Галина Романова - Странствия Властимира (Властимир - 2)
По сравнению с Византием даже Новгород казался маленьким, тихим, неприметным городишком на берегу крошечного озерка с мутной водой. Одна бухта столицы, где стеной высились мачты незнакомых кораблей, казалась больше всего Новгорода. По каменным молам и деревянным настилам важно прогуливались люди чужих земель. Звучали языки, каких славяне не слышали. Только привычный к новгородскому торгу Буян выхватывал ухом смутно знакомые наречия, но узнавал одно слово из пяти и того менее. Благо еще, что говорили здесь о товарах да морских путях.
Над морским градом высился град земной. Византии - греки называли его по-своему, но то название оказалось слишком длинным для славян - стоял на холме. С моря город казался беспорядочным нагромождением стен, заборов и крыш. От причала его отделяла высокая стена с коваными воротами - даже в Новгороде не видали такого.
Пока по судну вместе с капитаном бродили какие-то люди из местных, осматривая товары, славяне отправились побродить по причалу с намерением хоть одним глазком взглянуть на чужой город. Буян был как рыба из реки, чудом попавшая в море - тоже ведь вода, хоть и другая! Он поволок своих спутников по причалу так решительно, что капитан, глядя им вслед, всерьез забеспокоился и не заметил, как согласился на пошлину, означенную сборщиком налогов. Сообразив потом, какого дал маху, он поклялся взыскать лишний расход со славян, когда придет срок, и исполнить задуманное при первом же удобном случае.
Прошло много дней.
Задержавшись в столице всего на несколько суток, чтобы запасти пресную воду и сбыть часть пшеницы, капитан повел судно дальше на юг.
Здесь не чувствовалась осень - жара стояла, как не во всякое лето в начале изока-месяца. Ветра почти не было, да и где ему разогнаться тут плыли не по морю, а словно по узкой протоке: так часто и близко друг к другу торчали из воды острова. Корабль то и дело сворачивал, менял курс, чтобы не сесть на мель. Все время шли на веслах, поднимая парус только ночью, когда измученные дневной работой гребцы засыпали.
Славяне в пути скучали. Сперва еще поражали и радовали проплывающие мимо видения чужих берегов, невиданных стран, где все было ново - от необычно высокого и синего неба до островов, выглядывающих из воды, и людей, что жили на них. Завидев корабль, рыбаки подплывали к нему на своих утлых лодочках и назойливо предлагали свежую рыбу. Раз или два матросы уступали их просьбам, но чаще проходили мимо - рыбы в здешних морях было много.
Но потом все приелось - острова стали казаться однообразными, море слепило глаза, а бросающаяся в глаза бедность рыбаков отпугивала. Буян от скуки принялся обучать Мечислава местному языку, который немного успел узнать в Новгороде, толчась среди купцов с юга.
Корабль плыл навстречу жаре. Проходили дни, но прохладнее не становилось, хотя северный ветер дул чаще и сильнее.
Матросы не обращали на это внимания, но славяне невольно подмечали все. Дома в это время в разгаре пора листопада, с деревьев сыплются разноцветные листья, солнце дарует последнее тепло, только что миновало бабье лето и по полям и лугам скачет овсень*. Здесь же лето словно поселилось навек, хотя матросы и поговаривали, что есть края, где еще жарче,-до них сперва надо много идти пешком по пескам, а потом, если дойдешь,- снова плыть по морю-Океану.
______________
* Овсень - в славянской мифологии ритуальный персонаж, связанный с солнечным циклом.
Привычный к походным трудностям Властимир плохо выносил жару и качку. Ночная прохлада нравилась ему гораздо больше, и он завел привычку надолго оставаться на палубе корабля после того, как все ложились спать.
В тишине и прохладе успокаивались возбужденные мысли. Все отдыхало, только шелестел косым парусом ветер да мерно вздыхало и бормотало о своем море, словно и его утомил день. Властимир подолгу сидел у борта судна, подняв незрячее лицо к небу, и отдавался своим думам.
Буян поведал ему что звезды здесь крупнее, чем дома, но все они чужие. Только Матка-звезда и ее неразлучные Стожары по-прежнему показывают в сторону севера, словно знают тайные думы славян, волею судьбы занесенных в чужие края. Много людей славянского языка, попав в плен к кочевникам, рано или поздно оказывались под этими звездами, но Матка не оставляла их, своим светом напоминая о покинутой родине.
Властимир обратил лицо к северу, подставляя его свету звезд. Не только прохлада манила его сюда - уверенный, что все спят, он понемногу приучал себя жить в темноте. Ему уже удавалось осторожно пересечь все судно и добраться до трюма. Друзья догадывались о его попытках, но хранили молчание.
В ту ночь князь, как обычно, присел у борта, слушая ночь. Кругом была тишина, только скрипели снасти, билась волна в борт судна да бормотали во сне матросы - некоторые из них предпочитали ночевать на палубе. Властимир не спал всю ночь. Он чувствовал, что скоро наступит рассвет, и силился угадать его начало.
Прислушиваясь, князь не сразу понял, что означает шорох за спиной, а когда понял, было уже поздно.
Сзади кто-то был. Двое крались по палубе, стараясь не наступить на спящих матросов. Властимир уже научился различать людей по шагам и без труда узнал, что один из них был капитаном этого корабля. Кто был его собеседником, распознать он не сумел. Гораздо важнее было для него то, что они говорили.
- Не следует медлить, капитан,- уговаривал неизвестный.- Пока ночь и все спят, мы все обделаем.
- Нет, поднимать суматоху ночью я не хочу - еще кого из моих людей вышвырнут за борт! Дождемся утра - тогда вся команда сможет помочь.
- А не взбунтуются матросы?
- Это мои люди!.. Из них половина знают, для чего я беру на борт пассажиров, и даже имеют долю в деле - им достается их одежда и кое-какие вещички. Остальные либо каторжники, либо новички - они не будут спорить. И потом их там только двое.
Властимир затаил дыхание, не смея пошевелиться, чтобы не выдать себя.
- Где слепой? Куда он делся? Ты хочешь, чтобы мы искали его по всему судну?
Погоди, к утру он сам объявится, и тогда мы возьмем всех сразу.
Властимир понял, что речь идет о них, но не дрогнул и ничем не выдал себя. Заговорщики остановились так близко, что он мог почувствовать их дыхание. Князь терялся в догадках: почему его до сих пор не обнаружили? Резанец не догадывался, что капитан и неизвестный стояли спиной к борту, а значит, и к нему, чтобы вовремя увидеть, если кто появится на палубе. На затаившегося славянина они не обратили внимания.
- А ты уверен, что мы справимся? - продолжал незнакомый.
- Двадцать человек не смогут скрутить троих, из которых один слеп, а другой мальчишка? За слепца мне много не дадут, если только кому-то не нужен сторож, а вот за мальчишку я сдеру ту цену, какую хочу, и мне ее выплатят! А сейчас, чем болтать, лучше предупреди людей, чтобы были сегодня готовы.
