Роджер Желязны - Рука Оберона
После этого какое-то время постоянно была сельская местность. Я путешествовал легким шагом, проезжая мимо знакомых ориентиров, вспоминая другие путешествия сюда.
Несколько миль спустя я выехал на другую дорогу, пошире и получше. Там я повернул, оставаясь на обочине справа. Температура продолжала падать, но холодный воздух имел хороший чистый привкус. Долька луны сияла над холмами слева от меня. Над головой проплывало несколько мелких облачков, окрашиваемых четвертью луны мягким, пыльным светом. Был очень слабый ветер, случайное шевеление ветвей, и ничего больше.
Через некоторое время я выехал к серии рытвин на дороге, говоривших мне, что я почти у цели.
Изгиб и еще пара рытвин. Я увидел валун рядом с подъездной дорогой и прочел на нем свой адрес.
Тут я поднял взгляд на холм и натянул поводья. На подъездной дороге стоял фургон и в доме горел свет. Я свел Барабана с дороги и направил через поле в рощу.
Я привязал его за елью, погладил по шее и сказал ему, что скоро вернусь.
Я возвратился на дорогу. Машин не было видно. Я перешел ее и пошел по противоположной стороне, проходя позади фургона.
Единственный свет в доме горел в гостиной, справа. Я обошел кругом с левой стороны дома к заднему двору.
Я остановился, добравшись до патио, оглядываясь по сторонам. Что-то тут было не так.
Задний двор изменился. Пара пришедших в негодность плетеных стульев, которые были приставлены к обветшавшим цыплячьим клеткам, которые я так и никогда не потрудился убрать, исчезли. Так же, как, если уж на то пошло, и цыплячьи клетки. Они присутствовали, когда я в последний раз проходил этой дорогой.
Все мертвые ветви деревьев, прежде разбросанные кругом, равно как и гниющая масса их, наваленная мной давным-давно, чтобы нарубить дров, тоже исчезли.
Пропала куча компоста.
Я двинулся к месту, где она была.
Все, что там осталось, это неровный клок голой земли, приблизительно той же формы, что и сама куча.
Но, настраиваясь на Камень, я открыл, что могу заставить себя почувствовать его присутствие. Я на миг закрыл глаза и попытался так и сделать.
Ничего не получилось.
Я вновь посмотрел вокруг, внимательно ища, но не было видно никакого указующего отблеска.
Не то, чтобы я действительно ожидал что-нибудь увидеть, какое там, если я не смог почувствовать его в такой близи!
В освещенной комнате не было никаких занавесок. Изучая теперь дом, я увидел, что ни в одном окне не было занавесок, штор, жалюзи или ставней. Следовательно…
Я обошел дом с другого конца.
Приблизившись к первому освещенному окну, я быстро заглянул в него.
Большую часть пола покрывали замызганные тряпки. Человек в кепи и спецовке красил противоположную стену.
Конечно!
Я попросил Билла продать дом. Я подписал необходимые документы, пока был пациентом в местной клинике, когда меня спроецировало обратно в мой старый дом — вероятно, каким-то действием Камня — во время покушения на меня в Амбере.
Это случилось несколько недель назад по местному времени, используя коэффициент замедления Амбера к Отражению Земля, приблизительно, два на полтора, и делая допуск на пребывание у Двора Хаоса, стоившего мне восьми дней в Амбере.
Билл, конечно, выполнил мою просьбу. Но дом был в плохом состоянии, учитывая, что он был заброшен на много лет и разграблен. Ему потребовалось несколько оконных рам, кое-какая работа на крыше, новые водосточные трубы, покрасить, надраить, отполировать, и требовалось выволочь много мусора, как снаружи, так и изнутри.
Я повернул прочь и пошел по склону к дороге, вспоминая, как проделал этот путь раньше, в полубреду, на четвереньках, с текущей из бока кровью.
Та ночь была немного холодней, а снег был и на земле и в воздухе.
Я прошел неподалеку от места, где я сидел, пытаясь остановить машину.
Воспоминания были слегка нечеткими, но я все еще помнил тех, кто проехал мимо.
Я перешел через дорогу и прошел через поле к роще. Отвязав Барабана, я уселся в седло.
— Мы еще немного проедем вперед, — сообщил я ему, — на этот раз не слишком далеко.
Мы направились обратно к дороге и поехали по ней, продолжая ехать дальше после того, как миновали мой дом. Если бы я не предоставил Биллу действовать и продать мой дом, куча компоста по-прежнему была бы там. Камень по-прежнему был бы в ней. Я мог бы уже возвращаться в Амбер с красным Камнем на шее, готовый попробовать то, что надо было делать. Теперь я должен был отправляться искать его, когда у меня возникло чувство, что время снова поджимает меня. По крайней мере, здесь у меня была благоприятная пропорция по отношению к его ходу в Амбере. Я цыкнул на Барабана и тряхнул поводьями. Даже так нет смысла терять его.
Полчаса — и я был в городке, скача по тихой улочке в жилом районе, окруженный со всех сторон домами. У Билла горел свет.
Я свернул на его подъездной путь и оставил Барабана у него на заднем дворе.
На мой стук вышла Алиса, на миг уставилась на меня, а затем воскликнула:
— Боже мой! Карл!
Спустя несколько минут я сидел с Биллом в гостиной со стаканом на столе. Алиса находилась на кухне, совершив ошибку, спросив меня, не хочу ли я что-нибудь пожевать.
Билл изучал меня, прикуривая трубку.
— Твои способы уходить и приходить по-прежнему имеют склонность быть эффектными, — проронил он.
Я улыбнулся:
— Соответствие — это все.
— Та медсестра в поликлинике… Едва ли хоть кто-то поверил в ее рассказ.
— Кто-то?
— Упоминаемое мною меньшинство — это, конечно, я сам.
— Что же она рассказывала?
— Она утверждала, что ты прошел в центр палаты, стал двухмерным и просто растаял, как подобает старому солдату вроде тебя, с радугообразным сопровождением.
— Симптом радуги может вызвать глаукому. Ей следовало бы проверить зрение.
— Она проверила, — ответил Билл. — Ничего аномального.
— О, тем хуже. Следующее, что приходит на ум, это неврологическое заболевание.
— Брось, Карл. С ней все в порядке и ты это знаешь.
Я улыбнулся и пригубил виски.
— А ты, — заметил он, — выглядишь похожим на какую-то игральную карту, о которой я однажды высказывался, в комплекте с мечом. Что происходит, Карл?
— Это все очень сложно, даже сложнее, чем в последний раз, когда мы разговаривали.
— Это означает, что ты все еще не можешь дать мне объяснения?
Я покачал головой.
— Ты выиграл полностью оплаченную турпоездку ко мне на родину, когда все это кончится, — пообещал я. — Если у меня тогда все еще будет отечество. Прямо сейчас время вытворяет ужасные вещи.
