Александр Токунов - Чистилище. Дар учителей
– Командир, давай я тебе покажу, как управлять вертолётом. Это не сложно. Главное тут правильно смотреть. Сейчас, при полёте, видишь капот? Горизонт относительно капота не меняется, значит, мы летим на одной высоте. А теперь смотри… – Кондор двинул рукой. «Крокодил» клюнул носом и сразу выровнялся. – Это мы увеличили скорость и потеряли высоту. А теперь смотри – линия горизонта стала наклоняться. Это мы изменили курс. В хорошую погоду можно лететь без приборов, но без окон никак нельзя. При взлёте и посадке ты должен смотреть на землю перед собой на пятнадцать метров. Со временем это расстояние сократишь до пяти метров и будешь смотреть вот сюда, – ткнул рукой Кондор, – под обрез кабины. Вот эта ручка слева «шаг-газ», а справа… ты видел зачем. Вперёд-назад – тангаж, влево-вправо – крен…
Максим внимательно слушал и смотрел. Он расслабился и забыл про пистолет.
– А вот мы и прилетели, – сказал Кондор. Вертолёт завис над стадионом МГУ.
Место посадки долго обсуждали. Можно было сесть непосредственно перед главным входом или на плоскую крышу одного из корпусов Главного здания, но остановились на стадионе. Он был закрыт со всех сторон высокими стенами, исключающими возможность подобраться к вертолёту незаметно.
– Вперёд, послы доброй воли, – скомандовал Ворон, первым выпрыгивая из ещё не приземлившегося вертолёта. Держа автомат на изготовку, он побежал к единственному выходу со стадиона.
Вслед за ним выпрыгнули Гравий, Колода и Липа. Пока Кондор сажал вертолёт и глушил двигатели, они провели разведку и доложили по рации:
– Макс, все чисто. Ждем Крола и Краса.
Вот уж кому Макс не завидовал, так это Николаю: мало того что штатский, так ещё и работать придётся среди заражённых. Правда, ни Гравий, ни Колода, ни Липа, ни капитан Краснов не собирались мутировать, о чём накануне поставили в известность Николая. Николай второй раз удивил Максима: он шутил вместе с ними – то ли не понимая, что такое может произойти, то ли не воспринимая все это всерьёз, то ли обладая незаурядной волей и стальными нервами, чтобы не показать, что у него на душе. И вот Макс смотрел в спину бегущего Крола – тот даже в ОЗК выглядел субтильным и нескладным – и жалел, что не отправил вместе с ним Лешего.
Полчаса прошли в томительном ожидании.
– Макс, ответь Красу! Мы у входа. Пока всё нормально. Приём.
– Крас, слышу тебя. Работайте.
Ещё полчаса прошли в томительном ожидании. Потом со стороны Главного здания раздалась автоматная очередь.
– Крас, что у тебя? – закричал в рацию Максим.
– Макс, со стороны реки бегут безумцы! Их много. Занимаем оборону.
– Кондор, заводи! Ворон, в машину!
Лопасти «Крокодила» стали вначале медленно, а потом всё быстрее вращаться. Двигатель набирал обороты. Ворон ввалился в вертолёт, когда тот уже отрывался от земли.
Над Университетской площадью оказались через минуту. Со стороны Воробьёвых гор сплошным потоком бежали безумцы. В руках у них были какие-то палки, кое у кого Максим увидел ножи.
– Сейчас мы вас приголубим… – злорадно сказал Кондор.
Леший и Ворон, высунувшись из окон, открыли огонь из автоматов. Макс нажал на гашетку пулемёта.
– Цельтесь в голову, – закричал Кондор, – они, гады, живучие!
– Ворон, к пулемёту, не майся хернёй! – рявкнул Максим.
Кондор шёл на бреющем полёте, Максим и Ворон стали поливать толпу свинцом. Пули скашивали бегущих, те падали, но толпу это не останавливало, по телам упавших бежали другие. Кондор зашёл на второй круг. Пулемёты заработали вновь.
– Сейчас я их… Откройте рты… – Леший вставил в ствол гранатомёта патрон и прицелился.
«Пши-и-и…» – ушёл заряд в самую середину толпы. Через короткий интервал опять: «пши-и…»
Мутанты остановились. Ухватили трупы, поволокли в сторону реки. Скоро площадь полностью очистилась, не осталось ни живых, ни убитых.
– Побежали жрать, – констатировал Кондор.
Максим стал оглядывать территорию в поисках своей группы.
– Крас Максу! Мы во дворе. Можете сесть на площадь и выгрузиться?
– Крас, мы садимся. Готовься к приёмке.
Вертолёт, не глуша двигателей, приземлился прямо напротив главного входа в здание. Тут и там на стенах виднелись следы недавнего пожара. К массивным дверям вверх по полукольцу вела дорога, от которой веером поднимались ступени. Макс бывал в здании, проходя через этот вход, только во время официальных визитов премьера или вице-премьера. В остальных случаях машины попадали во внутренний двор через незаметные ворота. Леший спрыгнул на асфальт и стал принимать ящики от Ворона.
– Всё в порядке, Макс! Ждем Кондора. Липа выдвинулся на стадион.
Вертолёт поднялся и взял направление к стадиону.
Последующие два часа прошли спокойно. Время от времени ребята выходили на связь с Максом, докладывая о работе: «Вошли в здание»; «Ищу кабель»; «Нахожусь в квартире Карпова»; ликующее: «Нашёл!!!»
На обратной дороге по просьбе «студентов», так группа Максима теперь называла жителей МГУ, вертолёт на бреющем зашел над Москвой-рекой и Воробьёвской набережной, и группа выкосила ещё несколько рядов мутантов.
– Во исполнение достигнутых договоренностей, – прокомментировал сие действие Николай. Он был возбуждён.
– Нормально, Крол! С боевым крещением тебя! – отозвался капитан Краснов.
– Я теперь твой должник, – сказал Николай.
Уже на базе Максим узнал, что Краснов спас Николаю жизнь, пристрелив бросившегося на него мутировавшего студента. «Как же теперь, если что, исполнять приказ и стрелять в мутировавшего спасителя?!» – с тоской подумал Макс.
Начальство встречало их на вертолётной площадке.
– А мы стали знаменитостями, – заметил Ворон, опознав под противогазами Соболева, Васина, Цессарского и Данафаира. Последний сразу подхватил из рук Липы пластиковый чемодан и больше с ним не расставался, катил его за собой, шурша колёсами по плиткам площадки.
– Сейчас в коттедж, кратко доложите об операции и отдыхайте, – распорядился Соболев.
Операция завершилась успешно. Связь была надлежащим образом зациклена и, главное, в квартире Карпова удалось найти кое-какие бумаги и материалы, потом можно будет выдать их за переданные из Раменок. Составлены они всё равно в общих тонах и на них нет дат. Было видно, что Карпов-старший пытался что-то сочинить по поводу вируса и заражения, чтобы выглядеть значимым и полезным перед властями.
По словам Данаифара, учёным Карпов был посредственным, типичным функционером от науки. Все его исследования, научные труды и публикации были созданы благодаря талантливым ученикам. В российской науке подобное положение дел перестало быть чем-то ординарным, научное звание становилось непременным дополнением социального статуса, что ни министр – или доктор наук, или, на худой конец, кандидат. При этом диссертаций этих функционеров никто не видел.
