Лоис Буджолд - Дипломатический иммунитет
– Вот, оставьте себе на память. – Он протянул ему блестящий кусочек металла. – Меняю ее на свой платок. – Катерина сама вышила его Майлзу в подарок.
– Ох… – Дюбауэр сложил платок, пряча кровавое пятно. – О, господи. Он вам нужен? Я отдам его в стирку, а потом верну.
– Ни к чему, досточтимый гермафродит. О таких мелочах заботится мой ординарец.
Пожилой бетанец выглядел совсем несчастным:
– Ох, нет…
Майлз прекратил дурацкий спор, попросту выхватив лоскут тонкой материи из рук бетанца и запихнув его обратно в карман. Рука гермафродита сперва машинально рванулась за платком, потом упала. Майлз встречал стеснительных людей, но никогда еще не видел человека, который извинялся бы за то, что у него течет кровь. Дюбауэр был на грани нервного срыва – он не привык к физическому насилию на Колонии Бета с ее низкой преступностью.
К ним подлетела на гравикресле квадди-патрульная из службы безопасности.
– Что за чертовщина тут случилась? – тревожно спросила она, раскрывая самописец.
Майлз указал на Бела, и тот принялся описывать происшедшее для протокола. Бел говорил спокойно, последовательно, подробно, как обычно докладывал о выполненном задании во время службы в дендарийском флоте. Похоже, его невозмутимый тон потряс женщину еще сильнее, чем толпа свидетелей, которые сгрудились вокруг них и страстно жаждали рассказать о происшествии в более эмоциональных выражениях. К глубочайшему облегчению Майлза, больше никто не был ранен, если не считать незначительных царапин от срикошетивших осколков мрамора. Может, прицел стрелявшего и был неточен, но он явно не пытался устроить массовую бойню.
Хорошая новость для населения Станции Граф, но, если вдуматься, не такая уж хорошая для Майлза…. Его дети только что едва не осиротели, еще не родившись на свет. Его завещание, недавно подновленное и дополненное, вместе с библиографией и примечаниями занимало объем докторской диссертации. Внезапно это показалось ему крайне недостаточным.
– Подозреваемый – планетник или квадди? – настойчиво спросила Бела патрульная.
Бел покачал головой:
– Из-за перил балкона я видел только верхнюю его часть. Вообще-то я даже не уверен, мужчина это или женщина.
Тут в разговор встряли приезжий планетник, который в то время сидел в кафе на балконе, и официантка-квадди, которая подавала ему напиток: они сообщили, что нападавший был квадди, и что он на своем гравикресле выскользнул в примыкающий к балкону коридор. Приезжий уверенно заявил, что тот был мужчиной, хотя официантка, когда вопрос был поднят, стала уже не так уверена. Дюбауэр извинился за то, что вовсе не успел разглядеть того субъекта.
Майлз ткнул клепальщик носком ботинка, и вполголоса спросил Бела:
– Насколько сложно протащить такую штуку через контрольно-пропускные пункты безопасности?
– Совершенно не сложно, – ответил Бел. – Никто даже глазом не моргнет.
– Местное производство? – Инструмент выглядел новеньким.
– Да, вот клеймо Заповедной Станции. Они делают хорошие инструменты.
– Вот пусть Венн первым делом этим и займется. Выяснит, когда и где эта штука была продана. И кому.
– О да.
Майлзу кружила голову странная смесь восторга и ужаса. Восторг бы вызван отчасти адреналином – давно знакомым и опасным наркотиком, – а отчасти пониманием, что теперь, когда его обстрелял квадди, он сможет отразить бесконечные нападки Гринлоу на барраярскую жестокость. Ха, квадди тоже могут быть убийцами. Просто они не такие специалисты в этом деле… Тут о вспомнил про Солиана, и взял обратно свое последнее утверждение. «Ага, и если меня не подставила сама Гринлоу». Вот уж действительно славная параноидальная теория. Он решил, что обдумает ее потом, когда остынет. В конце концов, о том, что он придет сюда сегодня утром, знали человек двести – и квадди, и транзитников, – включая всех пассажиров флота.
Прибыла бригада скорой помощи, а за ними по пятам… то есть, сразу после них примчался шеф Венн. Все присутствующие тут же принялись хором взволнованно описывать впечатляющее нападение на имперского Аудитора. Лишь сам потерпевший, Майлз, невозмутимо выжидал, наблюдая за происходящим с некоторым мрачноватым весельем.
Самому Венну было явно не до шуток:
– Вы ранены, лорд Аудитор Форкосиган?
– Нет. – «Пора замолвить словечко за Бела – позже оно может пригодиться». – Благодаря быстрой реакции инспектора Торна. Если бы не он, вы – и весь Союз Свободных Поселений – оказались бы по уши в жутких неприятностях.
Восторженный гомон подтвердил его заявление; пара человек с придыханием рассказали о том, как Бел самоотверженно защищал высокого гостя, прикрыв его собственным телом. Бел быстро глянул на Майлза, однако с благодарностью или же совсем наоборот, Майлз не мог определить. Застенчивые возражения портового инспектора лишь укрепили образ героя в глазах очевидцев. Майлз с трудом подавил усмешку.
Вернулся один из тех патрульных-квадди, что отправились в погоню за преступником – перелетев через перила балкона, он остановился перед шефом Венном и, задыхаясь, доложил:
– Упустили его, сэр. Мы подняли по тревоге всех, кто на дежурстве, но у нас слишком мало примет преступника.
Трое или четверо свидетелей попытались восполнить этот пробел красочными и противоречивыми подробностями. Слушавший их Бел нахмурился еще сильнее.
Майлз легонько подтолкнул его локтем.
– Хм-м?
Бел покачал головой и пробормотал в ответ:
– Мне на миг показалось, что я недавно где-то его видел. Но тот был планетник, так что… нет.
Майлз поразмыслил над собственным мимолетным впечатлением. Ярко-желтые волосы, светлая кожа, несколько грузная фигура, возраст неопределенный, предположительно мужчина – такие приметы подойдут сотням квадди, живущим на Станции Граф. Страдающий от глубоких переживаний, но в ту минуту и сам Майлз испытывал то же самое. Видев стрелявшего всего один раз, издали, да еще при таких обстоятельствах, Майлз вряд ли сумеет отличить его от внешне схожих с ним людей. К несчастью, в то время никто из транзитников в вестибюле не снимал на видео интерьер или своих спутников, чтобы потом показать дома родне и друзьям. Официантка и посетитель кафе даже не могли сказать точно, когда этот тип появился на балконе, хотя они сошлись на том, что он пробыл там несколько минут: непринужденно положив руки на перила, он как будто ждал, когда кто-то из последних пассажиров «Идриса», возвращавшихся с собрания, поднимется по лестнице. «Что он и делал».
Все еще не пришедший в себя Дюбауэр отогнал от себя медтехников, настояв, что сам обработает засохшую царапину на щеке, и, в который раз повторив, что ему нечего добавить к свидетельским показаниям, попросил отпустить его, чтобы он мог вернуться в свой номер и прилечь.
