Бернард Вербер - Микролюди
Бенедикт Друэн решает взять слово:
– У Эмчей, выращенных в Сычуани, есть еще одна особенность помимо их недолговечности: их не сдают в аренду, а «продают».
– Что?! – восклицает Давид.
– Теперь у клиентов больше нет никаких обязательств по содержанию продукта в исправности. Таким образом, чтобы снизить издержки, – добавляет Бенедикт Друэн, – поскольку у Эмчей нет статуса людей, на заводах их кормят только так, чтобы они не умерли с голоду.
– Так относятся и к пигмеям на больших плантациях банту. Не стоит удивляться, что в больших масштабах приходят к тем же результатам, – напоминает Нускс’ия.
– Да, не с теми я вел переговоры, надо предупредить ассоциации по борьбе с рабским трудом, – заявляет Давид.
– Ты видел результаты своих демаршей? Они все сказали тебе: у наших Эмчей столько же прав, сколько у подопытных животных из лабораторий, – настойчиво говорит Пентесилея.
Лейтенант Жанико тоже делает жест разочарования:
– Ну, и что мы будем делать? Черт побери!
Оливье Вашо теребит в руках скрепку. Бенедикт Друэн перечитывает свои записи. Другие опускают глаза. Одна только Аврора выдерживает взгляд Давида.
– Если мы решим, однако, послушать тебя и возвратим наших Эмчей, чтобы держать их здесь, то китайские подделки заполонят весь рынок без какого-либо контроля и конкуренции. Это будет означать стопроцентный крах в экономическом плане и к тому же провал попыток их защитить.
Бенедикт Друэн поддерживает ее:
– По крайней мере, те, кто продолжает использовать наши продукты, – это люди, которые хотят воспользоваться тем, что мы гарантируем хорошее образование, гигиену и здоровье наших Эмчей.
– Те, кто покупает Эмчей по дешевке, получат модели с изъянами и будут вынуждены покупать еще, – предполагает Оливье Вашо. – То есть в конечном счете это обойдется им дороже. Это, кстати, отличный аргумент для маркетинга: «“Пигмей Прод”. Качество в конечном счете обходится дешевле».
Остальные никак не реагируют.
– Дешевые китайские микролюди не получают воспитания, не посещают школу, они хуже говорят, менее компетентны в тех занятиях, где требуется настоящий профессионализм, и часто они нездоровы, – напоминает Бенедикт Друэн.
– Я купил одного такого микрочеловечка из любопытства. Их продают по 100 евро за штуку. Им даже не сделали прививок, – перебивает Оливье Вашо.
– 100 евро за право держать его до конца жизни, а мы требуем оплату 100 евро в час?! – восклицает Давид.
– Я купил шесть таких микрочеловечков и внимательно их осмотрел, – продолжает Оливье Вашо. – Из-за ускоренного роста они страдают сколиозом и сутулятся. Они грустные. У них кривые ноги, жидкие волосы. У них часто бывает насморк.
– Боже мой! – бормочет Давид, резко вскочив на ноги. – Что мы наделали?!.. ЧТО ЖЕ МЫ НАДЕЛАЛИ?!
Он вновь стучит кулаком по столу. Звук резонирует по всей комнате.
– Вопрос заключается не в том, что же мы сделали, – мягко говорит Наталья, – а в том, что же мы теперь можем сделать.
– ОК. И что же предлагаете вы, полковник, потому что у вас такой вид, будто вы обладаете стратегическим видением этой ситуации?
Наталья молчит, а потом заявляет:
– Пока я жду какого-нибудь знака. Во время кризисной фазы всегда что-то где-то вдруг может разблокироваться.
– А что мы будем делать в ожидании этого знака? Позволим, чтобы положение еще больше ухудшилось?
– Понимаю твое разочарование, Давид.
– Я не хочу бросать Эмчей на произвол судьбы! Мы не можем их просто так бросить!
Вмешивается Нускс’ия:
– Вспомни, как заманивают в ловушку гориллу. Она попадается, потому что не хочет бросать плод, из-за которого ее лапа застряла в кувшине. Ты же сам нам объяснял, что мы попадаем в ловушку, потому что не способны отказаться от того, что, как мы считаем, принадлежит нам по праву.
– Это совсем не то. Эмчи же нам как дети. Никто не бросает своих детей. Горилла просто хотела получить лакомство и высокомерно не желала от него отказаться.
Нускс’ия вздыхает. Понимая, что ей не удастся заставить его изменить свое мнение, она наклоняется к нему и шепчет на ухо:
– Хорошо… в таком случае вместо того, чтобы отказываться от них, нужно найти какой-то другой способ.
Давид рассматривает всех собравшихся, одного за другим:
– Я уже достаточно наслушался сегодня, вы все мне противны, такие, какие вы есть!
Он убегает, хлопнув дверью.
Побродив некоторое время по коридорам, он решает пойти в ангар, где находится Микроленд-2.
Через прозрачную стенку он видит микрогород, который сверкает всеми своими лампами-фонарями.
Огни гаснут один за другим. Давид знает, что Эмчи, как хорошо воспитанные школьницы, рано ложатся спать, чтобы быть в хорошей форме на следующий день, чтобы заниматься в школе или работать с раннего утра.
В здании медицинского университета, где обучаются крошечные женщины-хирурги, свет гаснет позже всего, хирурги занимаются допоздна, с увлечением, чтобы овладеть сложным искусством лечения больших людей.
Картина маленьких пленниц в руках садиста Курца из «Кровавых кукол» возникает перед глазами Давида. Он закрывает глаза.
Лучше бы я не появился на свет и не создал этих хомо метаморфозис, отданных на потеху глупости моих сородичей.
В Микроленде гаснут последние огни.
Нускс’ия подходит к Давиду и берет его за руку:
– Как насчет Ма’джобы?
32. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: МОИСЕЙМоисей родился приблизительно в 1200 году до нашей эры в Гошене, в Египте.
Он признан пророком тремя монотеистическими религиями (Моше – для иудеев, Моисей – для христиан, Муса – для мусульман).
Родителями Моисея были Амрам и Йохевед. Они происходили от первого поколения евреев, родившихся в Египте.
Согласно Библии, после предсказания одного из своих астрологов фараон приказывает убить всех новорожденных мальчиков-евреев и оставить в живых только девочек. Мать Моисея, тщетно старавшаяся его спрятать, в конце концов положила его в корзинку и пустила по течению реки Нил. Дочь фараона Батия, купавшаяся в реке, нашла ребенка и усыновила его, хотя и подозревала, что это еврейский ребенок и что его ищут. Она назвала его «Моисей», что означает «спасенный из вод», его воспитывали как египетского принца. Похоже, ребенок страдал от заикания. Когда Моисей стал взрослым, он узнал о своем происхождении, а во время посещения строящихся пирамид обнаружил, что с его народом обращаются как с рабами. Чтобы спасти работника, забитого до полусмерти, Моисей убивает надзирателя, закапывает его тело в землю, а потом бежит в землю Мадиамскую. Там он берет в жены Сепфору и становится пастухом. Так проходит основная часть его жизни.
