Кир Булычев - Последняя война (сборник)
Орешник начинался недалеко от пещеры. Кусты зашуршали, расступаясь, — темное крупное животное поспешило уступить место людям.
— Кто это? — насторожился Андрей.
— Это… забыла слово… мохнатый, любит орехи, а зимой спит.
— Медведь?
— Медведь. Он сытый, ты не бойся.
Белогурочка быстро рвала орехи и ловко раскусывала.
— Ты щелкунчик, — сказал Андрей.
— Я не знаю такого.
— Это маленький колдун, который щелкает орехи.
— Не называй меня колдуном, — сказала Белогурочка строго. — Так нельзя.
— Слушаюсь, — сказал Андрей.
Орехи были еще мягкие, сочные. Когда он в последний раз ел лесные орехи? Тысячу лет назад? Да и не в лесу — они были запакованы в прозрачный пакетик…
Андрей потянул к себе ветвь орешника, набрал целую горсть. А где Белогурочка? Она отошла за куст. И тут Андрей услышал плач. Кто мог плакать? Белогурочка — никогда. Она не знает, что такое слезы. Уж в этом Андрей был совершенно убежден.
Плакала Белогурочка. Она сидела на корточках, отбросив копье и закрыв ладонями глаза. Плечи тряслись от горя.
— Ты что? — Андрей наклонился к ней. — Что случилось?
Белогурочка дернула плечом, чтобы сбросить ладонь Андрея.
Андрей огляделся. Лес был тих и спокоен. Что же могло расстроить Белогурочку?
И тут он увидел: поломаны ветви лещины, примята трава, но в одном месте на ней бурое пятно — кровь.
— Скажи, что случилось?
Белогурочка подняла голову.
— Это все ты, ты! — сказала она зло. — Зачем ты к нам прилетел?
— Что-нибудь случилось с твоими братьями?
— Я хочу тебя убить! И моего отца с его глупыми старухами! — Она глядела на Андрея снизу вверх, прижав кулачки к горлу, словно ей трудно было говорить. — Ах, найди этого вождя с неба! Он такой сильный! Его друзья прилетят за ним! Они дадут подарки нашей стае, если ты спасешь его от Октина Хаша! Кому теперь твои друзья дадут вещи и кинжалы? Моих братьев нет, нет! Уйди!
Андрей отступил на несколько шагов под напором этого гнева.
Белогурочка вскочила. Руки взметнулись над головой. И бессильно упали. Она не смотрела на Андрея. А он вдруг понял, что ему горько, потому что его обманули. Все так просто — слабой стае нужно покровительство сильной стаи. И если для этого надо пожертвовать девушкой и последними воинами — пожалуйста, мудрый дикарь пойдет на такие жертвы. Он верит в силу друзей Андрея. И этот звереныш с гребешком на макушке тоже хитрил… А впрочем, какое тебе дело, капитан Брюс? Тебя спасли, ради тебя рисковали жизнью. На что ты в обиде?
— Почему ты решила, что твои братья погибли? — спросил Андрей, стараясь говорить спокойно, словно не было гневных слов Белогурочки.
— Вот, — она обвела рукой поляну, полагая, что следы на ней говорят Андрею не меньше, чем ей.
— Я плохо читаю следы, — сказал Андрей. — Скажи, что увидела.
— Пришел один брат, — покорно сказала Белогурочка. — Другие уже не пришли. Их убили в степи.
— Брат пришел сюда…
— Он пришел сюда ночью, когда мы спали. За ним гнались. Он знал. Видишь? — Белогурочка показала в прогалину между кустами. Андрей ничего не увидел, но поверил. — Он не хотел вести их к пещере. Он побежал в другую сторону. А они его догнали. И потом убили.
— Почему ты думаешь, что убили?
— Кровь.
— Понятно, — сказал Андрей. — Скажи мне тогда… — Он старался смотреть на Белогурочку глазами чужого человека, отрешиться от того образа, который стал привычен за вчерашний день. Невысокая, по плечо ему, худая и довольно грязная степнячка со злыми прищуренными глазами, некрасивая, замученная, истощенная… И тут он оборвал себя. Белогурочка истощена и замучена, потому что вторые сутки тянет его на себе. А это выше ее сил. То, что она делает это не ради его прекрасных глаз, а ради своего племени, отца и женщин, которых завтра может убить Октин Хаш, не умаляет ее отваги и самоотверженности. — Скажи мне, — повторил Андрей. — Когда в степи убивают, что делают с телом? С мертвым человеком?
— Как что? Убили, и пускай лежит.
— Тогда скажи: где твой брат? Где он лежит?
Белогурочка оглянулась, словно надеялась увидеть тело. Она сделала несколько шагов в одну сторону, потом остановилась. Повернулась под прямым углом, пошла снова по следу. Андрею даже показалось, что у нее раздулись ноздри, как у собаки, которая ищет след. Она прошла шагов пятьдесят, и Андрей почти потерял ее из виду за кустами. Он стоял неподвижно. Белогурочка бежала обратно.
— Андрей! — сказала она торжествующе. — Они его тащили! Ты же видишь! — Она показала на следы. — Они его тащили, а он не хотел идти. Ты умный. Я глупая.
Она подбежала к нему и схватила за руку.
— Ты мой мужчина, — сказала она радостно. — Ты самый умный.
Андрей осторожно освободил руку.
— Что же теперь будем делать? Кто схватил твоего брата?
— Мы пойдем и узнаем, — сказала Белогурочка. — Ты сердишься?
— Пошли, — сказал Андрей.
Он предпочел бы сейчас пойти к святилищу ведьм, потому что там Жан. Но сначала надо вернуть долг. Всегда надо возвращать долги.
Белогурочка подобрала с травы копье.
* * *Белогурочка читала следы. Андрей шел сзади, поглядывая по сторонам. Он чувствовал себя здесь старожилом, а может, лес был не столь чужд, как вчера. Белогурочка часто оборачивалась, в глазах была нерешительность, словно она хотела сказать что-то, но не смела. Или Андрею это показалось.
Следы вывели их на открытое пространство. Они постояли несколько минут на краю леса, приглядываясь. Равнина полого поднималась, замкнутая голубыми горами. Антилопа, похожая на окапи, паслась невдалеке, она взглянула на них, потом не спеша потрусила прочь.
— Она не боится, — сказала Белогурочка, — значит, никого нет.
Андрей согласился с ней.
Белогурочка показала на пятно примятой травы.
— Здесь они отдыхали, — сказала она. — Три воина. И брат. Там он сидел. А один воин хромой, видишь?
— Нет.
— Где у тебя глаза! — проворчала Белогурочка прежним голосом. Отвернулась. Потом сказала сама себе: — Так нельзя говорить с чужим.
Андрей понял, но ничего не ответил. Это были ее проблемы, и Андрея они не касались.
— Куда они повели его? — спросил Андрей.
— К святилищу.
— Почему?
— Если перейти это поле, будут скалы. Ты видишь их?
— Вижу.
— А потом святилище внизу, отсюда не видно.
— И туда приедет Октин Хаш?
— Он уже там.
— Они повели твоего брата к Октину Хашу?
— Или к ведьмам.
— У ведьм есть свои воины?
— Им не нужно. Их все боятся.
