Фредерик Пол - Чума питонов
Они побывали в сотне тел и занимались самыми разнообразными делами. Некоторое время пробыли парой подростков, которые стояли на пляже, держась за руки. Быстро покинули комнату, где Чандлер стал умиравшей старухой, а Розали – флегматичной беззаботной сиделкой возле ее постели. Поиграли в «делай как я» в зрительном зале кинотеатра Гонолулу и смеясь, искали друг друга среди рыбных лотков на Кинг-стрит. Потом Чандлер повернулся к Розали, чтобы поговорить с ней и… все исчезло… Он открыл глаза и ощутил себя снова в своем теле.
Он лежал на пушистом ковре в спальне Розали.
Чандлер встал, потирая щеку. Похоже, он упал. Розали лежала в своей постели. Она тут же открыла глаза.
– Ну как, любовь моя?
– Почему так внезапно все кончилось? – спросил он хрипловатым голосом.
Она пожала плечами:
– Коицка отключил тебя. Наверное, устал за нами следить – прошел целый час. Удивительно, что у него хватило терпения на это.
Она грациозно потянулась, но Чандлер был слишком переполнен впечатлениями, чтобы смотреть даже на столь роскошное тело.
– Тебе понравилось, любовь моя? – спросила она. – Ты бы хотел получить это навсегда?
Глава 15
В течение девяти дней положение Чандлера оставалось неопределенным. Эти дни он провел в немой отрешенности, вспоминая мужчин и женщин, тела которых носил, словно одежду, потрясенный и опьяненный.
В тот день он больше не видел Розали. Она оставалась в своей комнате за закрытой дверью.
Он еще был комнатной собачкой.
Но он был комнатной собачкой, имевшей сказочную мечту. В ту ночь, ложась спать, Чандлер подумал, что он собака, которая всего через восемь дней может стать богом.
На следующий день Розали выпросила у Коицки еще час. Она и Чандлер обследовали пещеры горы Рэйньер, проникнув в тела двух больных умиравших отшельников, которые обитали в полуразрушенной гостинице на склоне. Окутанная облаками ледяная вершина высилась в холодном бледном небе. Воздух был разреженный и обжигающий, тела отшельников пронизывала мучительная боль. Чандлер и Розали оставили их и нашли другие в двух с половиной тысячах миль к востоку. Взявшись за руки, они гуляли под звездным небом, подошли к разрушенному Международному Мосту у Ниагара-Флос, вдыхая пыль нисколько не изменившегося водопада. Они вернулись в свои тела, когда у Коицки опять кончилось терпение, и лежали на сухой и теплой лужайке перед ее домом. Оставалось семь дней.
Они прошли, как сон.
Чандлер многое узнал о внутренних делах исполников. Он имел определенные привилегии, потому что готовился стать членом их организации. Розали выдвинула его кандидатуру.
Он разговаривал с двумя чехословацкими балеринами в их собственных телах, худощавыми брюнетками, которые поочередно смеялись и хмурились, а также с несколькими плохо говорившими по-английски русскими, поляками и японцами, которые являлись к нему лишь в теле мальчика слуги, который работал у Розали в саду. Похоже, все они относились к Чандлеру с симпатией. Он радовался, что проник туда, куда раньше его не допускали… пока не понял, какую угрозу несут в себе эти вольности. Они общались с ним с определенной целью: как следует изучить его.
Отвергнув Чандлера, что вполне могло произойти, они тем самым подписали бы ему смертный приговор, поскольку он видел слишком много.
Но у него не оставалось времени для надежд и опасений.
Настоящее поглощало все его мысли. На четвертый день один из членов Исполнительного Комитета пригласил его участвовать в какой-то операции.
– Ты будешь работать под руководством начальника группы Шандалерра, – сказал исполник голосом мальчика-садовника, и Чандлер стал участником некоего проекта Исполнительного Комитета, хотя никто не потрудился объяснить ему, в чем этот проект состоит. Он поплыл в странном зыбком море сознания вместе с десятком ислолников, и они устремились сквозь пустоту в незнакомое Чандлеру место. Он видел, как остальные опустились по спирали и проникли в тела жалких грязных кукол – человеческих существ. Он тоже подыскал себе такую куклу.
Открыв глаза, он увидел ледяной арктический рассвет. Ветер, дувший с северного полюса, завывая, швырял в глаза и уши мелкие частицы льда. Неуклюжая, подбитая ватой одежда плохо защищала от сильного мороза. От холода ныли зубы, глаза наполнились слезами.
Со всех сторон укрепленные на столбах прожекторы освещали ярким светом сотню акров огороженной земли, окруженную какими-то сараями и бетонными укреплениями, которые были засыпаны грязью и снегом. В самом центре огороженного участка ледяной пустыни высилась стальная скелетообразная конструкция, напоминавшая небоскреб.
Сооружение имело в высоту несколько сот футов, свет прожекторов не достигал его вершины, а основание скрывалось под снегом. Чандлер пригляделся и обнаружил, что тут не один небоскреб, а два, две высокие стальные башни – одна, похожая на ракету, стоявшую на хвостовой части, вторая наподобие Эйфелевой башни, неведомо как занесенной в эту глушь.
Кто-то поймал Чандлера за локоть и хриплым голосом прокричал:
– Это ты, дорогой, не так ли? Иди туда – там Желенко раздает оружие.
Он узнал Розали в сибирском пастухе и послушно последовал за ней к человеку, открывавшему бетонный бункер. Но он узнал не только ее. К его изумлению, двойной небоскреб оказался ракетой и пусковой башней. Судя по размерам, это была орбитальная ракета.
– Я не знал, что еще остались спутники, – прокричал он в плоское грязное ухо, принадлежавшее в данный момент Розали. Скуластое чернобровое лицо повернулось к нему.
– Эта, кажется, последняя, – прокричала она в ответ. – В таком беспорядке трудно разобраться. Мерзкая погода, правда? – Она подтолкнула его к бункеру. – Подойди к Желенко, любовь моя! Чем скорее мы возьмемся за работу, тем скорее закончим.
Но Желенко кричал им что-то, чего Чандлер не мог понять.
Розали выругалась.
– Любовь моя, ты взял не то тело. Это один из старых специалистов. Оставь его и подыщи себе хорошенького монгола, как у меня.
Чандлер в смущении поднес к глазам руку. Она была мозолистой, покрытой шрамами, пальцы скрючились от холода – один, со сломанным ногтем, сильно болел, – и все же они явно отличались от коротких смуглых пальцев сибирского пастуха.
– Прошу прощения, – пробормотал Чандлер и покинул тело.
Какова цена Орфализа? Какова цена убийства столь многих невинных людей, включая его собственную жену? Обо всем этом Чандлер не думал. Теперь он проходил испытание, от которого зависела его жизнь. В первый день своей новой работы он добросовестно старался приобрести сноровку демона.
