Айзек Азимов - Основание
Растрепанный, избитый и испуганный до полусмерти Лефкин отдал приказ.
— А сейчас, — хмуро сказал Апорат, — мы поддерживаем связь с Анакреоном на ультракороткой волне. Говорите то, что я вам приказываю.
Лефкин сделал отрицательное движение, и толпа, наполнившая рубку, страшно загудела.
— Говорите, — повторил Апорат. — Начинайте: «Космический флот Анакреона…»
Лефкин начал говорить.
В покоях Венуса стояла мертвая тишина, когда на телевизионном экране появилось изображение Лефкина.
Регент слабо вскрикнул, увидев избитую физиономию своего сына и его разорванный мундир. Затем он упал в кресло. Лицо Венуса перекосилось от страха и изумления.
Хардин слушал флегматично, руки его спокойно лежали на подлокотниках кресла, в то время как только что коронованный Лепольд забился в угол и нещадно теребил рукав своего расшитого золотого одеяния. Даже солдаты потеряли бесстрастность, которая является прерогативой военных, и, стоя шеренгой у двери с атомными бластерами в руках, украдкой поглядывали на телевизор.
Лефкин говорил неохотно, делая промежутки между фразами, как будто ожидая подсказки. Голос его неузнаваемо хрипел.
— Космический флот Анакреона… узнав о своей миссии… и отказываясь быть оружием… в совершении неслыханного кощунства… возвращается на Анакреон… Диктуем следующий ультиматум… тем богохульным грешникам… которые осмеливаются использовать грешную силу… против Основания… источника всех благословений… и против Галактического Духа… Немедленно прекратите все военные действия против… истинной веры… и дайте гарантии… которые бы удовлетворили нас… представителей флота… под командованием нашего Главного Жреца Тео Апората… что такая война никогда не произойдет в будущем… и что… — тут последовала долгая пауза, — бывший принц-регент Венус… будет заключен в тюрьму… и наказан Судом Жрецов за его прегрешения. В противном случае… королевский космический флот… возвратится на Анакреон и сметет с лица земли королевский дворец… чтобы уничтожить гнездо грешников… и уничтожить всякую ересь, которая обрекает людей на вечные муки.
С полупридушенным рыданием голос Лефкина умолк, и экран телевизора потемнел.
Пальцы Хардина быстро нащупали кнопку на атомной лампочке, и ее свет стал меркнуть до тех пор, пока король, принц-регент и солдаты не превратились в смутные контуры на темном фоне. И тогда стало заметным, что Хардина окружает аура. Это не был тот сверкающий свет, который является прерогативой королей, — он был и менее театральным, и менее впечатляющим, но в своем роде куда более эффектным и полезным.
Хардин мягким ироническим голосом обратился к тому самому Венусу, который всего лишь час назад объявил его военнопленным, а Терминус приговорил к разрушению, и который сейчас являл собой тень, молчаливую и сломленную.
— На свете есть одна старая сказка, — сказал Хардин, — такая же старая, как само человечество, потому что ее самые старые записи тоже являются перепечатками с более старинных. Думаю, эта сказка может заинтересовать вас. Ее рассказывают так:
— Лошадь, для которой Волк был самым могущественным и страшным врагом, жила в постоянном страхе за свою жизнь. Когда она совсем уже отчаялась, ей пришло в голову найти себе союзника. Пошла Лошадь к Человеку и предложила ему союз, заметив, что Волк является также врагом Человека. Человек сразу же согласился и предложил ей немедленно убить Волка, если только новый союзник предоставит в его распоряжение свои быстрые ноги. Лошадь была очень довольна и позволила Человеку надеть на себя седло и уздечку. Человек вскочил на нее верхом, нашел Волка и убил его. Лошадь, радостная и успокоенная, поблагодарила Человека и сказала:
— Теперь, когда наш былой враг умер, сними с меня седло, уздечку и дай мне свободу.
На что Человек ответил смеясь:
— Вперед, кобылка! — И прибавил ей шпорами.
Наступила тишина. Тень, которая была Венусом, не шевелилась.
Хардин спокойно продолжал.
— Я надеюсь, аналогия очевидна. В жадном стремлении навеки закрепить свою власть над народом короли Четырех Королевств приняли науку как религию, делавшую их священными. И эта самая наука стала их седлом и уздечкой, потому что передала жизненные силы атомной энергии в руки священников, которые повиновались, заметьте, не вашим, а нашим приказам. Вы убили Волка, но не смогли избавиться от Че…
Венус вскочил на ноги. Глаза его сверкали в темноте, речь была резка и несвязна.
— И все-таки ты от меня никуда не уйдешь! Никуда не денешься! Ты сгниешь в могиле! Пусть они разрушат дворец! Пусть все разрушают. От меня не уйдешь! Солдаты! — истерически закричал он. — Стреляйте в этого дьявола! Убейте его! Убейте!
Хардин повернулся вместе со стулом лицом к солдатам и улыбнулся. Один из них прицелился в него из бластера, потом опустил оружие. Другие даже не шелохнулись. Сальвор Хардин улыбаясь смотрел на них, и вся мощь Анакреона превратилась в прах.
Венус выругался и подскочил к ближайшему солдату, с проклятием вырвал бластер у него из руки и направил на Хардина, который даже не сдвинулся с места. Венус нажал на курок… Непрерывный белый луч уперся в силовое полупрозрачное поле, окружавшее мэра Терминуса, и безвредно зашипел, нейтрализуясь. Венус еще сильнее нажал на курок и безумно расхохотался. Хардин продолжал улыбаться, а его силовое поле-аура стало чуть ярче, впитывая энергию атомного луча. В своем углу Лепольд закрыл лицо руками и застонал.
Внезапно, с воплем отчаяния, Венус изменил направление луча в свою сторону и свалился на пол обезглавленный.
Хардин поморщился и пробормотал:
— Туда ему и дорога.
Помещение, где находился Сейф Сэлдона, было переполнено. Людей оказалось куда больше, чем мест, и они стояли возле стен в три ряда. Сальвор Хардин сравнил количество посетителей тогда, 30 лет назад, и теперь. Тогда их было только шестеро: пятеро старых энциклопедистов, давно умерших, и он сам — молодой, упрямый мэр. Это был тот самый день, когда он с помощью Иоганна Ли взял власть в свои руки.
Сейчас все обстояло по-другому. Абсолютно по-другому. Каждый член Совета ожидал появления Сэлдона.
Вернувшись на Терминус с новостями о смерти Венуса и с новым договором, подписанным дрожащим Лепольдом, мэр был встречен ликующими приветствиями и выражением полного согласия с его политикой со стороны Совета. Когда же за этим последовали аналогичные договоры с каждым из трех королевств, которые давали Основанию власть, навсегда предотвращая даже попытку нападения, как в случае с Анакреоном, — факельные шествия были проведены по главным улицам города, и даже имя Хари Сэлдона не упоминалось с таким восторгом, как имя Хардина. Губы мэра искривились. Такая популярность была у него и после первого кризиса.
![Айзек Азимов - Основание и Империя [Академия и Империя]](/uploads/posts/books/116810/116810.jpg)
![Айзек Азимов - Основание [Академия]](/uploads/posts/books/116819/116819.jpg)
