Фред Саберхаген - Трон Берсеркера
– Поверьте, у меня нет выбора. Прежде чем доложить о своем решении Генералиссимусу, я извещаю вас об этом, делая одолжение. Скоро вас передадут под стражу.
– Под его стражу? Как будто старый хрыч способен... Все же Хариварману удалось овладеть собой, чтобы говорить прилично:
– Весьма признателен вам, командир, за оказанное мне одолжение. А как же насчет того, что вы обязаны нести ответственность за сохранность моей жизни, как пленника?
– Приказ Совета предельно ясен и моя обязанность подчиниться ему. Вас необходимо вернуть на Салютай для суда по всем этим обвинениям в...
– Теперь я понял, почему здесь вам стенограмма не понадобилась. Вы сами стали, подобно попугаю, повторять уже прежде сказанные кем-то слова. Но я еще раз вам это напоминаю: Бератон не из тех, кто стал бы убивать пленника, однако он слишком глуп, чтобы понять, что же в действительности будет происходить на том корабле. Если вы сдадите меня Лергову и его политической банде, мне Салютая уже не увидеть, а если и останусь в живых, то психическим больным. Неужели для вас все это нечего не значит? А я по своей глупости считал, что друг для друга мы стали значить больше чем...
– Генерал Хариварман, я прекрасно понимала еще при нашей первой встречи, что вы пытаетесь установить подобные отношения. Хотя с вашей стороны это было глупо, как вы сами только что выразились. К счастью между нами так ничего и не установилось.
Наступила небольшая пауза. Ее глаза вызывающе оценивали его, пытаясь найти малейшие признаки слабости.
– Все ясно, – в конце концов сказал он. И опять в горле застрял комок, так что было очень трудно выдавить из себя даже пару этих слов.
Последовала еще более напряженная тишина. Затем командир снова стала повторять:
– У меня нет оснований так считать....
– Я был прав, когда сказал, что они придут за мной. Я также не ошибаюсь и сейчас, в отношении этих истинных намерений. Еще раз говорю вам, если вы отправите меня на этом корабле вместе с ними, живым мне не быть. Я без труда назову вам ряд способов, с помощью которых им удастся разделаться со мной в пути и при том выйти сухими из воды. Вы что, мне не верите?
– Даже если бы вы были правы...
– А я прав.
– Еще раз повторяю специально для вас, Генерал, – объясняла она, словно туповатому новобранцу, – я должна поступать на основании фактов, свидетельств, а не тех или иных политических пристрастий. И даже если бы вы были правы насчет их намерений, у меня все равно нет свидетельств. Вы можете мне таковые предоставить?
– О, их послужной список – лучшее тому доказательство. И идиотская самонадеянность Генералиссимуса, дьявольская потребность творить зло в случае с Лерговым, еще в большей степени развитая у тех, кто послал их сюда. И прежде всего у Премьер-Министра Рокелора.
Она немного смутилась:
– Существует сильная полярность мнений в оценке истории и политической жизни Восьми Миров. И ваша биография, вероятно, тоже не безупречна?
– А ваша, точно...
– Моя биография здесь роли не играет.
– Моя тоже, особенно теперь, когда я беззащитен под охраной Темпларов и кто-то хочет меня убить.
– Мои полномочия и свод законов о ссыльных не оставляет мне выбора.
– Вы просто выполняете свой долг?
– Вот именно.
– Хорошо, в таком случае я желаю вступить в ряды Темпларов.
– Вы что серьезно? Но вы ведь не можете – в конце концов, это полный абсурд. – Даже пока Анни это говорила, она все же немного надеялась на то, что он не будет продолжать этот пустой спор. Если он встретит неизбежное с честью, ей будет гораздо труднее исполнить свой долг. Но аргументы Генерала довольно быстро исчерпались. Он лишь тяжело вздохнул. В нем сразу же засквозила некая отстраненность. Присмотревшись, командир Блеихайм поняла, что гнев Принца отнюдь не смягчился, наоборот – окаменел... Наконец, он спросил вполголоса:
– Не могли бы вы быть столь великодушны расширить свое представление о Долге, дабы не отказать мне в малом – немного свободного времени напоследок? Пару часов свободы, прежде чем за мной явятся, чтобы отправить на Смерть. Мне бы хотелось кое с кем проститься.
Ей показалось, что это всего лишь поза, попытка возбудить в ней жалость и это вовсе не имеет никакого отношения к прощанию с кем-либо.
О, я была о вас гораздо лучшего мнения, Генерал. Вы просто опускаетесь на глазах. Ну нельзя же до такой степени унизиться. – Она тут же пожалела, что сказала это вслух. Однако, она тоже была очень сердита. Словно пытаясь загладить свою вину, она тихонько добавила:
– Вам двух часов хватит? Хариварман опять вздохнул:
– Два часа дадут мне возможность позаботиться обо всем, – спокойно ответил он.
Анни уже хотела было отвернуться, но откинулась в кресле, размышляя: “Нет, на самоубийцу он не похож, но в данных обстоятельствах, если он действительно верит в то, что его убьют..."
– Вы не забудете отметиться у меня по истечении этого срока? Уже успокоившись, сдерживая свою естественную ярость, Генерал кротко посмотрел на нее:
– Я буду здесь или дома. Вам нет нужды беспокоиться.
– Тогда вы можете идти. Два часа.
– Даю вам слово. Лергов ожидал в соседнем помещении, когда Хариварман вышел, чуть не столкнувшись с ним, но Анни успела заметить, как жутко заблестели глаза капитана. Хариварман пристально посмотрел на него, потом перевел взгляд на Бленхайм и, хлопнув дверью, вышел.
Анни Бленхайм подошла к Лергову и требовательно спросила:
– Что вам еще угодно, капитан?
– Когда будете готовы, передайте нам заключенных, мэм. Всех сразу нам не надо. – Тон Лергова был более вальяжен, чем прежде.
– Я дам вам знать, капитан.
– Мне бы хотелось напомнить полковнику, если позволите, что Генерал Хариварман уже находится в распоряжении Совета и если, не дай Бог, вы допустите, чтобы с ним что-то случилось до того, как..., ну, короче, вы поняли, что поверьте, Совет будет очень недоволен.
– Я уже сказала, капитан, что все еще несу ответственность за Генерала. Я собираюсь выставить охрану вокруг его дома. Как только ситуация изменится, я дам вам знать.
– Есть, мэм! – И на этот раз Лергов отдал честь почти что по уставу.
Глава 12
Крайне редко, может, всего раз или два за все долгие годы совместного пребывания с Принцем, Лескар видел своего хозяина в такой ярости. Пытаясь спастись от этого слепого гнева, направленного вовсе не против него, коротышка боялся даже заговорить с Принцем первым. Хаприварман, вернувшись с аудиенции, не находил себе места, он шагал из угла в угол по комнатам дома ссыльных, не зная на кого обрушить свой гнев. Никогда еще Лескар не видел его столь близким к безумию.
