Джон Броснан - Война Небесных Властелинов
Рину не хотелось, чтобы "Властелин Мордред" пострадал по его вине еще сильнее.
Но тут опять раздался тот же, сулящий неприятности, голос.
– Не слушай его, Джен. Давай я достану этого недотепу и устрою ему славную могилку с фейерверком и грохотом, а? А чужой - врет, я чувствую!
Рин посмотрел на потолок, но не нашел там, к кому можно было бы обратиться.
– Нет, клянусь, я говорю правду! - сказал он в пространство и повернулся к Небесной Леди.
– Отпустите их. Вам я говорю правду, а им соврал. Мы с герцогом дю Люка договорились, что я атакую вас, чтобы вывести из строя вашу лазерную защиту, но я не стал. Я хочу служить вам!
Мальчик недоверчиво хмыкнул.
– Я согласен с Эшли. Не верю я тебе, хитрец. Сколько труда положил, чтобы к нам добраться, а зачем? Наверняка, чтобы заманить нас в ловушку! И откуда ты вообще взялся, такой хороший, черти б тебя разодрали?!
Рин мрачно посмотрел на мальчишку. Ишь ты, вундеркинд обкаканный!
– Я сказал, что хочу служить Небесной Леди, и других это не касается! Ты-то сам кто такой, чтобы лезть со своими советами?
– Он прав, Мило, - быстро сказала женщина. - Это не твое дело. Заткнись. Иди в футбол поиграй.
Вундеркинд рассвирепел.
– Это мое дело, Джен. Раз меня касается, значит - мое. Откуда-то вдруг к нам явился персонаж из средневековой сказки на аппарате, который не берет лазер, а может, и сам черт не возьмет, и ты хочешь, чтобы я ушел, не выяснив все в подробностях?
– Да, я так хочу! - сказала она, повысив голос. - Пока я здесь командую, я требую подчинения!
Мальчик встал и сунул руки в карманы.
– Не искушай меня, Джен. А то ты убедишься, кто в доме хозяин. Зачем тебе это?
Рин заметил неуверенность на лице Небесной Леди и понял, что на самом деле она вовсе не командует здесь, но почему - надо узнать.
– Нельзя ли выпить чего-нибудь? - быстро спросил он. - Я устал с дороги.
Они оба с недоумением уставились на него.
– Чего? - спросил мальчик.
– Я говорю, что хочу пить. И должен заметить, что на Небесном Властелине, с которого я улетел, гостеприимство развито гораздо сильнее, чем у вас.
Женщина натянуто улыбнулась и сказала:
– Извините. Давно гостей не принимала, забыла уже, как это делается. Пойдемте ко мне в каюту. Там очень уютно, есть чего выпить и закусить, если вы голодны.
Она подошла поближе и протянула руку.
– Кстати, меня зовут Джен Дорвин.
Взяв ее за руку, он почувствовал, как у него екнуло сердце.
***
… Герцог дю Люка ударил Андреа с такой силой, что она едва не выпала из рук двух слуг очень крепкого сложения. Из рассеченной губы пошла кровь. Синяки и кровоподтеки от предыдущих безжалостных ударов покрывали все лицо.
– Тупица! Курица! - кричал герцог, потирая ушибленную кисть. Кисть болела. - Влюблен в тебя как бобик? Все сделает для тебя? Дура!
Он опять занес руку для удара.
– Отец! Не надо! Что ты делаешь с моим лицом?
Он сжал кулаки.
– Я тебе говорил?… Смотри за ним!… Я тебе говорил?… Следи за ним!… Дай мне подтверждение, что он не врет!… Где твое женское чутье?… А ты? Трахалась в свое удовольствие? А он смеялся над тобой! И надо мной!
– Отец, он меня обманул! - кричала принцесса, захлебываясь кровью. - Я думала, он любит меня! Откуда я знала?
– Это была твоя работа, твой долг перед народом! Из-за тебя мы потеряли очень многое! Счастье, если мы целыми доберемся до своих земель! Ты требовала награды, если он поможет нам, теперь ты получишь наказание.
– Не-е-ет! - завыла она. - Не надо! Умоляю! Не трогай меня!
– Не бойся, больше пальцем не трону, - пообещал он. - Эй, принесите кнут.
***
Мальчик, которого все звали Мило, опять спросил, можно ли войти в Той. Опять Рин ответил, что нельзя, и предупредил об опасности несанкционированного доступа. Он увидел в глазах Мило искорки недоверия; Мило все больше надоедал ему и тревожил, Рин постоянно предпринимал попытки узнать побольше об этом нахальном подростке, но разговор странным образом чаще вращался вокруг него самого.
Они сидели в просторной столовой с окном во всю стену. Вернее, сидели они с Джен, а Мило, которому не хватило места за столиком, как заведенный ходил из угла в угол, иногда на короткое время присаживаясь на диван. Столик обслуживала пара молчаливых мужчин с очень мягкими манерами. Хотя один из них исподтишка бросал на Рина враждебные взгляды. Кроме присутствующих, на корабле, по-видимому, не было ни одной живой души. Не слишком ли много места для пятерых?
Рин рассказывал Джен и Мило о своей жизни на Шангри Ла. Мило пришел в восторг.
– Невероятно! Антарктическая станция выжила! И даже способна производить новые летательные аппараты! Неужели ее совсем не коснулся общий упадок?
– Увы, коснулся, - сказал Рин. - Я говорю не о технологии производства, а о социальных отношениях. Хотя, конечно, элои со мной не согласятся. Они бы сказали, что, наоборот, у них расцвет, апогей, высшая точка развития цивилизации.
– Элои? - заинтересованно протянула Джен.
Рин постарался объяснить, кто такие элои. Джен недоуменно пожала плечами, а Мило пришел еще в больший восторг.
– Ну надо же! Все правильно! Так и должно было случиться! Я так и думал! Это логический конец генетической революции!
Он подпрыгнул и еще быстрее забегал взад-вперед.
– Человеческое право на стремление к счастью реализовалось полностью и окончательно! Раньше о таком даже не мечтали!
– Мило, что ты такое говоришь?
– Я снова пытаюсь объяснить тебе элементарнейшие вещи. Сколько я уже бьюсь с тобой, ты все никак понять не можешь! Ну, то есть, точнее сказать, не "я" бьюсь, а мое другое "я" пыталось втолковать тебе…
Рин удивленно поднял брови и посмотрел на мальчика, который яростно чесал свою лысину. Что это еще за "мое другое "я"? Но, впрочем, лысый вундеркинд не смог надолго задержать его внимание. Рин отвернулся и снова стал смотреть во все глаза на женщину. С каждой минутой его восхищение росло. И не только восхищение, но и какое-то новое чувство, не похожее на сладкую истому, овладевавшую им при взгляде на Андреа… Он сознавал, что смущает женщину своим поведением, но ничего не мог с собой поделать. К тому же ему показалось, что в глазах женщины тоже вспыхнул огонек интереса.
– Все началось на заре двадцать первого века. Серия научных открытий в самых разных областях науки привела наиболее интеллектуально честных ученых к определенного рода выводам, подтверждающим теорию биологического детерминизма! - продолжал Мило, не обращая внимание на слушателей, которым было в общем-то не до него. - Конечно, биологический детерминизм вызвал бешеное сопротивление последователей почти всех религиозных и политических учений, ибо краеугольным камнем большинства из них была пресловутая "свобода воли". Но какая может быть свобода воли, спрошу я вас, если в свете новых твердо установленных фактов мы можем сказать, что эмоции - это всего лишь генетически обусловленные химические реакции! Если есть в структуре ДНК известный ген - значит человек склонен к депрессии в тяжелой форме, если нет - значит принадлежит к большинству. Даже половое влечение, так называемая любовь - всего лишь химическое соединение с известной формулой, реагирующее с нейронами головного мозга!
