Эдгар Берроуз - Мечи Марса
Я чувствовал, что должен понять его отношение ко мне. Если он опасен, я должен установить это до наступления ночи: мне казалось, что его огромный глаз может видеть в темноте, а так как я не мог все время бодрствовать, то становился для него в темноте легкой добычей, если у него действительно были намерения убить меня.
Взглянув на него, я увидел удивительное изменение в его внешности. Кожа его была уже не серой, а ярко-желтой, и тут я заметил, что он стоит у желтой стены. Это крайне заинтересовало меня. Я направился к нему, и он снова изменил положение. На этот раз он оказался у синей стены – желтый цвет его кожи сменился синим. На Барсуме есть маленькая ящерица, называемая дарсин. Она меняет свой цвет в зависимости от окружения, как земной хамелеон, но я никогда не видел существо, похожее на человека и наделенное такой способностью к смене защитной окраски. Несомненно, это было самое удивительное из всех виденных мною существ.
Я подумал, не умеет ли оно говорить, и решился:
– Каор, – сказал я, – будем друзьями.
Я поднял правую руку над головой ладонью вперед, подчеркивая свои дружественные намерения. Он смотрел на меня некоторое время, потом из его верхнего рта послышались странные звуки, похожие на фырканье и мяуканье кошки. Он старался поговорить со мной, но я понимал его не больше, чем он меня. Как же мне узнать его отношение к себе до наступления ночи? Это казалось безнадежным, и я решил не обращать внимания на присутствие этого существа, если только оно не приблизится ко мне, поэтому я отошел и сел на скамью в стороне от него.
Он немедленно занял другое положение, наиболее удаленное от меня, оказавшись на этот раз у зеленой стены и тут же изменив цвет. Я подумал: удивительный калейдоскоп получится, если заставить его двигаться вдоль разноцветных стен. Эта мысль заставила меня улыбнуться. Последовала немедленная реакция моего сокамерника. Он издал странный фыркающий звук и скривил верхнюю губу, как бы пытаясь улыбнуться в ответ. В то же время он стал потирать ладонями бедра.
Я решил, что искривление верхней губы и движение ладоней о бедра должны иметь какое-то значение и выражать его отношение ко мне, но было ли это проявлением дружественности или враждебности, я не знал. Может, он воспринял мою улыбку так, как ее обычно принимают на Земле и Барсуме. Но тут же я вспомнил, что зеленые люди смеются тем громче, чем более дьявольским пыткам подвергают они свою жертву, это было особым, извращенным чувством юмора.
Так что, возможно, гримаса и жест этого создания означают вызов. Если это так, то чем раньше я это установлю, тем лучше. В сущности, гораздо важнее было установить, насколько его намерения враждебны. Я должен был узнать это до наступления темноты. Мне показалось, что этого можно достичь, повторяя его жесты, поэтому я улыбнулся и потер ладонями бедра.
Тотчас же в ответ его верхний рот растянулся, и он подошел ко мне. Я ждал его приближения. Подойдя, он остановился и дотронулся до моей руки. Я решил, что это предложение дружбы, и ответил тем же. Результат ошеломил меня. Существо отпрыгнуло, издавая фыркающие звуки, потом пустилось в дикий танец. Отвратительное на внешний вид, оно поразило меня удивительной грацией своих движений. Трижды обойдя комнату, оно закончило свой танец, подошло ко мне и село рядом.
Оно снова начало фыркать и мяукать, пытаясь, очевидно, поговорить со мной, но я мог лишь покачать головой, показывая, что не понимаю, и заговорил с ним на языке Барсума.
Вскоре оно перестало мяукать и обратилось ко мне на языке, гораздо более похожем на человеческий. Этот язык использовал гласные тех языков, которыми я владел. Наконец-то я нащупал почву, на которой мы могли договориться.
Было очевидно, что это существо не понимает ни одного языка, на котором я говорю, и учить его одному из них бесполезно, но я мог изучить его язык и тогда смог бы общаться с другими обитателями Турии.
Но как это сделать? Мои похитители могли не позволить мне жить столько, чтобы успеть узнать что-нибудь. Но если я буду думать об этом, то не стану пытаться как-то изменить свое положение или бежать отсюда, поэтому я должен считать, что у меня достаточно времени для изучения языка, к чему я немедленно и приступил.
Я выбрал обычный путь изучения нового языка, указывая на различные предметы в комнате и разные части своего тела и называя их на своем языке. Мой товарищ, казалось, немедленно понял, что я собираюсь делать. Указывая на те же предметы, он по нескольку раз повторял их название на том из двух языков, который больше походил на человеческий, если только фырканье и мяуканье можно назвать языком. На этот вопрос я пока не мог ответить.
Мы занимались этим, когда отворилась дверь комнаты и несколько сосудов опустилось на пол у двери, которая немедленно закрылась. Мой товарищ фыркнул и бросился к ним. Он немедленно вернулся с кувшином воды и чашкой с едой и поставил их на скамью рядом со мной. Указывая на пищу и на меня, он дал понять, что это мое. Снова подбежав к двери, он вернулся с другим кувшином воды и клеткой с удивительной птицей.
Я называю ее птицей потому что у нее были крылья, но к какому семейству она принадлежала, вы можете гадать так же, как и я. У нее были четыре лапы и чешуя, как у рыбы, но клюв и гребешок придавали ей сходство с птицей.
Блюдо в чашке оказалось смесью овощей, фруктов и мяса. Утолив жажду и принимаясь за еду, я наблюдал за своим товарищем. Вначале он играл с птицей в клетке. Он просовывал сквозь решетку пальцы, отчего птица хлопала крыльями, кричала резким голосом и старалась схватить его палец клювом. Ей это не удавалось, мой сокамерник успевал вовремя отдернуть руку. Казалось, он получал большое удовольствие.
Наконец он открыл дверцу клетки и выпустил пленницу. Птица немедленно полетела по комнате, ища выхода, но решетка на окнах была слишком частой. Мой товарищ принялся охотиться за ней, как во всем мире кошки охотятся за добычей. Когда птица взлетала, он крался за ней; приблизившись, прыгал на нее. Некоторое время ей удавалось спасаться, но, наконец, он прижал ее к полу, немного оглушив.
Потом он снова начал играть. Время от времени он бродил по комнате, делая вид, что не замечает ее, потом снова как бы обнаруживал ее и прыгал.
Наконец, с яростным кашляющим ревом, напоминающим рев льва, он прыгнул и одним движением мощных челюстей оторвал ей голову. Прижав шею птицы к верхнему рту, он принялся пить ее кровь. Это было не очень приятное зрелище. Выпив кровь, он начал рвать добычу нижними челюстями, при этом он рычал, как лев.
Я медленно закончил есть, в то время как мой товарищ рвал свою добычу и глотал большими кусками. Съев все до кусочка, он подошел к скамье и осушил кувшин с водой. Пил он верхним ртом. Все это время он не обращал внимания на меня. Затем, лениво мурлыча, он подошел к груде шкур на полу, лег на них и уснул.
