Дэвид Вебер - Испытание адом
Гвардеец Мэйхью пристально огляделся по сторонам, прислушиваясь к звучавшим в наушнике донесениям подчиненных. Тем временем у портика приземлились гравитационные сани, и еще дюжина гвардейцев в униформе дворцовой гвардии образовала кольцо вокруг машины. Наконец майор кивнул, подскочивший сержант распахнул заднюю дверь и четко отсалютовал вышедшему из машины Бенджамину Девятому.
Помахав рукой спускавшимся ему навстречу Харрингтонам и Клинкскейлсу, Протектор повернулся, чтобы помочь выйти из машины своей старшей жене. Алисон уже доводилось встречаться с Кэтрин Мэйхью на протокольных мероприятиях, связанных с похоронами Хонор, и, хотя тогдашняя обстановка не позволила им узнать друг друга по-настоящему, доктор Харрингтон сразу почувствовала в этой женщине родственную душу. Здесь, пожалуй, помогло то, что ее не воспитывали в аристократических традициях. Алисон признавала их и научилась уважать, однако они так и не стали неотъемлемой частью ее культурного багажа. Для уроженки Беовульфа положение Кэтрин Мэйхью в планетарной иерархии особого значения не имело, а вот симпатию к ней она ощутила с первой же встречи и с нетерпением ждала возможности свести более тесное знакомство. Сближало их и то что обе они были невысокого роста, точнее, просто крошечного.
– Приветствую вас, мадам Мэйхью, – сказала Алисон, обменявшись с супругой Протектора рукопожатием.
– Лучше просто Кэтрин. Или даже Кэт, – попросила она. – «Мадам Мэйхью» в устах женщины, носящей фамилию Харрингтон, звучит чересчур официально.
– Хорошо... Кэтрин, – пробормотала Алисон. Старшая жена Протектора стиснула ее руку и обернулась поздороваться с Альфредом.
Тем временем Бенджамин помог выйти из машины Элейн. По письмам Хонор доктор Харрингтон составила представление о младшей жене Протектора как о женщине робкой и стеснительной, но с тех пор у нее, похоже, заметно прибавилось уверенности в себе.
– Спасибо за приглашение, – сказала Элейн; тем временем Альфред склонился над рукой Кэтрин с прямо-таки грейсонской галантностью. – Нам не часто случается бывать в гостях, если не считать официальных визитов.
– А это что, неофициальный? – Алисон обвела рукой вооруженных до зубов гвардейцев, галантно старавшихся не слишком попадаться на глаза.
– Господи, конечно же, да! – рассмеялась Элейн. – Мы ведь собрались всей семьей – кроме, конечно, Майкла – все вместе, на открытом воздухе. Да за всю мою жизнь это самый маленький эскорт, который я только упомню!
Последнее Алисон приняла было за шутку, но, взглянув на майора, поняла, что ее собеседница говорит абсолютно серьезно. Начальник стражи так остро переживал по поводу недостаточной защищенности своих подопечных, что Алисон стало его жаль. Она чувствовала, что офицеру не терпится упрятать правящее семейство за надежные стены дворца, а Бенджамин, как назло, медлил.
Следом за Элейн из экипажа гурьбой высыпали отпрыски Мэйхью, и доктор Харрингтон не удержалась от смеха.
Вообще-то их было всего четверо, но, поскольку каждый ухитрялся одновременно находиться в нескольких местах, они производили впечатление целой оравы. Правда, привычные ко всему гвардейцы тут же распределили свое внимание, взяв их, всех вместе и по отдельности, под пристальный присмотр. Алисон подумала, что находиться с малых лет под неусыпным надзором собственных телохранителей не так уж весело, но, с другой стороны, это имело смысл. Коль скоро им предстоит занять высокое положение в обществе, то лучше уж с детства усвоить, что с этим связаны не только привилегии, но и определенные ограничения. Впрочем, детишкам Мэйхью плотная охрана вовсе не мешала расти веселыми и шаловливыми.
Выскочившая первой крепенькая одиннадцатилетняя девчушка личиком удалась в Кэтрин, а ростом уже почти сравнялась с матерью и обещала превзойти ее в самом скором будущем. Рэйчел Мэйхью буквально терроризировала дворцовую детскую и заслужила репутацию ревностной сторонницы реформ. Судя по нескольким оброненным Клинкскейлсом замечаниям, девочка, под несомненным влиянием Хонор, пристрастилась к «неподобающим юной леди» видам спорта, с неплохими результатами сдала экзамен на пилота, увлекалась техническими и точными науками, что на Грейсоне традиционно считалось «мужским» занятием... Хуже того – во всяком случае, для консерваторов, – она уже добилась коричневого пояса по coup de vitesse.
При виде этой девочки, которую легче было представить себе разбирающей гравитационный генератор, чем обучающейся музыке и танцам, Алисон невольно пришло на ум старомодное словечко «сорванец». Вот и сейчас лента в волосах Рэйчел почему-то развязалась, а на щеке, хотя она едва успела выскочить из экипажа, уже красовалось грязное пятно. Поистине выдающееся достижение, поскольку машина доставила семейство непосредственно от одного дворцового портика к другому. «Забавно, – подумала Алисон, – я-то думала, Хонор – единственный ребенок, способный телепортировать грязь сквозь стерильную окружающую среду».
Джанет и Тереза держались чуточку поспокойнее. Темные глаза Джанет, десятилетней дочери Элейн, были точь-в-точь такими же, как у Рэйчел, но ее отличали удивительно яркие каштановые волосы. Девятилетняя же Тереза, вторая дочь Кэтрин, обладала поистине пугающим сходством со старшей сестрой, за одним исключением – аккуратностью. Она всегда была одета с иголочки и явно не владела секретом Рэйчел по добыванию грязи.
Последней Бенджамин извлек из машины свою младшенькую. Четырехлетняя дочь Элейн была довольно крупной для своих лет девочкой и даже в столь нежном возрасте обнаруживала признаки будущей красоты: прежде всего обращали на себя внимание огромные глаза и пышные, примерно того же оттенка, что и у Миранды Лафолле, шелковистые волосы. Поначалу, увидев незнакомых людей, девочка прижалась к отцу, но вскоре осмелела и потребовала поставить ее на землю. Что Бенджамин и сделал. Девочка ухватилась за руку Кэтрин и с любопытством принялась разглядывать Алисон.
– Наша младшенькая, – сказала Кэтрин, проведя ладонью по пышным кудряшкам. – Крестница вашей дочери.
Доктор Харрингтон знала, кто эта маленькая девочка, но взгляд ее все равно на мгновение затуманился. Моргнув, она присела, чтобы сравняться с ребенком ростом, и, откашлявшись, протянула малышке руку.
– Меня зовут Алисон, – сказала она, – а тебя?
– Хонор, – не сразу ответила девочка. Грейсонский акцент смягчил имя, но не помешал ему прозвучать отчетливо. – Хонор Мэйхью.
– Хонор, – повторила Алисон, стараясь, чтобы боль не позволила ее голосу дрогнуть. – По-моему, очень хорошее имя. Ты согласна?
