Владимир Ильин - Нельзя идти за горизонт
Отчаяние и обида сдавили горло Гарса с такой силой, что он едва не задохнулся, и нос защекотали горькие слезы.
"Эх вы, - мысленно воскликнул он, - а я-то считал вас добрыми и справедливыми! Где же ваша доброта? Где справедливость? Неужели тот застойный образ жизни, который вы ведете, постепенно уравнял вас и привил дурную привычку быть единодушными во всем, даже во мнениях?! Неужели вы сами не видите, как это опасно - быть подстриженными под одну гребенку и равняться на одни и те же идеалы?!
Черт с вами, если вы не хотите защищать меня, предатели! Только дайте мне последнее слово, и я сам выскажу все, что о вас думаю! Я докажу вам, что настоящий убийца стоит среди вас! А в принципе вы все - тоже преступники, потому что не противитесь злу, замаскированному покоем и уютом, и палец о палец не ударяете вместо того, чтобы разнести этот чертов мир с его невидимыми и видимыми куполами и горизонтами вдребезги!"
Но никто не собирался давать ему слова, сколько Гарс ни дергался, мыча в бессильной ярости. Он был надежно скован по рукам и ногам и вдобавок ко всему прикручен прочными веревками к специальному дубовому креслу. Наверное, чем больше он извивался и корчил гримасы, требуя, чтобы с его рта содрали пластырь, тем все более отвратительно он выглядел в глазах окружающих. Как преступник, осознающий неотвратимость кары за свои проступки, но пытающийся любым способом избежать ее.
Праг поднял руку, требуя тишины.
- Давайте решим, как мы накажем этого типа, - предложил он собравшимся.
- По Закону, как же иначе? - выкрикнул Ким, стоявший в первых рядах толпы. Праг покачал головой.
- По Закону мы должны изгнать его за Горизонт, - сказал он. - Но разве это может быть действенным наказанием для Гарса? Вспомните, он же сам всегда стремился там оказаться. Получится, что мы не накажем его, а, наоборот, выполним его сокровенную мечту. Даже если он там погибнет.
- А что ты предлагаешь, Праг? - спросил Грон.
Праг нехорошо усмехнулся.
- Я предлагаю более суровую кару за убийство. Пусть это будет отступлением от Закона. Его надо казнить, причем здесь и сейчас. Чтобы это произошло у всех на глазах.
Он достал из кармана прибор, который конфисковал у Гарса при аресте, и показал его толпе.
- Это тот самый атомайзер. С его помощью этот безумец намеревался отправить на тот свет всех вас, - объявил громогласно он. - Я предлагаю использовать эту страшную штуку как орудие возмездия! Поднявший меч от меча и погибнет, значит!
Шум в толпе стих.
- Да, но кто сделает это? - прозвучал голос Пустовита. - Палачей среди нас вроде бы не имеется. Может быть, ты сам, Праг, исполнишь наш приговор?
- А почему бы и нет? - криво улыбнулся хранитель Закона. - Вы зря боитесь, атомайзер действует чисто и мгновенно. Не будет ни крови, ни разлетевшихся во все стороны мозгов, это я вам гарантирую. Достаточно нажать вот эту кнопочку и от мерзавца останется пустое место!
- Подождите, граждане! - вмешался Грон. - Мы же еще не проголосовали! Давайте уж соблюдать все процедуры, как положено!
- Да чего там? - крикнул кто-то из толпы. - И так все ясно!
- Нет! - перекрыл шум голосов чей-то громкий голос. - Лично мне не все ясно!
Гарс вздрогнул и вгляделся в море голов. Кто-то проталкивался сквозь толпу к помосту. Это был не кто иной, как старый учитель Айк.
"Так вот кого здесь раньше не хватало, - сообразил Гарс. - И как это я не заметил, что Айк не участвует в собрании?"
Праг поморщился, но не решился воспрепятствовать учителю подняться на помост. Айка все в поселке знали и уважали.
- Мне не ясно, на основе чего вы готовы совершить непоправимую ошибку! заявил старик, обращаясь к собранию. - Да, у Гарса была убита жена - варварски и злодейски. Да, он был застигнут Прагом в тот момент, когда, перепачканный в крови, стоял над ее бездыханным телом. Да, они не раз ссорились, в том числе и накануне убийства Люмины, и соседи слышали их крики. Да, Гарс не раз собирался уйти за Горизонт, и это вполне могло довести его до умопомрачения. Но разве все это доказывает его вину в убийстве?! А кто из вас знал, что Люмина была беременна? Кто ведал, что она носила под сердцем ребенка, которому так и не суждено было родиться?
Тишина над площадью. И в этой тишине учитель продолжал ронять в толпу гневные слова.
- Я опоздал на собрание потому, что беседовал с Юноном - он сейчас лечит тяжелобольного. Я хотел убедиться в том, что мои подозрения справедливы. И я оказался прав. Незадолго до смерти Люмина приходила в лечебницу на прием, и диагност обнаружил ее беременность. Об этом больше никто не знал, кроме Юнона. И, возможно, Гарса. Во всяком случае, первоначально. Но впоследствии о беременности Люмины узнал еще один человек. Он уже давно тайком, под прикрытием ночи, проникал в лечебницу, чтобы выуживать из диагноста сведения о будущих роженицах и о неизлечимо больных. Он вбил себе в голову, что существует некая взаимосвязь между рождаемостью и смертностью в нашем поселке, что якобы если у кого-то родится ребенок, то кто-то тут же должен умереть. А потом он решил, что одного знания этого явления недостаточно и что можно и нужно управлять этим процессом. И тогда этот безумец сделал страшный вывод: чтобы в нашем Очаге никто не умер, надо не допустить, чтобы на свет появлялись новые жители поселка. Это так, Брюм?
Математик поднял лицо от компнота, в котором он производил какие-то вычисления, и опасливо огляделся. Люди, стоявшие рядом, невольно отодвинулись от него подальше, как от носителя опасной заразной болезни.
- Да, - сказал он глухо, - я сделал это. Но поймите, у меня не было другого выхода. Почему моя мать должна была умереть только из-за того, что какая-нибудь похотливая сучка наплодит целый выводок сопливых чад? Разве это справедливо? А насчет того, что моя теория неверна, тут вы не правы, учитель. Числа никогда не врут. И если в мире существуют какие-то закономерности, то без расчетов их не выявить.
Толпа оцепенела от неожиданного признания математика. А он вдруг резко повернулся и бросился бежать.
- Стой! - проревел ему вслед Праг.
Но Брюм не останавливался. Он выскочил из толпы и устремился в переулок.
И тогда Праг выстрелил ему вслед из атомайзера.
Фиолетовая вспышка на миг озарила площадь, и короткая молния, промчавшись над головами людей, нагнала беглеца.
Поистине, это было страшное оружие.
Фигура Брюма растворилась в воздухе так, будто принадлежала не человеку, а голообразу. Ни малейшего следа не осталось после этого бескровного убийства ни кусочка одежды, ни пряди волос. Только компнот нумеролога не пострадал. Некоторое время он, как некий сказочно-волшебный артефакт, висел в воздухе, оставшись без опоры, а затем рухнул на металлопластовую мостовую, и корпус его раскололся от удара, обнажив нагромождение микросхем. Совсем как располосованный виброножом живот Люмины.
