Александр Беляев - Продавец воздуха. Чудесное око (сборник)
– Скажите, а отсюда никак нельзя выйти на волю? – спросил я Энгельбректа.
Профессор был слишком погружен в свои мрачные думы, и мой вопрос не сразу дошел до его сознания.
– Выйти на волю? – наконец переспросил он. – Да, это нелегко. Вот эта стена выходит наружу.
– Так за чем дело стало? – сказал я. – У нас есть кирки. Правда, здесь совершенно темно, но мы можем работать впотьмах.
– Можем, – безучастно ответил Энгельбрект. – Но прежде чем мы пробьем скалу, мы сдохнем с голоду. Напрасный труд. Ложитесь, как я, и ждите спокойно смерти.
Но в мои расчеты вовсе не входило спокойно ожидать смерти. Отдохнув, я поднялся, ощупью разыскал кирку и подошел к стене.
Звенящие удары послышались во тьме.
– Не здесь, возьмите левее, – донесся голос Энгельбректа. – Там стена тоньше.
Я перешел на несколько шагов влево и приступил к работе.
Утомившись, я присел отдохнуть и услышал кряхтенье Энгельбректа и лязг железа – профессор спрыгнул с вагонетки.
– Я слишком устал, устал душою, чтобы долбить скалу ради спасения своей жизни. Но вы молоды и еще найдете свое счастье. Я должен помочь вам ради Норы…
Загремело железо – это Энгельбрект выбирал кирку.
– Разве так рубят скалы? – услышал я голос профессора уже вблизи себя. – Посторонитесь. Вот как это делал старый рудокоп Энгельбрект.
И я услышал мощные ровные удары.
Мы проработали несколько часов. Я уже бросил в полном изнеможении свою кирку, а удары «старого рудокопа Энгельбректа» еще долго раздавались в обширной пещере. Эхо гулко отдавало эти удары.
– На сегодня довольно, – сказал наконец Энгельбрект.
Он отбросил кирку. Но прежде чем лечь спать, мы оттащили от двери вагонетки и уставили их на рельсы в ряд через всю пещеру, так что первая вагонетка упиралась в дверь, а последняя в противоположную стену.
– Так. Если теперь еще навалить на вагонетки инструменты и насыпать камней, то сам черт не откроет двери.
Наконец, совершенно утомленные, мы улеглись и крепко уснули.
Я проснулся от холода. Хотелось есть. Из темноты послышался продолжительный зевок Энгельбректа.
– Проснулись? – спросил я.
– Давно не сплю. Есть хочется, но ничего не поделаешь, придется приниматься за работу, не позавтракав.
И он взялся за кирку. Вначале удары были неуверенные и неравномерные. Потом Энгельбрект втянулся и работал со вчерашней энергией. Я также взялся за кирку.
Голод давал себя чувствовать, обессиливая нас. Перерывы для отдыха мы делали все чаще и чаще. Время тянулось бесконечно долго. Казалось, скалы сегодня стали крепче, чем были вчера. Наконец я бросил кирку в бессильном отчаянии и мешком свалился на груду камней. Энгельбрект работал еще некоторое время, потом замолкли и его удары.
– Плохие дела, – сказал он мрачно. – Так мы долго не протянем, а углубились едва на одну треть. Мы работали неэкономно. Надо рубить шахту поменьше и бить по очереди.
Так прошел еще один день, если только мы не ошибались во времени. Мы вновь постарались уснуть, лежа в одной вагонетке, чтобы согревать друг друга. Холод ощущался все сильнее и мучительнее. Мне не спалось. Желудок сжимался в голодных спазмах. Ноги холодели, голова горела, все тело ныло. Мрачные мысли, как ни боролся я с ними, не давали покоя. Я терял надежду выбраться отсюда. Мне хотелось поговорить с Энгельбректом, но он лежал тихо и, быть может, спал. Мне жалко было будить его…
Потеряв всякую надежду уснуть, я поднялся, добрался во тьме до дыры, которую мы пробивали в стене, и начал измерять пройденное нами расстояние. Камни покатились из-под ног и загремели.
– Кто там? – услышал я голос Энгельбректа.
– Это я. Вы не спите?
– Нет, – ответил профессор. – Думы проклятые одолевают… И холодно… Давайте погреемся. – Энгельбрект поднялся и взял кирку. – Черт, тяжелая какая стала! – выбранился он. Послышались удары киркой, потом вдруг наступило молчание, и я услышал тяжелый вздох.
– Не могу, – сказал Энгельбрект. – Руки не держат кирки… Но я заставлю их держать! – И он вдруг начал молотить с необычайной силой, так что из-под кирки посыпались искры.
Это была последняя вспышка энергии. Кирка отлетела в сторону, и Энгельбрект растянулся на груде камней.
– Отдохните, я заменю вас, – сказал я, принимаясь за работу.
Но у меня дело пошло еще хуже. Мне казалось, что я размахивался изо всей силы, а кирка только царапала скалу, отбивая мелкие осколки. При таком темпе работы мы и в десять дней не пробьем скалы! Голодная смерть должна наступить гораздо скорее…
Мне кажется, что я уснул или впал в забытье с киркою в руке. Я не знаю, как долго продолжалось это. Быть может, так пролежал я целые сутки, а может быть, всего несколько минут. И я не могу с уверенностью сказать, во сне или наяву я принимался несколько раз за работу, бил с ожесточением отчаяния и вновь падал на землю. Время от времени я чувствовал невыносимые приступы голода. Но постепенно это ощущение притуплялось. Я начинал впадать в оцепенение. Время стало, и я не знал, сколько дней прошло с тех пор, как мы заперли себя в этой мышеловке. Я все больше погружался в темную пропасть забытья. Иногда мелькала мысль о смерти, но и она уже не волновала меня.
Тупое безразличие засасывало меня, как тина. Но критическое чувство еще не совсем погасло. Помню, я с некоторым интересом наблюдал за теми процессами умирания, которые происходили во мне. В этом «умирании» наблюдался определенный ритм. Периоды коматозного состояния сменялись некоторыми просветлениями чувств и сознания, как будто последние запасы жизненных сил собирали остатки «горючего», чтобы еще и еще раз осветить сознание… Ибо только сознание могло найти выход и спасти умирающий организм. И организм отдавал последние соки, последний трепет клеток моему мозгу – последней надежде на спасение…
В один из таких светлых промежутков я услышал очень слабые, отдаленные удары кирки.
«Вероятно, заработал Энгельбрект. Неужели у умирающих с голоду так ослабевает слух? – подумал я. – Или это бред?»
– Это вы стучите, профессор? – спросил я Энгельбректа.
– Я о том же самом хотел спросить вас, – ответил он слабым голосом, который, однако, я слышал совершенно отчетливо и ясно.
– Я не глохну, и это не галлюцинация, – размышлял я вслух. – Что же могут означать эти удары? Кто производит их? Откуда они?..
– Я уже несколько минут или часов думаю об этом, – ответил Энгельбрект. – Мне казалось, что это вы работаете, но я начал глохнуть. Звуки несутся из проделанного нами отверстия, я лежу около него. – Помолчав немного, он продолжал: – Очевидно, мистеру Бэйли не терпится прикончить нас, и он отдал распоряжение пробить стену. Он большой законник и, вероятно, хочет судить нас по всей форме, чтобы потом заморозить и поставить в «пантеон».
