем ты, папа?! — возмутилась Мойра.
— Ах, не обращай внимания, Уэйнесс, дорогая. Мы всего лишь самые обыкновенные женщины, хотя и принадлежим к высшему обществу, — примирительно прощебетала Шалис.
