Игорь Ревва - Конец света
- Изучай! - кивнул Костя. - Пригодится!
- А тебе записочки буду оставлять! - с жаром продолжала Таня. - Такие же, как и ты мне! Ушла, мол, туда-то! Буду поздно!
..."Я ушла к Мэри. Буду поздно"...
Костя замер с открытым ртом. Хорошо, что в этот момент опять пошёл фильм и Таня не заметила его реакции на свои слова. Костя глянул на экран показывали старую картину. "В пасти безумия". Он её уже смотрел. Как раз шёл момент, когда Сэм Нил спорил со своей спутницей, то ли женой, то ли просто подружкой или коллегой - Костя точно не помнил.
- ...Ну что же такого страшного в книгах этого самого Кейна?! вопрошал Сэм Нил. - Это же всё вымысел, а не реальность, в конце-то концов!
- С твоей точки зрения - не реальность, - соглашалась его спутница. Но только в том случае, если сама РЕАЛЬНОСТЬ разделяет твою точку зрения. А что, если она разделяет точку зрения Кейна?..
Костя покрутил головой, вышел из гостиной и плотно прикрыл дверь. После такого количества выпитого пива не следует смотреть подобные фильмы - ничего не понятно. На трезвую голову - ещё ничего, а так - не стоит. Лучше музыку послушать. Он прошёл к своему рабочему столу и нажал кнопку магнитофона. Так! Юрий Шевчук! Это хорошо! Особенно эта песня! "Белая река"! Самое то!.. Может перемотать на начало? Хотя, после неё, если Костя не ошибается, на кассете идёт тоже очень хорошая песня - "Чёрный пёс Петербург". Или...
Костя вдруг заметил, что дверца антресоли приоткрыта. Он сразу же перестал воспринимать слова песни. Костя хорошо помнил, что закрыл дверцу плотно. Теперь же совершенно отчётливо темнеет неширокая щель. Таня искала свою сумку?..
Костя подошёл к антресоли и встал на цыпочки. Левая рука осторожно, самыми кончиками пальцев прикоснулась к шершавой поверхности неплотно закрытой дверцы и слегка потянула её на себя. Дверца послушно, без малейшего скрипа отворилась. Звуки телевизора, доносившиеся из гостиной, вдруг стали громче. Можно было особенно и не скрываться - Таня сейчас находятся по ту сторону грани восприятия окружающего мира - но не хотелось рисковать....
Костя потряс головой. Где-то он это уже читал... или слышал... или видел... А может быть, всё сразу - слышал, видел и читал!
...И ДЕЛАЛ?!
Костя осторожно придвинул стул и встал на него. Сумка была на месте. Его пальцы прикоснулись к шершавой материи, ладонь погладила гладкий и выпуклый бок сумки. Никакого странного предмета
...револьвер...
здесь не наблюдалось. Костя попытался вспомнить, точно ли он видел его прошлый раз? Вроде бы, видел... Костя машинально отметил, что Шевчук поёт уже другую песню:
Чёрный пес Петербург! Я слышу твой голос,
В мёртвых парадных, в хрипе замков...
От этих слов Костя вздрогнул и чуть не упал. Ему вдруг опять живо представилась хорошо знакомая, уже порядком поднадоевшая картина. Но теперь всё это происходило уже под музыку. Костя быстренько закрыл дверцу антресоли, слез со стула и убрал его на место.
Чёрный пёс Петербург! Крыши, диваны,
А выше поехавших крыш - пустота!
Наполняются пеплом в подъездах стаканы...
Костя достал из холодильника бутылку водки - там ещё оставалось грамм сто пятьдесят. Он тупо поплескал белую жидкость и одним глотком проглотил её. Без закуски. Легче не стало.
Чёрный пёс Петербург! Рассыпанный порох,
Тайн этих стен гробовой тишины,
Дышит в каждом углу по ночам странный шорох,
Здесь любой монумент - в состоянье войны...
Костя выключил магнитофон, сел на стул и сжал руками голову. Так, видел он этот пистолет (или револьвер?!) или нет? Видел или нет? У Тани просто не могло быть револьвера! Неужели она как-то умудрилась привезти его из Петербурга?! Как?! И зачем?!
В комнату заглянула Таня. Увидев Костю, сидящего в позе мучимого головной болью человека, она тут же подскочила к нему и обеспокоено спросила:
- Опять голова болит?
- Нет, устал просто, - ответил Костя. - Устал... От всего...
- Много выпил, да?
- Нет, не очень...
- Работал целый день?
- Как раз наоборот, - возразил Костя. - Отдыхал... Кино смотрел...
- Что, роман застрял? - озабочено спросила Таня.
- Тоже нет, - ответил Костя. - С работой - никаких проблем! Всё хорошо. Даже слишком хорошо...
Таня сокрушённо покачала головой. Костя поднял на неё глаза и улыбнулся, он хотел её что-то сказать, но все нужные фразы куда-то подевались. В мозгах крутились только слова из песни. Тогда Костя протянул руку и снова нажал клавишу магнитофона...
Этот зверь никогда никуда не спешит...
Эта ночь никого ни к кому не зовёт...
-13
Только утром Костя вдруг обнаружил, что у него кончились сигареты. Придётся выходить из дома. И лучше всего сделать это прямо сейчас, пока дневная жара не хлынула на город. Он кое-как обулся и отправился в магазин. Там он купил сразу целый блок - надольше хватит. Постоял, подумал и взял ещё бутылку водки. На всякий случай. Вряд ли она ему сегодня понадобится, он собирался поработать и уже почти представлял себе следующий эпизод. А может быть, и не буду работать, подумал Костя. Пусть Джон Рассел сам пишет свой дурацкий роман... Если уж ему так надо...
Крик раздался в тот момент, когда Костя уже подходил к своему дому. Визгливый, раздирающий уши женский крик. Даже не крик - истошный визг. Он заполнял собой всё сознание, разлеплял его по кусочкам. Невозможно было определить, откуда он исходит. Казалось, сам воздух источает его в приступе безудержного страха.
Костя вздрогнул и завертел головой. И тут он понял, чем вызван этот дикий визг. Он увидел несущуюся по улице громаду грузовика (кажется, это был "КАМАЗ") и успел заметить грохнувшееся на асфальт тело. А грузовик, вместо того, чтобы остановиться, вильнул в сторону, словно разъярённый бык, поддел своей тупой мордой ещё одного прохожего и понёсся дальше.
Словно в замедленном кино Костя увидел, как тело несчастного взлетело в воздух, изогнулось, далеко назад запрокинув голову, стукнулось о фонарный столб и шмякнулось у его подножия грудой бездыханного тряпья.
Косте стало страшно. Грузовик нёсся прямо на него. Теперь - я, подумал Костя. Ноги его одеревенели и он не мог даже пошевелиться, чтобы отступить в сторону. Но машина пронеслась мимо, не задев его. Костя почувствовал только волну горячего дыхания, отдающего бензином, и на миг увидел совершенно безумные глаза водителя.
В этом взгляде было что-то такое, от чего Костя сразу же поверил в то, что водитель не мог поступить иначе. Что у него не было иного выхода. Что для него настал, наконец, тот самый день, когда можно предъявить к оплате свой счёт. За это говорили и блуждающая по лицу водителя радостно-дикая улыбка, и сумасшедший блеск в глазах, избавившихся от оков здравого смысла и чувства реальности.
