Эдгар Берроуз - Боевой человек Марса
Я повернулся к пульту управления и сразу заметил открытое смотровое окно. Теперь мне стало понятно, почему патрульный флайер преследовал меня. Воины видели что-то круглое, перемещающееся в воздухе. И хотя они не могли понять, что это такое, они как отважные люди пустились в погоню, как им повелевал их долг.
Я быстро закрыл смотровое отверстие, убедился, что остальные закрыты, и понял, что мне теперь нет необходимости улетать, так как я опять стал полностью невидим, за исключением маленького глаза перископа. К этому времени здесь собрались снова все патрульные корабли.
Думаю, что все воины были поражены тем, что произошло. И они не могли найти никакого разумного объяснения случившемуся. Корабли кружили над городом, ожидая приказаний. И как только наступил вечер, приказ поступил. Корабли выстроились в несколько линий и на разных уровнях, стали прочесывать небо над городом. Корабли каждого уровня описывали концентрические круги, летя так близко друг от друга, что ни один корабль не остался бы незамеченным ими. К тому же на крышах всех зданий города были выставлены часовые, просматривающие небо. Тысячи глаз смотрели вверх. Я понял, что в таких условиях я буду непременно обнаружен. Поэтому я спустился в дворцовый сад и укрылся в листве деревьев. Отсюда я мог более или менее спокойно наблюдать за происходящим. Вскоре на планету опустилась ночь, и я медленно выплыл из своего укрытия.
Поднявшись над садом, я осмотрел небо с помощью перископа. Высоко в небе я увидел огни патрульного флайера, а под собой тысячи освещенных окон дворца. Впереди вырисовывался темный силуэт Восточной Башни. Я медленно подплыл к окну камеры Тавии.
Я, разумеется, не включал огней и, открыв верхний люк, остановился в двух футах возле подоконника камеры. Прежде чем вылезти из люка, я накинул на себя шелковую ткань, обеспечивающую мою невидимость, В камере Тавии не было света. Я приложил ухо к окну и прислушался. Ни звука. Сердце мое упало. Неужели ее перевели отсюда? Неужели ее забрал Хай Альт? Я содрогнулся при этой мысли и обругал себя за то, что упустил его в прошлый раз.
Я знаю, что в темное небо устремлены тысячи глаз и тысячи ушей прислушиваются к малейшим звукам. Поэтому я все делал бесшумно. Мне нужно было убедиться, что Тавии здесь нет. Я прижался губами к решетке и прошептал ее имя. Ответа не было.
– Тавия! – шептал я, на этот раз громче. Мне казалось, что мой голос прозвучал так громко, что меня слышали даже мертвые.
На этот раз в глубине камеры я услышал какой-то звук. Кто-то ахнул. Затем я услышал, что к окну кто-то подходит. В камере было так темно, что я не видел ничего. Но вот я услышал знакомый голос:
– Хадрон! Где ты?
Она узнала мой голос. Я почему-то вздрогнул, услышав этот нежный голос.
– Я за окном, Тавия. Она подошла ближе.
– Где ты? Я не вижу тебя.
– Не бойся. Ты меня не можешь видеть, но я все объясню потом. Фао с тобой?
– Да.
– И больше никого?
– Никого.
– Я собираюсь взять вас с собой. Тебя и Фао. Отойдите в сторону от окна, чтобы вы не пострадали. Затем садитесь в мой флайер.
– Флайер? А где он?
– Он здесь. Слушайте меня. Вы доверяете мне?
– Конечно, Хадрон, – прошептала она.
Что-то запело внутри меня. Я не понимал, что со мной происходит. Я не мог объяснить своего состояния. Но сейчас не было времени думать об этом.
– Отойди в сторону, Тавия. И отведи Фао.
Я видел смутную тень возле окна, которая затем исчезла.
Я подошел к переднему орудию, направил его в окно. Легкое нажатие… Я не видел, что произошло, но я знал, что решетки больше не существует. Я протянул руку к окну и обнаружил, что ее нет…
– Тавия! Быстро иди сюда!
Стоя одной ногой на палубе флайера, а другой на подоконнике, я подтащил корабль поближе и сделал навес из невидимого покрывала, чтобы девушки могли незамеченными вылезти из окна.
Это было очень трудно. К сожалению, у меня не было ни одного абордажного крюка, чтобы закрепить корабль. Поэтому мне пришлось полагаться только на свои силы. Я помог Тавии подняться на подоконник.
– Но здесь же нет корабля, – испуганно сказала она.
– Корабль здесь. Доверься мне, Тавия. – Я обнял девушку одной рукой и почувствовал, как под моими пальцами набухли и стали твердыми соски ее нежных грудей.
– Не бойся, – сказал я и осторожно опустил ее в люк «Джамы».
Затем я протянул руку Фао, помог ей подняться на подоконник и тоже обхватил рукой. Ощутив рукой ее нежную грудь и не видя в темноте ее лица, я вдруг понял, что будь на ее месте Санома Тора, я почувствовал бы то же самое. И тут до меня дошло, что чисто физически все женщины одинаковы и главное в них – это духовное начало, а его не могут заменить даже самая совершенная фигура и самое прекрасное лицо. Но сейчас, в темноте, все это отступило на второй план – сейчас я только ощущал под своими пальцами нежную округлость женской груди, ее набухшие соски, тело девушки, прильнувшее ко мне… Но нет… Я взял себя в руки и опустил ее в люк невидимого корабля. Да, все это потребовало от девушек необычайного мужества. Им пришлось спускаться в неизвестность, довериться только моему слову, что их ждет твердая палуба, а не темная пучина в черноте ночи.
Когда обе девушки были на корабле, я спустился и закрыл за собой люк.
Пробираясь к пульту управления, я коснулся рукой женского бедра, и дрожь пронзила мое тело, хотя я не знал, чье это бедро, Тавии или Фао. Обе девушки лежали на полу, они обе слишком устали от того испытания, что им пришлось пережить. Но у меня не было времени на разговоры с ними.
Если нам удастся выскользнуть из кольца патрульных флайеров на свободу, у меня будет достаточно времени, чтобы ответить на их вопросы. Если же не удастся, то тогда мне не потребуется отвечать на них.
13. Женщины Тул Акстара
На малых оборотах двигателя мы отплыли от башни. Я не рискнул набрать высоту, так как боялся столкнуться с каким-нибудь патрульным флайером. Поэтому я полетел над самой крышей дворца, пока не оказался над широкой улицей, ведущей к северо-востоку. Сейчас была только опасность того, что меня услышат часовые на крышах. Однако в небе было столько флайеров, что шум их двигателей заглушал все звуки. Наконец, мы подлетели к городским воротам. Я набрал высоту, чтобы перелететь высокую стену – и мы вырвались в ночь. Огни города постепенно растаяли в темноте.
Пока мы были в городе, девушки хранили молчание. Но вот опасность была позади, и Тавия поспешила удовлетворить свое любопытство, засыпав меня градом вопросов. Что касается Фао, то ее первый вопрос касался Нур Ана. А когда она узнала, что он жив и в безопасности, то ее вздох красноречивее всяких слов сказал мне, что она любит моего друга. Обе девушки с замиранием сердца выслушали мой рассказ о чудесном избавлении от смерти. Затем они захотели узнать все о «Джаме», сумасшедшем Фор Таке, его изобретениях, веществе невидимости, дезинтегрирующих лучах. И пока я не удовлетворил их любопытства, мы не могли обсуждать планы на будущее.
