Михаил Ахманов - Защитник
Консул Тревельян также отмечает побочный, но важный результат данных экспериментов: реальность ментального дара у некоторых представителей расы терукси. Это явление, которое прежде мифологизировалось, теперь следует считать надежно установленным научным фактом.
Отчет экспедиции Тревельяна – Сигеру'кшу.* * *– Яничего не ощущаю, – сказал Тревельян, открывая глаза.
Собственно, закрывать их при дальнем зондировании не требовалось, но так было легче сосредочиться.
Две женщины смотрели на него: Обна Шета Тренгар, сидевшая в кресле по другую сторону стола, и Алиса Виктория. Алиса стояла рядом, положив ладонь на его плечо, и сейчас, выйдя из транса, он чувствовал мягкое давление ее пальцев. Кажется, она была обеспокоена.
– Надо подумать, – промолвила Обна Шета, играя ожерельем из желтых камней. – Причины могут быть разными – например, ты неспособен воспринять эманацию внечеловеческого разума. Такого, который не принадлежит разумному существу, в нашем понимании… ни дроми, ни хаптору, ни лоона эо… нечто совершенно особенное, уникальное, чему мы не имеем определений.
– Мне приходилось контактировать с сильмарри, – возразил Тревельян. – Коллективный разум и, бесспорно, нечеловеческий… Но кое-что я смог уловить.
– Нечеловеческий – значит, не принадлежащий гуманоиду, то есть существу нашего вида. Дроми или те же сильмарри… – Провидица шевельнулась, и по ее платью цвета чайной розы побежали золотистые сполохи. – Я говорю о другом. Внечеловеческий – значит, лежащий вне нашего опыта и наших знаний.
– Но ты его ощущаешь.
– А ты – нет. Странно, не так ли? – Будто поддразнивая Ивара, она облизнула губы розовым язычком. – Я вообще не понимаю природу и происхождение твоего дара.
«Еще бы ты понимала!» – подумал Тревельян. Бесспорный факт – работать с порталами даскинов его обучило существо, затаившееся среди биороботов лоона эо. Он знал это точно, так как раньше у него не имелось склонности перемещаться от звезды к звезде, от планеты к планете без корабля с контурным приводом и даже без скафандра с запасом воздуха. Однако дар внечувственного восприятия – точнее, его происхождение – оставался для Ивара загадкой. Возможно, этим талантом его наделил Первый Регистратор, тот же самый псевдосерв, но не исключалось, что дело в его собственном генетическом коде, в капле крови фаата, унаследованной от далеких предков[26]. Существовал и промежуточный вариант: Первый Регистратор мог лишь пробудить способность, заложенную в генетике.
Свои таланты он не афишировал, а потому эксперимент с Обной Шетой проводился в приватном порядке, в его жилом отсеке и в присутствии только любимой супруги. От нее у Ивара не было секретов – как говорил Йездан, мудрец кни'лина, подушке ведомы все тайны мужа и жены.
– Есть один способ, – сказала Обна Шета, щуря свои прекрасные глаза. – Мы используем его при обучении тех, кто наделен врожденным даром. Наставник должен проторить тропу для неофита, по которой тот следует за учителем. В трансе их разумы сливаются… Можем попробовать.
Алиса чуть слышно фыркнула. Ей совсем не нравилось, что Ивар будет с кем-то сливаться, пусть даже мысленно.
– Я не ученик, – промолвил Тревельян. – Покажи, как ты действуешь, и этого хватит.
– Увидим, хватит или нет. – Разгладив платье на коленях, Обна Шета любовалась переливами бледно-желтого и золотого. – Сейчас я войду в транс и постараюсь нащупать разум этой твари. Понадобится несколько минут… может быть, половина часа в земных мерах… Вы оба должны следить за мной. Если я буду словно спящая, значит, все в порядке, и ты можешь идти за мной. Если начну дрожать и метаться, верните меня к яви как можно быстрее.
Она откинулась на спинку кресла и вытянула ноги в изящных золотистых туфельках.
– Помнится, на астродроме ты сильно побледнела и лишилась чувств, – заметил Тревельян. – Это были знаки неблагополучия?
– Нет. Я сказала: если начну дрожать и метаться… или если из носа пойдет кровь.
– Я понял, досточтимая. В добрый путь.
– Не досточтимая, нет… – прошептала провидица немеющими губами. – Обна Шета… просто Обна Шета…
Ее глаза закрылись, щеки начали бледнеть, кровь отлила от губ и шеи. Она не лишилась своей красоты, но теперь это было очарование существа, замороженного в гибернаторе лет на тридцать-сорок.
– Опасные эксперименты, – сказала Алиса. – Она выглядит точно Белоснежка в гробу.
– Пока тревожиться не стоит, – откликнулся Ивар, наблюдая за провидицей. – Согласен, выглядит она не лучшим образом, зато спокойна.
Они ждали. Прошло минут десять.
– Третий день, – вдруг промолвила Алиса. – Третий день она у нас, и за это время сменила семь туалетов.
– Разве? – усомнился Тревельян. – Я могу припомнить только четыре.
– Мужчины… что вы видите… – Алиса Виктория небрежно повела рукой. – Интересно, для кого она наряжается?
– Думаю, для Нильса. Он очень симпатичный парень.
– Как же! Нильс ее боится!
– Ты не права, клянусь! Нильс ей симпатизирует!
Алиса окинула взглядом лежавшую в кресле женщину, ее платье с золотистыми бликами, ожерелье из цитринов на стройной шее, золотые узоры на щеках, черные волосы, что расплескались по груди и плечам.
Осмотрела ее и вынесла вердикт:
– Кокетка!
– Спорить не буду, – сказал Тревельян. – Но она изменилась к лучшему. Она готова сотрудничать, не надувает больше щеки и уже не требует, чтобы ее называли досточтимой. Помнится, ты говорила о двойственности ее натуры… Будем считать, что она повернулась к нам лучшей своей стороной.
– Возможно, ты прав. – Алиса кивнула. – Но что-то подсказывает мне, что подругами мы не станем.
Дыхание Обны Шеты было размеренным, лицо – спокойным, хотя пугающая бледность не исчезла. Подождав еще немного, Тревельян произнес:
– Я отправляюсь, ласточка. Последи, чтобы никто нам не мешал. Это не займет много времени.
Он сделал несколько глубоких вдохов и погрузился в транс.
Мгновение, и мир перестал существовать; исчез жилой отсек, в котором они находились, постройки станции, морской берег, лес и вся планета.
Он ощущал чужие разумы – два совсем близко, рядом, другие подальше, разумы Алисы и Обны Шеты, Нильса, Инанту, хапторов и лльяно. В бездне, полной сияния, они казались яркими огнями; Ивар мог прикоснуться к любому, слиться с ним, ощутить не мысли, но чувства, ту ментальную ауру, что делает личностью каждое существо. Бездну, точно струны или нити паутины, пронизывали импульсы, и даже не касаясь огней, он считывал их с легкостью: любовь и тревога – Алиса; сильное напряжение – провидица Тренгар, всплеск любопытства – Сигеру'кшу, трудившийся сейчас в лаборатории, сотни обыденных желаний, чувства голода или сытости, радость удачной охоты, удовольствие, с каким мастер глядит на свое творение – этим тянуло от лльяно. Разумы, тысячи, миллионы разумов на планете, и больше ничего; сонм огней, пылающих в ментальном пространстве, но ничего чужеродного и странного. Никакой огромной твари с внечеловеческим сознанием.
