Михаил Михеев - Стрелок
– Давайте подумаем, – вынес после секундного молчания свой вердикт Павел, и Александр был с ним согласен. – Если найдем вариант – попробуем, а просто так лезть – это гробиться самим, и завалить операцию.
Следующие полчаса были потрачены на мозговой штурм, но особых успехов он не принес. Идею Павла о захвате бронепоезда отвергли сразу же – конечно, прецеденты были, но вдвоем… Это для сюжета кинобоевика подходит, но никак не для спецоперации. Угон паровоза и вагонов тоже отпадал – чехи наверняка охраняют свое золото, и вдвоем с ними не справиться. Истребить всех – из той же ненаучной фантастической оперы. Да просто не хватит ни времени, ни патронов. И ведь как вроде бы красиво можно было сделать – барьер там слабенький, открыть окно прямо перед дорогой и втиснуть в него вагоны. Прямо в родной мир… В общем, когда они готовы уже были признать свое поражение, Александру пришла в голову интересная мысль.
– Слушайте, камрады, а такой чисто технический вопрос: окно можно открывать только в ваш подвал?
– Да нет, – удивленно поднял на него глаза профессор. – Переносную аппаратуру можно развернуть где угодно, электричество кинуть по кабелям… А что?
– Второй вопрос, – не обращая внимания на его недоумение, продолжал стрелок. – У вас есть на примете какая-нибудь заброшенная железнодорожная ветка, на которой никто не бывает и где можно развернуть технику?
– Найдется…
– Тогда вопрос третий. Есть ли у вас под рукой пара-тройка надежных ребят, не боящихся крови? В смысле, большой крови?
Короче говоря, идея Александра была единогласно принята. В результате товарищи потратили остаток ночи на то, чтобы подобрать снаряжение и хоть немного выспаться, а их начальство начало в темпе вальса организовывать место для открытия временного окна. Работы у них было много, а вот времени – совсем наоборот.
Два дня спустя напарники сидели на снегу, пили чай и матерно ругались. Все-таки сибирские морозы в начале века – это серьезно, намного серьезнее, чем восемьдесят лет спустя. Здесь даже воздух звенел, и не спасали ни баффины, легкая и теплая канадская обувь, ни такие же легкие и невероятно теплые куртки и комбинезоны, намного превосходящее все, что было у местных жителей. И все равно напарники мерзли страшно, гадая, как выживают на таких морозах местные. Они что, из другого теста слеплены?
Вчера, сразу после того, как они шагнули в эти заснеженные, невероятно тихие просторы, им пришлось здорово попотеть, настраивая аппаратуру и готовя чехам жаркую встречу, а также занимаясь другими, не менее важными приготовлениями. Месить снег, проваливаясь в него, порой, по грудь – занятие неблагодарное, разносить на несколько километров вокруг датчики – тем более, а ведь научную составляющую операции начальники, чтоб их налево и пополам, даже в свете предстоящих трудностей не отменили. Хотя, конечно, их могло и не быть. Если все пойдет по плану, трудностей не будет, ну а если нет, то придется собирать манатки и быстро-быстро сваливать.
Вымотались они тогда настолько, что даже мороз не мешал спать. Да и в палатке было вполне терпимо, тем более что напарники не поленились забросать ее снегом – для тепла и маскировки ради. Насчет маскировки – хрен его знает, стоили ли, все равно в такой мороз по лесу шляться дураков нет, а тепло снег позволял экономить вполне прилично. В общем, с утра, ожидая появления поезда с золотом, парни были свежими, отдохнувшими, и готовыми к подвигам. Проблема была лишь в поезде – запаздывал он что-то. Впрочем, ничего удивительного, на местных железных дорогах сейчас отсутствовал даже намек на расписание, так что пойти он мог, когда угодно – хоть завтра. Оставалось ругаться сквозь зубы и терпеть, не обращая внимания на завораживающие красоты зимы.
Их терпение было вознаграждено ближе к вечеру, когда уже смеркалось, а оба они задубели так, что пальцев не чувствовали. Раздалось утробное "Ту-ту!", и вскоре, оставляя за собой густые клубы дыма, в поле зрения появился старенький паровоз, волочащий за собой изрядно обшарпанные вагоны. Зрелище было столь нереальное, что напарники рты от удивления раскрыли.
Паровозы в конце двадцатого и, тем более, начале двадцать первого века, конечно, экзотика, но притом мало кто их не видел хотя бы в кино. Да и на постаментах стоят частенько – памятники, однако. И далеко не все знают, что паровозы в утиль списывали отнюдь не всегда. Огромное количество этих морально устаревших агрегатов стоят себе в консервации на запасных путях. А что? Случись война – все, что угодно, возможно, и не факт, что будет энергия для электричек и топливо, на котором побегут тепловозы. А паровозы, имея низкий по сравнению с ними КПД, могут питаться любым видом топлива, да и ремонтировать их не в пример проще. Более того, когда на политическом олимпе блестел рыжей шевелюрой недоброй памяти Чубайс и ему подобные, паровозы не раз и не два пригодились, правда, не в качестве средств передвижения, а как мобильные котельные. Словом, нужная штука, и как они выглядит знает, наверное, каждый.
Тот паровоз, который натужно пыхтел сейчас в голове состава, был архаичным донельзя. И Александр, и Павел подсознательно ожидали увидеть что-то более серьезное, а тут… В общем, именно это несоответствие ожидаемого и появившегося в поле зрения и удивило их. Не настолько, правда, чтобы они все бросили и принялись глазеть на это невиданное зрелище – как раз о работе парни не забывали.
Поезд шел неторопливо – ну да, и отсутствие нормального ремонта сказывалось, и короткий, но тяжелый для этого паровоза состав, и качество топлива. Наверняка ведь углем даже не пахло, и паровоз шел на дровах. Километров двадцать, максимум двадцать пять выдавал, и это было плохо, а еще хуже – бронепоезд, который чапал метрах в трехстах позади. Ну да теперь было поздно каяться – процесс уже пошел, и надо было играть с теми картами, которые были под рукой.
Ба-бах! Идущую впереди платформу с орудием подбросило, и ее обломки полетели во все стороны. Надо головами слишком близко засевших подрывников со свистом пролетел какой-то мусор, и здоровенная доска, гудя, как рассерженный шмель, воткнулась в снег совсем рядом. Идущий следом за платформой броневагон с лязгом сошел с рельсов. К сожалению, насыпь здесь была низкая, снега много, да и скорость бронепоезда была низкой, поэтому, несмотря на приличную инерцию, остановился он почти сразу. Броневагон не перевернулся, только накренился, потеряв возможность вести огонь из орудия и пулеметов, да и паровоз с рельсов не сошел, что было неприятно, хотя и не смертельно. Еще один взрыв, на сей раз позади бронепоезда, был призван обездвижить его окончательно – так, на всякий случай. Вчера Александр заложил десяток зарядов, в разных местах, на все случаи жизни. Опыт кое-какой у него был, пару раз ему приходилось убирать клиентов и таким способом. Сейчас навыки пришлись как нельзя более кстати.
