Блейк Крауч - Сосны. Город в Нигде
Это крыло пустовало и было вполовину короче.
На полпути Беверли остановилась и открыла дверь слева. Попыталась направить туда Итана, но он, тряхнув головой, наклонился и что-то прошептал Беверли на ухо.
Кивнув, она бросилась в комнату, закрыв за собой дверь.
Итан же подошел к двери с противоположной стороны коридора.
Ручка повернулась. Он ступил внутрь.
Пустая комната была погружена во тьму и вроде бы имела ту же планировку, что и его палата на четвертом этаже, как представлялось в полоске света, падающего из коридора.
Он закрыл дверь как можно тише и свернул в ванную.
Шарил во тьме, пока палец не нащупал выключатель.
Зажег свет.
На вешалке рядом с душем висело полотенце для рук. Итан схватил его, обернул вокруг кисти и встал перед зеркалом.
Замахнулся.
У тебя тридцать секунд, а то и меньше.
Но собственное отражение выбило его из колеи.
О, боже! Он знал, что дело скверно, но чтобы настолько… Поуп превратил его в отбивную – верхняя губа раздулась вдвое, распухший до гигантских размеров нос побагровел, как гнилая клубничина, рассеченную щеку скрепили штук двадцать стежков, а уж глаза…
Просто чудо, что он вообще способен видеть. Черно-лиловые кровоподтеки окружили глаза складками вздувшейся кожи, будто его терзает почти летальная аллергическая реакция.
Некогда на этом зацикливаться.
Итан ударил по нижнему правому углу зеркала и тут же прижал замотанный в полотенце кулак к разбитому стеклу, чтобы то не вывалилось сразу же.
Он нанес безупречный удар – минимальные повреждения, большие трещины. Быстро вытаскивал куски свободной рукой, выкладывая их на раковине, и выбрал самый крупный.
Затем размотал правую руку, погасил свет и ощупью нашел дорогу обратно в спальню.
Ничего не видно, кроме бритвенно-тонкой полоски света под дверью.
Прокравшись вперед, он прижался к ней ухом.
Звук был слабый, но достаточно отчетливый: далекий шум открывающихся и закрывающихся дверей.
Проверяют комнату за комнатой, и хлопки звучат достаточно далеко – наверное, они все еще в главном коридоре.
Итан уповал, что не заблуждается на сей счет.
Интересно, открыты ли до сих пор двери лифта. Если преследователи увидят кабину здесь, то наверняка заключат, что он бежал в цокольный этаж. Им с Беверли следовало отправить лифт обратно на четвертый этаж, но теперь уж этот недосмотр не поправишь.
Опустив руку, он нашарил дверную ручку и ухватился за нее.
Медленно поворачивая ручку, постарался успокоить дыхание, загнать свою ЧСС[14] обратно в диапазон, где не приходится балансировать на грани беспамятства.
Когда щеколда вышла из запорной планки, Итан предельно бережно потянул.
Дверь приоткрылась на два дюйма; петли милосердно не издали ни звука.
Длинный треугольник света упал на шахматный линолеум под его босыми ногами.
Хлопки дверей стали громче.
Держа в руке осколок зеркала, он просунул его между дверью и притолокой, понемногу выдвигая все дальше, миллиметр за миллиметром, пока оно не показало отражение коридора позади него.
Пусто.
Захлопнулась очередная дверь.
Между хлопками слышались лишь шаги ног в туфлях на резиновой подошве, и больше ничего. Одна из люминесцентных ламп поблизости была неисправна и время от времени начинала мигать, попеременно погружая коридор во тьму и озаряя вспышками света.
Тень опередила человека – легкое потемнение на полу поблизости от поста медсестры, – а затем показалась медсестра Пэм.
Остановившись на скрещении четырех коридоров, она замерла абсолютно неподвижно, держа в правой руке какой-то предмет, опознать который с такого расстояния Итан не мог, однако один конец предмета поблескивал отраженным светом.
По истечении тридцати секунд она повернулась и двинулась по коридору Итана, шагая осторожно, целеустремленно, короткими контролируемыми шажками, с улыбкой, казавшейся чересчур широкой, чтобы уместиться у нее на лице.
Через несколько шагов она остановилась, свела колени вместе и присела на корточки, чтобы рассмотреть что-то на линолеуме. Пальцем свободной руки провела по полу, подняла, и Итан с приступом тревоги вдруг сообразил, что это такое и как медсестра поняла, в какой коридор свернуть.
Вода с плаща Беверли.
И она приведет медсестру прямиком к двери через коридор напротив. К Беверли.
Медсестра Пэм встала.
И медленно зашагала вперед, по пути разглядывая плитки линолеума.
Итан увидел, что предмет у нее в руках – шприц с иглой.
– Мистер Бёрк?
Он не ожидал, что она заговорит, и от звука ее восторженного, зловещего голоса, эхом раскатившегося по пустым коридорам больницы, его прямо морозом продрало.
– Я знаю, что вы близко. Я знаю, что вы меня слышите.
Она подобралась уж чересчур близко, и Итан начал опасаться, что она может в любую секунду заметить зеркало в его руке.
Втянув осколок обратно в комнату, Итан закрыл дверь с еще большей тщательностью и точностью.
– Раз уж вы мой новый любимый пациент, – продолжала медсестра, – я намерена предложить вам специальную сделку.
Итан заметил что-то в основании черепа – вдоль позвоночника, через кости конечностей начало распространяться тепло, излучаясь жаркими точками в кончики пальцев рук и ног.
И то же тепло он ощутил позади глаз.
Наркотик начал действовать.
– Будьте умницей, выходите сейчас, и я сделаю вам подарочек.
Ее шагов он не слышал, но голос становился все громче по мере продвижения медсестры по коридору.
– Подарочек, мистер Бёрк, – это анестезия для вашей операции. Надеюсь, вы понимаете, если вас еще не накрыло, что наркотик, который я вам вколола десять минут назад, вот-вот повергнет вас в бессознательное состояние. А если мне придется потратить целый час, обыскивая каждую комнату, чтобы найти вас, я очень-очень рассержусь. А вам не захочется видеть меня очень-очень сердитой, потому что знаете, что будет? Когда мы наконец вас найдем, то отвезем прямиком в операционную. Позволим лекарству, циркулирующему сейчас у вас в организме, исчерпать свое действие. Вы очнетесь на операционном столе. Ни ремней, ни наручников, но вы не сможете и пальцем шелохнуть. Это потому что я впрыснула вам лошадиную дозу суксаметония, а это парализующее средство. Вы когда-нибудь задумывались, что чувствуешь при операции? Что ж, мистер Бёрк, мы устроим представление лично для вас.
По звучанию голоса Итан понял, что она уже стоит посередине коридора менее чем в четырех футах от него по ту сторону двери.
