Герберт Циргибель - Время падающих звезд
Все дело должно быть было в поразительной приспособляемость человеческой расы, что гротеск моих намерений уже больше не приходил мне в голову. Я относился к математическим, технологическим и физическим феноменам как к непонятным природным процессам, чувствовал себя, словно попавшим в империю Алладина, маленького Мука или калифа Аиста.
Пока Фритцхен ожидал новых указаний, я услышал как чешется и пищит Вальди. Он был привязан к ножке кровати в комнате старика. Я отвязал его. Вид храпящего старенького господина позабавил меня. Его голова была убрана в вязаный чепчик, длинная борода была собрана шнурком. Он был похож на Святого Петра.
Крадучись я вышел из комнаты, вошел с Вальди в «мою» спальню. Ауль мирно дремала в нашей общей постели. Я сел на край кровати и наблюдал за ней. Порой Ауль смеялась во сне, видела сны. Наверное, сейчас у нее перед глазами были картины Земли, она гуляла со мной по чужому, манящему миру…
На несколько минут погрузился и я в романтические размышления. Должно быть прекрасно прогуливаться с ней по улицам. В красивом платье она бы, наверняка, привлекала внимание. Такие образы льстили моему тщеславию. Но что стало бы через несколько недель или месяцев, когда новое вошло бы в привычку? Ты будешь скучать по «Квилю», Ауль, жизнь на Земле не может увлечь тебя надолго. Ты угаснешь там словно падающая звездочка.
Звездочка, да, это подходит тебе, так с этого момента я буду называть тебя. Нет, девочка, Земля не для тебя. Ты будешь работать в бюро или в институте ядерной физики, у тебя, наверняка, постоянно будут проблемы и неприятности с шефом, потому что ты всегда все знаешь лучше. Вечерами тебе будет нужно ходить за покупками — и готовить ты тоже не умеешь. Это была бы хорошенькое житье-бытье. Кроме того, еще не ясно, как ты хочешь удостоверить свою личность. Мне нельзя выдавать тебя за девушку с шестого спутника. Ни один человек на Земле не поверил бы твоей тайне.
А если нам поселить на одном из островов в тропиках? Мы бы жили тогда в хижине, держали куриц и коз, отец получил бы свою гончарную мастерскую, и, не принимая во внимание некоторые мелочи, все было бы так же, как и здесь. Это возможности, Звездочка, надеюсь, и ты тоже видишь сны об этом…
Вальди не был в восторге от тишины. Он начал рычать. Я вышел из комнаты. В гончарной мастерской все еще стоял Фритц словно вылитая из пластика кукла.
— Ну, Фритц, теперь нам никто не мешает, — сказал я, — мне нужно от тебя пару справок. Покопайся по своей электронной памяти. Кто такой Ме?
Ме — комендант «Квиля», получил я в ответ. Меня интересовало, похож ли он внешне на отца Ауль или на меня. Его сумасшедший ответ прозвучал следующим образом: я не знаю, потому что Ме бесконечное время назад сгорел рядом с каким-то «Белым карликом».
— Черт возьми! — крикнул я. — Какую логику ты развиваешь? Мертвец не может командовать космическим кораблем, понимаешь, в чем противоречие? Может быть вы всего лишь записали мысли Ме, его размышления — возможно при жизни он был гением?
— Нет, он сам отдает приказы.
— Тебе следовало бы дать затрещину, пробормотал я. Вкралась ли ошибка в его компьютерный мозг? Но Ауль выражалась столь же противоречиво. Я решил больше не спрашивать о живом мертвеце. По всей видимости, Фритц не мог понять противоречия, потому что его создатели выстроили в нем мыслительную преграду. Конечно, по разуму Фритцхен превосходил дрессированную собаку и даже дельфина. В него можно было заложить ноты партитуры, но он не был в состоянии вести разговор о содержании произведения. Несмотря на это, я сделал еще одну попытку, чтобы окольными путями выведать что-нибудь о его создателях. Я осведомился о планете Фея, уроженцем которой якобы являлся загадочный Ме. К моему удивлению, коротышка прожужжал сразу множество чисел и понятий, который были мне знакомы хотя бы частично. Я велел повторить данные.
— Планета Фея, пятая в апериодической системе солнца Альфа, Диаметр тридцать тысяч километров, среднее расстояние двести десять миллионов километров, объективная скорость двадцать три километра в секунду. Два спутника, четырнадцать внешних внешних терминалов, десять энергетических центров…
Если не принимать во внимание две луны четырнадцать внешних терминалов, то эта планета имела во многом определенное сходство с физическим строением Земли. Я осведомился относительно атмосферы.
— Атмосфера Феи состоит из двадцати семи процентов азота, двадцати четырех процентов кислорода, одного процента аргона равно как углекислого газа, криптона, ксенона, неона перфона…
Сейчас я с удовольствием бы обнял моего переводчика. Своими данными, он, вероятно, больше проболтался о обитателях Феи, чем сам об этом знал. Размеры, обращение и, прежде всего, состав ее атмосферы практически совпадали со свойствами Земли. Не значило ли это, что при схожих условиях жизни развились и похожие существа? Если это было так, то жители далекой планеты не могли существенно отличаться от нас. То, чего я все время втайне надеялся и предполагал, казалось, подтвердилось..
— Фритц, — сказал я взволнованно, — некоторые из вас были на Земле — я имею в виду мастеров, которые доставили сюда все это барахло. Скажи мне только одно: Похожа ли наша Земля на планету, данные которой ты сейчас привел?
— Нет, — ответил он.
— Теперь забудь о формальностях, Фритц. Сконцентрируйся на самом важном. Прекрасно, у нас только один спутник, и у нас нет четырнадцати внешних терминалов. И такими энергетическими центами мы тоже не располагаем. Но величина и атмосфера почти идентичны…
— Нет, — оборвала меня стекляшка.
— В чем, черт возьми, отличие?
— Фея движется в первой апериодической пульсации по законам третьего гиперборального измерения. Следовательно, в этом периоде она в семнадцать раз больше Земли. Атмосферное давление колеблется между четвертым и пятым квиль-пространством. Из этого следует рост скорости вращения на величину Дельта минус девять на два. Засчет этого изменяется периодическая контракция…
— Хватит! — закричал я. — Я больше не хочу слышать ни слова! Черт возьми, я что здесь у ведьмы на кухне? Бесстыжий садовый гном, ты принимаешь меня за дурака?
Фритц отрицал это с таким же стоическим спокойствиемe и монотонным звучанием своего голоса, как он отвечал на все. Ему не помешало даже лай Вальди, когда она, напуганный моей вспыльчивостью, начал лаять. Я успокоил его, его злобный лай мой разбудить старика. «Не волнуйся, Вальди. Мы с тобой, по всей видимости, из космической провинции и находимся здесь в обществе адепта. Этот жалкий гном не может отличить петуха от курицы, но он несет чушь о гиперборальном измерении и о квиль-пространстве. Твой простой земной собачий разум мне больше по душе.»
