Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 15
— А если Ги не отдаст Шатильона Саладину, что тогда?
— Э? — казалось, Роджер был поражен какой-то новой мыслью.
— Если король Ги поднимет армию франков на битву с Саладином, а Орден госпитальеров не присоединится к нему, — что тогда?
— Тогда Ги окажется в дерьме.
— А если он разобьет сарацин?
— Э?
— Если франки победят, а госпитальеры для этого ничего не сделают, для них это плохо кончится. Десятина будет поступать не столь регулярно. Долги будут выплачиваться не столь быстро. Некоторые поместья, полученные в дар от некоторых королей, могут быть потребованы обратно.
— Это нам не впервой. Мы уже почувствовали тяжесть королевского недовольства.
— А Его Святейшество… он будет улыбаться, как Бог, не вмешиваясь во все это. В конце концов, наш Урбан отнюдь не политик. Он не станет менять свои привязанности из-за гнева королей или золота тех, у кого в руках оказалась власть. Вы так думаете?
— Гм-м… — Казалось, Роджер был поражен новой мыслью. Тишина в зале позади Амнета нарушалась лишь шарканьем сапог по каменным плитам.
— Вы потеряете немного, если король Ги и те, кто выступят с ним, будут побеждены. Конечно, вы сможете удержать собственные позиции в этой варварской стране силой своих мечей. Но если король Ги и принц Рейнальд победят, они будут сильнее, чем прежде, — а разве кто-нибудь будет молить Бога о другом? В этом случае ваша позиция невмешательства может привести к тому, что ваши позиции ослабнут.
— Ты в этом уверен?
— Я вижу это, как может видеть любой.
— Но, говорят, ты можешь предвидеть будущее. Видел ли ты, с помощью своей магии, исход этого дела?
Амнет помолчал, прежде чем ответить. Перед его глазами всплыло видение: бледное беспощадное лицо с пышными усами…
— У меня нет такой силы, если я понимаю, о чем ты спрашиваешь.
— Это не ответ, Томас Амнет.
— Это единственный ответ, который я могу дать.
— Ты заморочил нам головы своими загадками и предположениями, тамплиер.
— Я просто указал на все ловушки, вытекающие из вашей линии поведения, — и те выгоды, которые станут доступны в том случае, если вы измените свое решение.
— Какие выгоды?
— Госпитальеры и тамплиеры долго были заодно.
— Не так уж они были близки, как ты думаешь.
— Правильно, магистр Роджер, у нас были различия. Но король будет весьма уважать вас, если вы снова поднимете мечи у него на службе.
— Что ты понимаешь под словом «уважать»? Амнет помолчал. Он был уполномочен делать намеки, но давать прямые обещания — другое дело.
— Если нам удастся отогнать Саладина и его воинов, то появятся новые земли. Поля египетской пшеницы, рудники на Синае, промыслы жемчуга на Красном море…
— И милые сердцу короля Ги тамплиеры получат все самое лучшее, не так ли?
— А разве отец не более старался обрадовать блудного сына, чем того, который остался покорным его воле?
— Еще загадки, Томас! Я могу поклясться, у тебя есть по одной на каждый день недели.
— Мой господин оказывает мне большую честь.
— Достаточно большую, чтобы не спорить с тобой. Мы здесь простые люди. Доблестные воины.
Благочестивые монахи. Честные купцы. Отнюдь не люди легкомысленных обещаний мечей и случайных союзов, как вы, тамплиеры.
— Но, господин…
— Нет, Томас. Мы поссорились с королем Ги открыто по поводу престолонаследия. Мы не можем похоронить это из-за полей пшеницы и горсти жемчуга.
— Я не имел в виду купить ваше решение, магистр.
— Конечно, нет. Оно не продается. Если король Ги будет разбит в этой священной войне, мы не будем ликовать. Мы не благословляем сарацинскую армию. Но мы не протянем руки для того, чтобы вытащить короля Ги из той ямы, которую гордость Рейнальда вырыла для них обоих… Да и для тебя тоже, если ты заодно с ними.
— Я понял ваш ответ.
— Так как ты верный рыцарь и хорошо служил своему Ордену, я не буду наказывать тебя за то, что ты явился сюда. Ты можешь возвращаться в Иерусалим — если сарацины позволят тебе сделать это.
— Благодарю вас, магистр Роджер.
— Поспеши, Томас. Война на пороге.
Файл 04
Холодное и гиблое место
Не полнись нежностью, входя под ночи полог —
Прощаясь с солнцем, старость слезы льет,
Ярится гневом тот, чей век уже не долог,
И против смерти света восстает.
Дилан ТомасНа третью ночь Том Гарден начал улавливать ритм бассейна. Ему пришлось понять главное: та женщина, которая не могла здесь подыскать себе отзывчивого мужчину, помимо пианиста, была либо слишком застенчива, либо слишком пьяна. Улыбка или легкое отстраняющее движение бедром или бровью отгоняли ее прочь. Пока он играл, все было в порядке.
Напротив, Тиффани и вторая официантка, Белинда, все время подвергались домогательствам — как со стороны мужчин, так и со стороны женщин. Порой это были ласковые и добродушные атаки, порой грубые. Заняв позицию наблюдателя, Гарден подсчитывал число шлепков, обжиманий и всевозможных запрещенных приемов, которые Тиффани приходилось терпеть на протяжении часа. Но ни одна из девушек ни разу не вскрикнула. Не грозила им, по всей видимости, и опасность захлебнуться — вполне хватало способности задерживать дыхание на тридцать секунд. После единственной яростной попытки защитить Тиффани в ту первую ночь, попытки, которая была встречена взрывом хохота, Гарден сказал себе, что это не его дело. Но иногда он удивлялся тому, что в воде не видно крови.
Он быстро понял, что в бассейне предпочитают ритмы девяностых годов, медленный рок — это он мог играть часами. Однако посетители желали, чтобы мелодии были озвучены голосами саксофона и гитары, но ни того ни другого клавоника воспроизвести не могла.
Во всяком случае, на первых порах.
Клавоника была полуклассическим инструментом, с помощью несложного программирования удавалось прерывать звучание трубок органа. Он заметил, что труба и виолончель больше всего соответствуют желаемому эффекту. Когда он впервые опробовал это прерывистое звучание, оно было все же весьма далеко, на его слух, от настоящего саксофона и гитары. Но чем больше Гарден играл, приспосабливаясь к клавишам, проигрывая некоторые фразы более уверенно и требовательно, чем обычно, сосредотачиваясь на извлечении звуков, тем больше голоса трубы и виолончели начинали походить на то, что он хотел услышать.
Впервые заметив, что инструмент воспроизводит настоящий сакс и гитару, он решил, что это искажение звука из подводных динамиков. Но подводные динамики работали и раньше, однако ничего похожего не выдавали.
