Владимир Васильев - Два заповедника
Гейзер стал ослабевать, лишь когда солнце уже взошло: во вскрывшейся полости иссяк горючий газ. Умирающий Лист в последний раз защитил людей. Тех, кого сумел.
– Куда они пошли? – хрипло спросил ло Туре. – За кромку? Или в глубь Листа?
– Я не видел, – глухо отозвался Инч.
Хромая, он подошел к бревну, с трудом перешагнул через него и подобрал меч ло Рико.
– Пойдем, – сказал он молодому охотнику. – Тут больше нечего караулить.
И они медленно пошли по тропе – обожженные, покрытые затвердевшей коркой из крови, своей и чужой. Едва живые и не верящие тому, что выжили.
– Ты куда? – спросил ло Инч на развилке. – Нам направо, к корзине! В стойбище все равно никого уже нет, все на поляне. И поторопимся: может быть, стая поляну еще не нашла.
* * *Мужчины клана заканчивали крепить на кнехтах поводки последних наусов, когда вернулись дежурные. Только двое. Завидев их, люди охали, ненадолго прекращали работу, но потом отворачивались и принимались за дело с удвоенной силой. Каждый понимал: только вознесшись в небо, клан окажется в относительной безопасности.
Логвит Ромеро оторвался от спора с ма Шойцем и стариком Кромом и подошел к приоткрытому борту корзины. На ло Инча и ло Туре страшно было смотреть. Обожженные и окровавленные, с безумными взглядами, воспаленными покрасневшими веками, на которых больше не осталось ресниц. У ло Инча в каждой руке было по мечу – в правой обнаженный, в левой – второй, в ножнах.
– Крысы, – глухо сказал ло Инч. – Они сожрали Рико, а мы с Туре еле отбились. Я сжег все масло. Если бы каким-то чудом не вскрылась полость и не загорелся летучий газ, нас сожрали бы тоже. Мы даже не поняли, куда крысы ушли, логвит, – за кромки или в глубь Листа. Если вглубь, они могут появиться тут в любой момент.
В центре корзины, в вырубленном из тела Листа и перенесенном сюда очаге, весело потрескивал костер – наусов уже начали прогревать. Ромеро приказал женщинам подбросить дров, а охотникам держать под рукой побольше факелов.
Задрав голову, он поглядел на сонных после прохладной ночи наусов. Они уже начали светлеть и раздуваться. Но поднять тяжеленную корзину с людьми и всем скарбом пока еще были не в состоянии.
– Паули! – позвал логвит.
Охотник тотчас предстал.
– Я тут!
– Сколько у нас осталось летателей? Включая то-подростков?
– Всего двадцать шесть… – ответил ло Паули и осекся, покосившись на Инча и Туре. – Теперь, стало быть, двадцать пять. Прямо сейчас пятеро в небе – Хист, Ману и Ройя караулят здоровый Лист где-то на севере, а Омар и Джирро на связи. Джирро улетел вчера на рассвете. Остальные тут.
– Крыльев и упряжи на всех хватит?
– Хватит, даже с избытком.
– Вам придется взлетать самостоятельно. Если мы задержимся и придут крысы, не спасется никто…
– Я уже догадался, логвит, – спокойно произнес ло Паули. – Сейчас мы сойдем. Это действительно очень облегчит корзину.
– Запомните две вещи, – глухо посоветовал Ромеро. – Не ловите потоки над извержениями – у самой поверхности там плохой воздух, им нельзя дышать. И второе – не всякую воду на поверхности можно пить. Уходите с Листа, ищите скалу или обрыв и как можно скорее в небо.
– Да, логвит, – кивнул ло Паули. – Мы готовы. Мы еще вчера были готовы. Все крылья на якорях у кромки, я проверил.
«К счастью, не там, где дежурили Инч, Туре и бедняга Рико…» – подумал Паули.
– Командуй! – сказал логвит и отвернулся.
Собирать летателям было нечего – немного еды и питья в полет каждый давно заготовил. Ло Инчу и ло Туре Ромеро велел остаться. И так было понятно, что далеко эти двое сегодня все равно не улетят.
Они ушли через четверть часа, пятнадцать бывалых охотников и трое мальчишек, совершивших всего по нескольку самостоятельных полетов. Без обычных прощаний, буднично.
Глядя вслед летателям, Ромеро подумал, что путь в небо нередко бывает долгим и тернистым.
Еще через четверть часа корзина впервые шевельнулась, а наусы обнадеживающе порозовели и продолжали розоветь. Крысы не появились.
* * *Кромки, некогда упругие и неприступные, теперь пожухли и легко вминались – в любом месте можно было выдавить нечто вроде ступеней и без труда взобраться на гребень. Деревья между кромок выглядели больными: листья неестественно пожелтели, а кое-где даже начали осыпаться. Ло Паули некоторое время колебался – влезть на дерево или же на кромку? Откуда будут лучше видны окрестности?
Решил все же на кромку.
Ему помогли, подсадили; Паули, цепляясь за рыхлую плоть, взобрался как мог высоко. Кромка ощутимо проседала под ногами, словно ступал он по толстому слою опавших листьев и увязал в них по лодыжки.
То, что охотник увидел, внесло смятение в его душу.
Скалы. Они высились совсем рядом, и чтобы поглядеть на них, нужно было не опускать голову, а задирать – скалы были не внизу, они были рядом и выше. Поверхность мира распласталась под самым Листом и до нее было рукой подать.
Ло Паули никогда прежде не видел поверхность так близко.
Лист опустился на пологий склон, носом вверх, кормой вниз. Слева от него тянулась щербатая скальная гряда, над которой вздымалось несколько дымных столбов. Там, в самом сердце гряды, что-то утробно рокотало и со склонов время от времени низвергались стремительные камнепады. Лежащий на поверхности Лист в такие моменты ощутимо вздрагивал, словно живое существо, которому снится что-то страшное.
– Эррик! – Паули обратился к одному из охотников. – Мы с тобой пойдем на разведку. А остальные – пока свяжите крылья попарно, чтобы удобнее было нести.
Старший из братьев Хесусов кивнул и сбросил с пояса моток веревки. Остальные разбрелись к заякоренным крыльям и принялись за дело.
Ло Эррик взобрался на кромку и без лишних слов подал Паули вожжу с петлей на конце. Ло Паули привычно вывязал беседку на поясе и кивнул; ло Эррик встал потверже и приготовился вытравливать.
От кромки до поверхности было всего метров тридцать, поэтому Паули спустился очень быстро. Не заставил себя ждать и Эррик, которому помог кто-то из оставшихся наверху.
Вожжу братья-охотники немного выбрали – она осталась свисать с кромки, но поверхности не достигала. Снизу тело Листа все еще оставалось упругим и плотным, поэтому самостоятельно взобраться наверх Паули и Эррик уже не могли.
– Ну, двинули! – преувеличенно бодро сказал ло Паули, невольно пытаясь скрыть неуверенность и страх перед нижним миром – незнакомым и чужим, бесконечно чужим.
Все здесь было не так – тяжелый и удушливый воздух, вдобавок неприятно пахнущий; твердый-претвердый камень под ногами, так непохожий на слабо пружинящее тело Листа; ни былинки, ни травинки вокруг, только камни, огромные и маленькие. Целые горы и россыпи камней.
