Максим Хорсун - Рождение Юпитера
Хенцели стало не по себе. Он вновь вернулся в реальность и оторопел; ему захотелось спрятать корд в ножны. Нелепый вид пришельца притупил боевой настрой. Хенцели понял, что не с монстром-телепатом он столкнулся, а с жалким, покрытым с ног до головы грязью, голым, больным человеком.
…Как он потащит безумца к «Циклопу»? На поводке? Каким образом переправит его на Трайтон?..
Он раскрывал чудовищные злодеяния. Его стараниями Пермидион отправлял в рабство либо вовсе лишал статуса человека сильных мира сего. Он рубил головы кровожадным убийцам и спасал заложников, без страха подставляя под плевки ядометов собственное тело.
Но что ему было делать с сумасшедшим иерархом Тэгом?
Стоп! На поиски диюдарха он отправлялся с твердым намерением прикончить пришельца, вырвать с корнями угрозу для цивилизации людей. Выкорчевать, пока до заразы возможно дотянуться острием меча. Истребить без раздумий! Так откуда же взялись недостойные сомнения?
Диюдарх не поднимал головы, но Хенцели чувствовал, что тот знает о его присутствии. Зад безумца задергался в два раза быстрее. Пальцы левой руки принялись сжиматься и разжиматься, – Ай-Оу словно разминал ими невидимый кусок глины. Хенцели вспомнил, где, если верить рисункам, у диюдархов расположен рот, и содрогнулся от отвращения. Пришелец с Ахернара чуял человека и «сглатывал слюну».
В наушниках захрипел «белый шум». Сквозь помехи прорезался чей-то властный, надменный голос.
– Что медлишь, Сабит?
У Хенцели дрогнули колени.
– Эдвин, это ты? – спросил он, не отрывая глаз от Ай-Оу. – Эдвин, ответь!
В этот миг дознаватель ясно осознал, что охотиться на диюдарха в одиночку было верхом безрассудства. И что без посторонней помощи такая идея вряд ли пришла бы ему в голову.
А, между прочим, он – единственный человек на Тифэнии, которому разрешено перемещаться по брошенным городам прайда Тэг. К тому же он располагал многоцелевым, быстроходным кораблем.
Отменная мишень для пришельца, готовящегося покинуть Тифэнию. Преисполненная самоуверенности жертва, мнящая себя охотником.
– Эдвин, это Хенцели! Эдвин, отправляй спасателей в Судьбу!
– Как бы ни так, Сабит! – услышал он в наушниках. – Ты позволишь мясникам Баттиста отобрать у себя победу?
Мнимая пасть диюдарха вгрызалась в воздух. Безумец приподнял правую ногу и потерся голенью об икру левой.
– Сквирк-сквирк! – пропищал он. – Сквирк!
– Ну, вот, Ай-Оу, и конец недомолвкам, – проговорил Хенцели; он почти взял себя в руки. Как говорится, искал пришельца-телепата – и нашел. – Пришло время приструнить тварь, которую ты привел в Сопряжение!
Ай-Оу поднял голову. Дознаватель увидел неподвижное, словно посмертная маска, восковое лицо. Кожа плотно обтягивала череп, губы были сжаты в бледную едва видимую полоску, глаза – закрыты. «Живой труп! – ужаснулся Хенцели. – Почему он не открывает глаза? Великое Солнце! Живой труп!»
Губы молодого Тэга шелохнулись.
– Ай-Оу… – прохрипел он. – Это Ай-Оу…
И в то же время в наушниках зазвучал яркий, насыщенный обертонами баритон:
– Хра-а-абрый дознаватель! Любопытно, а сколько крови вмещается в твоем пропитанном страхом теле?
– Я – второй фехтовальщик в прайде, пятый – в Сопряжении! – Хенцели встал в боевую стойку. – Неужели думаешь, что тебе по силам одолеть меня, безумец?
Если бы он предполагал, что на трех конечностях можно передвигаться столь умопомрачительно быстро!
Первая секунда: лезвие меча очерчивает полукруг. Вторая: вокруг запястья дознавателя смыкается обруч обжигающей боли. У щитка шлема – носом к носу – восковое лицо Ай-Оу. Третья секунда: Хенцели безуспешно пытается освободить руку. Четвертая: бой заканчивается. Ткань скафандра рвется по длине рукава, наружу устремляется тот самый баллонный воздух, который некоторое время назад вызывал у дознавателя раздражение. Корд, звеня, словно обыкновенная жестянка, кружится на присыпанной листвой дороге.
Рукоять меча продолжает сжимать нечто округлое, бело-красное. То, что мгновение назад было частью тела дознавателя Сопряжения.
Ему показалось, что струя крови достала до кристальных фасеток биосферного купола. Что она запятнала небесную твердь и погасила искусственное солнце. По прозрачному щитку шлема заструились алые разводы.
Хенцели рухнул на дорогу. Пал с мыслью о том, что бой закончился, не успев начаться. Сожаление приглушило боль, он тупо глядел на стремительно растекающиеся рубиновые ручейки, он не мог поверить, что его безупречная карьера завершается столь бесславно, от единственного удара (удара?) безумца с повадками животного.
Ай-Оу на четвереньках прополз по поверженному противнику – большое, последовательное, уверенное в своих силах животное. Или, скорее, насекомое. Затем Ай-Оу встал в привычную, «треногую», позу и… припустил прочь с неописуемой грацией, грацией, несвойственной ни одному рожденному под Солнцем существу.
Диюдарх исчез, свернув с проспекта в сторону складов…
Часть 2
Мир богов
1
Ай-Оу дремал в кресле перед пультом управления. Длинные, облепленные заскорузлой грязью ноги он перекинул через левый подлокотник, а сутулой спиной прижался к правому. Косматая голова с просматривающимся на темени пятачком лысины была опущена, волосы падали на грудь и впалый живот.
Время от времени Ай-Оу сотрясала крупная дрожь, иногда сквозь забытье он жалобно поскуливал. Стороннему наблюдателю, если б ы такой нашелся, пришло бы на ум, что этот тоненький писк издает, сообщая о неполадках, какой-то прибор, а не живое существо.
Но оборудование жаловаться не смело. К тому же две трети бортовых систем по воле Ай-Оу бездействовали. На корабле становилось с каждым часом все холоднее, давно отключилась подсистема очистки воздуха. Диюдарх чувствовал себя почти как дома, а человек медленно расставался с жизнью.
И все же паразит чутко следил за состоянием хозяина. Словно умелый палач, он прекращал пытку, заметив, что жертва приближается к грани, из-за которой нет возврата. В ходовой рубке возле пульта управления было сооружено гнездо из одеял и какой-то одежды, – все это Ай-Оу отыскал в каютах экипажа. Мертвого экипажа. У кресла стоял медицинский кислородный аппарат. Тут же валялась разоренная сумка с лекарствами; упаковка универсальных витаминов и никелированный инжектор были предусмотрительно отложены в сторону.
Дать то, что необходимо для поддержания жизни, – и вернуть в исходное полуживотное состояние. Насытить кровь кислородом, довести до опьянения, затем бросить изможденное тело на покрытое инеем кресло, отдать во власть кошмарных сновидений, которые на самом деле были не сновидениями вовсе, а мыслями и воспоминаниями обитателя чужого мира.
