Джек Вэнс - Глаза чужого мира. (Томск, 1991)
Кугель не нашелся, что сказать в ответ, и сидел в молчании, пока рабочие-ваятели поглощали мясные пироги, сыр и соленую рыбу.
Никто не обращал на него внимания, кроме одного рабочего категории в четверть эля, чья щедрость значительно превышала его положение в этой группе и который предложил Кугелю оставить часть того, что ему дали. Кугель ответил, что он вовсе даже не голоден, и встав на ноги, принялся ходить среди камней в надежде, что кто-нибудь оставил там свой завтрак.
Он смотрел в самых разных местах, но, видимо, рабочие съели все до корки. Все с тем же бурчанием в животе и пустым желудком Кугель добрался до центра их работы, где на каменном диске, сделанном ваятелями, он увидел какое-то необычайное распростертое существо, похожее на желатиновый шар, в котором переливались и фосфоресцировали какие-то частицы, и из тела которого выходили какие-то прозрачные трубки или щупальца, на конце которых ничего не было. Кугель наклонился, чтобы обследовать это существо, которое пульсировало в каком-то медленном внутреннем ритме. Интересно: какое-то уникальное создание!
Он ткнул пальцем, и в месте контакта возникли яркие маленькие искры. Еще интереснее! Вынув из своей одежды булавку, Кугель осторожно ткнул ею в щупальце, из которого вырвался яркий сноп света, в то время как в самом шаре взад и вперед заплясали золотые искорки.
Заинтригованный больше, чем когда-либо, Кугель пододвинулся поближе и принялся экспериментировать, тыкая пальцем и коля булавкой то там, то здесь, наблюдая за сердитыми искрами и огоньками с большим изумлением.
Новая мысль пришла в голову Кугелю. Это существо напоминало ему какого-то морского зверя и по внешнему виду, и по своей реакции. Может, это был какой-то моллюск без раковины? И что было куда более важно: было ли это существо съедобным?
Кугель взял свой амулет и приложил его по очереди сначала к центральному шару, потом к каждому из щупалец. Он не услышал никакого звяканья — существом этим нельзя было отравиться. Тогда он вытащил нож и попробовал отрезать одно из щупалец. У него ничего не получилось, оно оказалось тугим, как резина. Неподалеку стояла жаровня, в которой не гас огонь, так как она служила для нагрева инструментов перед их последующей заточкой. Он поднял существо за два щупальца, поднес его к жаровне и пристроил над огнем. Он тщательно жарил его, и когда ему показалось, что оно готово, попытался его съесть. После нескольких неудачных попыток откусить хоть кусочек, он просто запихал существо целиком себе в рот и проглотил его. Вкуса он никакого не ощутил, но по крайней мере желудок его перестал возражать так бешено, как раньше.
Ваятели возвращались к своей работе. Бросив на мастера многозначительный взгляд, Кугель отправился по тропинке в дальнейший путь.
Неподалеку находился дом Волшебника Фарезма — низкое длинное здание из расплавленного камня, окруженное восемью куполами странной формы из меди, слюды и ярко-голубого стекла. Сам Фарезм лениво сидел перед своим домом, оглядывая долину со спокойной и задумчивой величавостью. При виде Кугеля он приветливо поднял руку вверх, прощаясь.
— Я желаю тебе приятного путешествия и успехов во всех твоих будущих начинаниях.
— Я, естественно, очень ценю твое участие, — с некоторой горечью ответил Кугель. — Однако ты мог бы сделать для меня куда больше, просто разрешив разделить с рабочими их дневную трапезу.
Величавое спокойствие Фарезма не изменило ему и на этот раз.
— Это было бы актом ошибочного альтруизма. Слишком большая щедрость развращает просящего и притупляет его выдумку.
Кугель с горечью рассмеялся.
— Я — человек железных принципов, и я не жалуюсь, хотя, не имея ничего лучшего, я был вынужден проглотить, не разжевывая, огромное прозрачное насекомое, которое я нашел в самом сердце твоих работ по камню.
Фарезм повернулся к нему, и на лице его внезапно появилось сосредоточенное выражение.
— Ты говоришь: большое прозрачное насекомое?
— Насекомое, моллюск, кто его знает? Оно не напоминало мне ни одно из тех существ, которые я когда-либо видел, а вкус его, даже после того, как я самым тщательным образом поджарил его на жаровне, был неразличим.
Фарезм проплыл семь футов по воздуху только для того, чтобы вперить всю мощь своего взгляда в Кугеля. Он заговорил низким хриплым голосом:
— Опиши мне это существо как можно подробнее!
Удивляясь неожиданной строгости Фарезма, Кугель повиновался.
— Оно было примерно вот таких размеров. — Тут он проделал в воздухе соответствующие движения руками. — Оно было из желатина и прозрачное, с бесчисленными золотыми искорками, перемещающимися внутри. Эти искорки все время мигали и пульсировали, когда существо было раздражено. Щупальца росли из самых разных мест, и скорее казалось, что они не выходили из существа наружу, а наоборот, входили в него снаружи. Ни разрезать, ни разжевать его было невозможно, так что пришлось проглотить его целиком.
Фарезм схватился за голову, дергая себя за желтые пряди волос. Он вздел глаза к небу и трагически закричал:
— Ах! В течение пятисот лет я мечтал привлечь к себе это существо, отчаиваясь, сомневаясь, мечтая по ночам, и все-таки не оставляя надежды, что мои расчеты окажутся верными, а мой талисман — действенным. Затем, когда оно наконец появилось, ты накидываешься на него только с одной целью — набить свое ненасытное брюхо!
Кугель, немного испуганный гневом Фарезма, начал уверять его в том, что не имел никаких дурных намерений. Фарезм не желал ничего слушать. Он указал на то, что Кугель проходил чужими владениями, а следовательно, вообще не имеет права говорить о какой бы то ни было своей невиновности.
— Одно то, что ты существуешь, уже является оскорблением, не говоря уж о том, что зачем-то ты посвятил меня в это неприятное известие. Милосердие заставило меня не убивать тебя на месте, что сейчас я почитаю за свою величайшую ошибку.
— В таком случае, — с оскорбленным видом заявил Кугель, я немедленно уйду, чтобы не досаждать тебе своим присутствием. Я желаю тебе всего самого хорошего и чтобы день твой закончился удачей, а за сим — до свидания.
— Не так быстро, — сказал Фарезм самым ледяным тоном, который Кугелю пришелся не по душе, — совершенная несправедливость требует принятия контрмер, чтобы сохранить Закон Эквиравновесия. Я могу объяснить тебе весь ужас твоего поступка следующим образом: если бы в эту секунду я разорвал бы твое тело на самые мелкие кусочки, то я скомпенсировал бы одну десятимиллионную часть того преступления, которое ты совершил. Следовательно, требуется куда более серьезная компенсация.
![Джек Вэнс - Глаза другого мира [Глаза верхнего мира, Глаза чужого мира]](/uploads/posts/books/66124/66124.jpg)
