Иван Тропов - Крысолов
– Я так понимаю, молчание следует расценивать как согласие. Чем мы можем вам помочь?
– Да чем вы можете помочь… – сквозь зубы пробормотал Стас.
Усмехнулся. Крысами разве что…
– Вы правы. Кроме крыс у нас ничего нет. Но зато уж этого у нас много. Сколько крыс вам понадобится?
Блин… Только подумал в шутку – и уже предлагают. Прямо мысли читает…
Или издевается.
Но деваться некуда.
– Вы думаете, крысы смогут помочь мне достать секвенсор?
– Мне больше нечего предложить.
Стас сжал губы и отключился.
Не очень-то вежливо, конечно, отключаться вот так, без прощания…
Перебьются. Есть свои маленькие плюсики в том, чтобы браться за безнадежные дела, не правда ли?
Стас повернулся к Арни, хмуро наблюдавшему за разговором.
– Хорошенькие у тебя друзья, Арни.
– Они хорошие, дядя Стас… Просто у нас нет выбора.
Стас отмахнулся. Чего уж теперь… Снявши голову по волосам не плачут.
– У твоих друзей есть хорошо выдрессированные крысы?
– Самые лучшие крысы у меня! – заявил Арни.
– Твой личный батальон, вот эти? – Стас кивнул в глубину станции, на ряды крыс, протянувшиеся по обе стороны платформы вдоль колонн.
– Да.
– И что, остальные им сильно уступают?
– Да. Это лучшие, я их… – Арни осекся. Заморгал, нахмурился. Он понял. – Дядя Стас?..
– Что?
– Дядя Стас… Но они…
На этот раз Арни замолчал надолго. Наконец тихо заговорил, уставившись в плиты перед собой:
– Дядя Стас, обещай, что будешь о них заботиться. И просто так не пошлешь их на смерть…
Стас поежился. Черт возьми… Может быть, лучше не брать у него крыс? Он же еще ребенок. Эти крысы – все, что у него есть. Как любимый щенок у ребенка-сироты…
Но именно поэтому следует взять именно их.
Арни дрессировал их каждый день. Практически круглосуточно. Они прекрасно скоординированы. Если от крыс и будет какой-то толк, то только от этих.
Граф и его ферма в Пензе. На самой ферме крысы, специально модифицированные как раз для диверсионных целей, смогут многое. Но до Пензы еще надо добраться. А как?
На фуре туда крыс не довезешь. Кто наслышан о модифицированных крысах лучше, чем жители Подмосковной области? Все дороги проверяются, все машины, а тем более грузовые…
Значит, пешком. Сотни километров пути. Когда каждый случайный человеческий взгляд будет как смертный приговор. Сразу же звонок по особой линии КГБ – у нас тут крысы. Модифицированные. Из Старого Города. Срочно примите меры! Срочно!
И ведь примут. Потому что были прецеденты. Стянут отряды, будут прочесывать район с вертолетов…
И что тогда? Никаких шансов.
Нет, если с какими-то крысами и можно добраться до Пензы незамеченными, то только с этими.
– Обещай! – почти крикнул Арни, и на его глазах заблестели слезы.
– Обещаю, Арни. Обещаю.
Стас помолчал.
Хотелось подойти к Арни, положить руку на плечо, обнять… Но если сбросит руку? Отстранится? В сердцах, потом остынет – но еще пучок ниточек порвется… А их и без того мало осталось…
Как хочется подойти – и как страшно…
– Арни…
– Что?
Почти с вызовом, почти зло.
– Арни, я обещаю заботиться о твоих крысах… Но мне понадобится толковый офицер. Самый лучший, какой у тебя есть.
– Да… Я понимаю… – выдавил из себя Арни.
– Вот этот ротный лейтенант, например. – Стас кивнул на седую крысу-офицера, которая вела их сюда. – Как?
– Это не ротный! Это майор. Батальонный.
– Тем более. Он твой лучший?
– Да… Его зовут Эрвин.
– Эрвин… – повторил Стас. – Роммель?
Арни что-то неразборчиво буркнул.
Сев на корточки, он взял в свои огромные лапищи Роммеля, поднял, поднес к самому лицу и что-то шептал в шерстяные уши. И в свете факелов по кожистым щекам скользили крошечные оранжевые огоньки…
Стас отвернулся.
Стоял, кусая губы, и в голове было пусто.
Пусто-пусто.
Потом под ногами пискнуло. Роммель сидел, чуть приподнявшись на задних лапах, и выжидающе смотрел. Ждал приказов.
Стас наклонился и погладил его. Сначала по голове, потом, двумя пальцами, за ушами. Почему-то модифицированные крысы любят это больше всего.
– Майор Роммель, значит…
Крыса, жмурясь от удовольствия, согласно пискнула.
– Не могу обещать вам, майор, что после этого рейда вы станете генерал-фельдмаршалом. Но уж до полковника-то точно дослужитесь.
Стас помолчал.
– Если мы вернемся…
Часть вторая
ГЕНОДРОМ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
– А теперь смотри во все глаза, Серый.
Серый приоткрыл один глаз, мутно глянул на сереющий рассвет за окнами машины, на зеленые индикаторы приборной доски, на Стаса. И снова закрыл.
– Просыпайся, соня, просыпайся. Застегнуться не хочешь?
Четвертый день Серый щеголял в костюмчике, по виду совершенно рокерском.
Кто бы мог подумать, что в ателье у Серого проснутся какие-то совершенно блэкушные вкусы? Едва завидев кожаную куртку, расшитую молниями и нашпигованную кнопками и стальными побрякушками, он рванулся к ней и заблажил так, что пришлось заказать такую же. Только не из кожи, а из кевларина, и не стандартной раскройки, а по размерам Серого. И поскорее. Вышло довольно дорого…
Стас повозился с магнитолой – родная “нива” с привычной магнитолой осталась далеко в Старом Городе, в сотнях верст отсюда, а эта была потрепанная и довольно старая, еще тех времен, когда “нивы” были с примесью “шевроле”. Нашел нужную песенку и закольцевал ее.
Ожили динамики, разбавляя унылую серость за окном. Там плыла чахлая полоска кустов и березовых скелетиков. За ними весенние поля, грязные, мокрые и холодные.
Первый напор весны отступил, и ранним утром под ногами скрипел и ломался ледок…
Any jobber got the sack,
Monday morning, turning back,
Yellow lorry slow, nowhere to go.
But oh, that magic feeling, nowhere to go,
Oh, that magic feeling, nowhere to go…
Пять дней назад эта песенка была под настроение. Била точно в сердце, до самых печенок.
Да, все паршиво и хуже некуда – но… Выдернут из привычного ритма жизни. Из привычных “надо”, “должен” и “приходится”. Никуда не надо бежать. Никому ничем не обязан. И даже звонков на видеофон нет, ни одного, – потому что номер совершенно новый.
Пьянящее чувство свободы…
Yellow lorry slow, nowhere to go.
But oh, that magic feeling, nowhere to go,
Oh, that magic feeling, nowhere to go…
Теперь острота этого чувства чуть притупилась. Пять дней прошло. Старые привычки ушли, но свято место пусто не бывает. Новые “надо”, “должен” и “приходится” тут как тут.
