Джеймс Уайт - Скорая помощь
Вот в чем была подлинная проблема: в то время как никого с борта «Ргабвара» не пускали в госпиталь, практически каждый землянин и инопланетянин из сотрудников пытался найти повод посетить корабль-неотложку.
В течение первой недели карантина круглосуточно работала бригада из медиков и инженеров, которая занималась заменой воздуха на «Ргабваре» и стерилизацией всего, с чем только контактировал инфицированный воздух. Кроме того, производились постоянные обходы с целью оценки состояния здоровья пациентов и наблюдения за тем, как те выполняют предписанный режим лечения. Задача состояла в том, чтобы после окончания курса лечения пациенты ни в коем случае не смогли передать инфекцию никому из землян-ДБДГ. И наконец, находились такие, кто приходил только ради того, чтобы поболтать с пациентами и пожаловаться на то, каким образом Конвей решил вопрос с «Эйнштейном».
К последним относился Торннастор, слоноподобный Тралтан, Главный диагност Отделения Патофизиологии. Этот являлся исключительно для того, чтобы поднять дух своей подчиненной Мерчисон посредством передачи ей свежих больничных сплетен. Надо сказать, сплетни насчет медиков-инопланетян отличались весьма красочными подробностями. Кроме Торннастора, на «Ргабвар» наведывались всевозможные высокопрофессиональные медики и жутко разочарованные историки-любители, страстно желавшие поговорить с «тенельфийцами» и отчитать Конвея за то, что с борта легендарного «Эйнштейна» он сумел привезти единственный трофей – учебник медицины семисотлетней давности. Кстати говоря, учебник превратился в пыль при первой же попытке стерилизовать его.
Конвей, томившийся внутри скафандра, пытался сохранять спокойствие, что ему удавалось далеко не всегда. Капитан Флетчер, чье выздоровление достигло той стадии, что он считал: заступить на боевой пост ему мешает исключительно треклятая медицинская бюрократия, – спокойствие сохранять не пытался вовсе. Особенно же он не пытался сохранять спокойствие тогда, когда команда «Ргабвара» собиралась в столовой.
– Вы – Старший врач в конце концов, и вы по-прежнему остаетесь руководителем бригады медиков на борту этого корабля, – ворчал капитан, терзая какое-то пресное блюдо, предписанное ему больничными диетологами. – В отличие от нас, доктор, вы пациентом никогда не были, и потому у вас никто не отнимал звание, напялив на вас больничный халат. Я это к тому говорю, что Торннастор – он, конечно, славный малый, но он ФГЛИ, и движения у него такие же грациозные, как у шестиногого слоненка. Вы видели, во что он превратил лестницу, ведущую на медицинскую палубу? А дверь вашей каюты, мэм?
Он умолк и лучисто улыбнулся Мерчисон. Лейтенант Хэслэм забормотал что-то насчет того, что и сам порой не прочь взломать дверь в каюту красотки-патофизиолога, но капитан свирепо сдвинул брови, и Хэслэм тут же закрыл рот. Лейтенанты Додцс и Чен, как подобает образцовым младшим офицерам, вежливо помалкивали и, так же как все прочие присутствующие ДБДГ, излучали немного печальные, но все же приятные эмоции, которые, как сказал бы Приликла, «связаны с потребностью землян в размножении». Старшая сестра Нэйдрад, которая редко позволяла кому-либо или чему-либо вмешиваться в процесс потребления калорий, сосредоточенно поглощала огромную порцию зеленых и желтых растительных волокон и на беседу землян внимания не обращала.
Эмоционально-чувствительный доктор Приликла, неспособный кого-либо игнорировать, безмолвно порхал над краем стола и никаких признаков стресса не выказывал. По всей вероятности, капитан был не так уж сильно возмущен, как казалось на слух.
– Нет, доктор, я говорю совершенно серьезно, – продолжал Флетчер. – Не только Торннастор вторгается в отсеки корабля, не предназначенные для того, чтобы там разгуливали ФГЛИ. Сюда являются и другие инопланетяне, и порой на каждого из членов экипажа «Тенельфи» приходится по полдюжины землян или неземлян, которые развесив уши слушают, что «тенельфийцы» видели на заброшенном звездолете. К нам они при этом относятся так, словно мы подцепили какую-то, извините, проказу, а не заразились тем же самым вирусом гриппа, что и их обожаемые парни с «Тенельфи».
Конвей расхохотался и сказал:
– Мне понятны их чувства, капитан. Они лишились бесценных исторических материалов, которые уже много веков считались безвозвратно утерянными. Получается, что они лишились их вдвойне, и на меня они тоже злятся вдвойне из-за того, что я не забил неотложку под завязку всевозможными записями и находками с «Эйнштейна». Честно говоря, было у меня такое искушение. Но кто знает, каких еще бактерий, к которым у нас больше нет иммунитета, я мог бы нахватать вместе с этими записями и артефактами? Я не мог рисковать, а наши визитеры, как только они отринут образ историков-дилетантов и снова станут лучшими Старшими врачами и диагностами Главного Госпиталя Сектора, поймут, что на моем месте повели бы себя точно так же.
– Я с вами согласен, доктор, – отозвался Флетчер, – и искренне сочувствую и вам, и им. Я понимаю, что после того, как эти существа покидают «Ргабвар», им, независимо от того, к какому типу физиологической классификации они принадлежат, приходится подвергаться длительной и неприятной процедуре обеззараживания. Следовательно, нас чтут своим вниманием сплошные энтузиасты или мазохисты от истории. Я просто пытаюсь найти способ, как бы им повежливее сказать: «Держитесь подальше от моего корабля».
– Некоторые из них, – беспомощно ответил Конвей, – диагносты.
– Можно подумать, это что-то объясняет, доктор, – в отчаянии развел руками Флетчер. – Что в них такого особенного, в этих диагностах?
Все оторвались от еды и уставились на Конвея, а он вообще в столовой есть не мог – он питался исключительно в своей стерильной каюте. Порхание Приликлы стало чуть менее устойчивым, Нэйдрад издала короткий трубный звук. Транслятор оставил этот звук без перевода, но, судя по всему, то было нечто вроде недовольного фырканья. Вместо Конвея капитану ответила Мерчисон.
– Диагносты очень особенные, капитан, – сказала она и, улыбнувшись, добавила: – Просто уникальные. Вы уже знаете, что они составляют медицинскую элиту госпиталя и потому просто так командовать ими невозможно. Кроме того, когда вы говорите с диагностом, вы никогда не можете быть до конца уверены в том, с кем именно вы…
В Главном Госпитале Сектора были созданы прекрасные условия для лечения всех видов известных на сегодняшний день разумных существ, – объяснила Мерчисон. Но ни один врач не в состоянии был, при всем своем желании, удержать в мозгу даже толику сведений по физиологии, необходимых для лечения представителей всех этих видов. Хирургические навыки, кое-какие знания по многовидовой медицине приходят с обучением и опытом, и все же полный объем знаний о физиологии конкретного пациента, нуждающегося в комплексном лечении, можно получить только с помощью мнемограммы. Мнемограмма представляет собой всего-навсего запись мозгового излучения некоего медицинского светила, принадлежащего к тому же виду, что и данный пациент.
