Артем Колчанов - Дороги
Может быть, всё еще и обернулось бы для Реля хорошо, но в уже наступавших сумерках, его спутник как назло оступился и неудачно упал. Нога застряла между камней и сломалась. Открытый перелом - страшная штука. Рель и младший оказали ему первую помощь, но большего-то они ничего и не могли сделать. А пострадавшего с таким переломом нужно как можно быстрее в больницу, на операцию. Они же застряли в мертвых джунглях, и уже начиналась ночь. А еще, как назло, рацию они с собой не взяли, хотя по правилам должны были взять, чересчур понадеялись на себя, и вот получили такое.
Тащить раненого через джунгли ночью было тоже невозможно. Значит, оставалось только одно - кто-то один остается с раненым, а другой отправляется за помощью. Рель оставил с раненым младшего. Они вместе развели костер. Потом Рель отправился за помощью, даже не предполагая, что может не дойти. Но судьба и на этот раз обернулась против него. Он уже не видел костра у себя за спиной, когда погода начала быстро портиться. Сначала появился ветер, он скрипел деревьями, завывал в их голых ветвях. Потом последовали отблески приближающейся грозы. Но может быть ничего не произошло бы, если бы Рель не наткнулся на прекрасно сохранившиеся мумифицированные останки одного из синрарнирских монстров, и эти останки упали на него с дерева. Рель, по его словам, страшно перепугался, потерял свой фонарик и побежал. Ему казалось, что монстр живой, и что он гонится за ним. В это же самое время полил тропический ливень. И Рель совсем потерял голову от страха. Бежал долго, потом забрался на огромное дерево и укрылся в его дупле. Ему казалось, что монстр раскачивает дерево, стремится, во что бы то ни стало достать человека - свою добычу. Потом Рель, даже не поняв от чего, уснул.
Рассказав до этого места, Рель замолчал, а Сережка сказал:
– В такой ситуации наверно любой перепугался бы. Уж я-то наверняка и со всеми гарантиями. Я даже когда ни "Игле" один оставался, то нигде не выключал света, да и то вздрагивал при каждом непонятном шорохе, а Рэй надо мной смеялся. Вик, скажи, разве перепугаться в таком случае, как у Реля, это такая уж страшная трусость?
– Всё зависит от обстоятельств… И, к тому же, Рель еще не до конца всё рассказал.
– Не всё, - вздохнул Рель, - даже тебе, Сереж, не все рассказал. Потому что я и есть трус.
Рель продолжил свой рассказ о том, что же было дальше. Он проснулся уже утром, когда стало светло. И с ужасом осознал всё то, что с ним произошло. При свете дня стали нелепыми все ночные страхи. Он устыдился и своей трусости, и того, что проспал до утра.
Но, все равно, нужно было спешить в лагерь, чтобы сообщить о происшедшем несчастье и вызвать помощь. Но Рель решил скрыть свой ночной позор и рассказал командиру "Белых птиц", что будто бы заблудился ночью, потерял фонарь, блудил всю ночь по лесу и только сейчас нашел дорогу в лагерь. Командир внимательно его выслушал и приказал в таком случае отдыхать. Рель порывался показать, где он оставил своих товарищей, но командир сказал, что достаточно и того, что он рассказал.
А вот, что было той ночью, которую Рель проспал: Обеспокоенный долгим отсутствием разведчиков, командир переговорил по радио с "Пещерными змеями", от коих узнал, что разведчики ушли обратно, немного припозднившись. Еще какое-то время он ждал, а потом связался с тридцать вторыми отрядом, где были вертолеты. Командир отряда - лейтенант СК сам вылетел в лагерь. Но отправиться на поиски до грозы они не успели, и вылетели только тогда, когда она более-менее закончилась. На вертолете же был установлен специальный поисковый инфралокатор. Ребят они нашли довольно быстро, раненого переправили в тридцать второй отряд. Отсутствие же Реля их беспокоило гораздо сильнее. И его они искали почти что до утра. Особенно же испугались, когда возле высохшего монстра нашли фонарик Реля и поняли, что это чучело упало на мальчишку.
Реля они все-таки нашли, нашли спящим в дупле. На вертолете был медик из тридцать второго отряда. Он и установил, что Рель спит, и что сон этот - следствие перенесенного испуга. И что лучше его не будить, пока он сам не проснется. Что такое иногда бывает и нисколько не страшно, проснется, как ни в чем не бывало. И командир остался наблюдать. Он сам видел и то, как Рель выбрался из своего убежища, и как он пошел к лагерю, но вот Рель его не заметил. По дороге он обогнал Реля и потом выслушал его рассказ.
– Все, что мне было нужно сделать - это честно сказать ему всю правду, а я испугался это сделать. Струсил. Конечно, после этого все узнали всю правду. И на большом собрании меня исключили из группы, и все, даже мои друзья, проголосовали за это… Вот так, получается, что я готовый, законченный трус.
Сережка только фыркнул в ответ на это, а я сказал:
– Даже то, что ты признался нам во всем, говорит о том, что случай далеко не безнадежный… Случайно, на поиски "Иглы" ты отправился не для того ли, чтобы доказать, что ты не трус? Всем, а в первую и самую главную очередь самому себе?
– Наверно, - сказал он, снова глядя в землю, - только не доказал… А сейчас наверно и вы будете меня презирать.
Я придвинулся к нему и обнял за плечи:
– Ты это чересчур лишку хватил, Рель. И вот что, идеальных людей просто-напросто не бывает. Все мы разные. И все чего-то боимся. Один мой знакомый однажды ответил на такой мой вопрос, что, мол, звездолетчики не должны ничего бояться, такими словами: "Если человек ничего не боится, то у него не в порядке с головой, и ему нужно лечиться, а не быть звездолетчиком".
– Но "бояться" и "трусить" - это ведь совершенно разные вещи. Когда боишься, но все равно делаешь - это одно. Ну а когда не делаешь что-то, что должен делать, потому что боишься, это и значит трусить. А я был должен сказать правду, потому что мы все там обещали говорить правду.
– Ой, Рель, Рель, вот что я тебе скажу. Если бы я всегда делал то, что должен делать и всегда выполнял данное слово, тебя просто-напросто не было бы на этом свете никогда…
В это время Сережка толкнул меня в плечо:
– Рив вернулся.
Оглянувшись в сторону поселка, я увидел направляющегося в нашу сторону Рива.
– Вот что, Рель. Твоя беда поправима. И мы еще подумаем, как тебе лучше поступить. Только смотрите, ничего не натворите до завтра.
– Я за нами обоими присмотрю, - сказал Сережка.
– Ну и славно. Я сейчас удалюсь, и до ночи меня здесь, скорее всего не будет, старые знакомые так быстро не отпустят. Но завтра обязательно буду с вами. До завтра, родственнички.
Я забрался в дисколет и по пологой дуге перебросил его на другой берег и опустил его поближе к Риву.
– Я тебя уж было потерял, - сказал Рив. - Думал, что ты на "Игле", но Рэй сказал, что ты уже давненько улетел.
