Сны Землян (СИ) - Савчатов Дмитрий

— Да какая разница! Ты покусился на него! Этого одного достаточно, что б тебя на век в рудники сослать.

— Тебе что Скворцов ничего не рассказал?

— Рассказал… Рассказал, что вы с помощью какой-то хреновины вызвали великана, и, и… И он сожрал его.

— Вот, смотри, только не разворачивай, — Вавилов достало из кармана обмотки полукругов, — я это достал из-под земли у молибденового человека, которого ни на видео, ни на фото не заснять. И именно за этим Верховный примчался к нам. Верхом на тебе, заметь.

— Я ничего не помню, Вань, — Аба смотрел на железки, но прикоснуться к ним не решался. — Последнее, что со мной случилось это я, как обычно на ночь принял жижи и лег спать. Разбудил уже меня ты, когда затрещин надавал… И я все еще не могу отделаться от впечатления, что и вы, и все вокруг продолжение какого-то чудного сна. Нет, я видел во сне, как мы летели к вам, но это был сон, я точно могу сказать! Такого в действительности быть не может.

— Мне тоже раньше так казалось. Ну, что все сон. Да вот только всю руку до синяков исщипал, а проснуться никак не могу.

— Ваня, мне страшно. Вот честно, если все то, что вы тут мне порассказали, мне страшно. И страшно больше не от того, что это невероятно — наша жизнь сама по себе сейчас невероятна, — а страшно от того, насколько мы мало знаем. Насколько мы, люди, мало живем.

— Угу и только о себе и думаем.

Аба смотрел на полукруги. На мгновенье он, было, приподнял взгляд на Вавилова, но тут же, невольно, вновь уронил его на стол.

— Ты знаешь что это, Вань. Что это на самом деле?

— Манипулятор. Так его называл создатель жизни.

— Который теперь на Меркурии?

— Да.

— Боже, это не может быть правдой, — он зажмурился и медленно покачал головой. — Когда я уже проснусь. Или умру. Может мы уже умерли, а?

— Я не знаю, Аба. Даже если и так, то мертвы мы с самого рождения. Оттого все так нелепо и чудно. Впрочем, все может быть и взаправду. Помнишь, как покачнулось научное сообщество, когда Хосе доказал, неопровержимо доказал существование працивилизации инопланетного происхождения?

— Помню, что ты тогда пропал надолго.

— Хм, я не о том. Он отыскал и доказал миру то, во что никто серьезно никогда не верил. А, что как, у нас в руках теперь ключик от другого, еще более грандиозного факта? Более того, если Верховны охотится за этими дольками, то значат они больше, чем просто артефакты древности. А сверх того: если Верховному они нужны, то он лучше нас знает, что это и означать это может только одно.

— Что он не человек?

— Или сверхчеловек. А из нас всех больше всего о нем знаешь ты, Аба. Что есть его тело? Этот его «болванчик»?

— Прям всех технических тонкостей я не знаю, — замялся Аба, — но могу точно сказать, что в нем реализована новая технология мозгошина пятого уровня, что позволяет всецело эмулировать сенсорику окружения.

— Я слышал что-то об этом.

— Да, если пятый мозгошин применить к человеку, то, в моменты активации, для него произойдет подмена реальностей. Объективная — наша — останется как бы «снаружи», а субъективная — моделируемая — вытеснит ее и станет всем. Думаю, Верховный все же где-то есть и он просто подключен к особой сверхскоростной сети. По мере необходимости он переключается от одной тушки, к другой. То есть Верховный не эмулирует реальности, а перемещается по действительности со скоростью мысли.

— Тогда почему мы до сих пор живы и за нами даже никто не гонится? — Нахмурился Вавилов. — Если все так, как ты говоришь, то он давно бы уже появился в другом теле и не мы бы сейчас летели к Хрустальному гроту, а оттуда бы летели к нам.

— Ну, сами бы вы его не забороли, — Аба усмехнулся и тут же глубоко вздохнул. — А вам вот это чудо помогло. Не знаю. Может ваш великан и в самом деле прибил его?

— Если и так, то прибил он оболочку, а не… Ментальность, — Вавилов выговорил последнее слово так непредсказуемо для самого себя, что интонация у него вышла удивленной.

— Ментальность? — переспросил Аба. — Хм. Хм, Вавилов, это все очень тонкая материя. Если развить твою мысль чуть шире, то человек, находящийся под воздействием мозгошина пятого уровня, может путешествовать по выдуманным мирам, как по действительности. Как йоги и провидцы древности путешествовали по дальним вселенным в трансовых состояниях.

— Угу, или как ты под наркотой.

— Ну да. Средств отрывающих ментальность от тела много… Нет! Я уверен, что Верховный не пропал. Может, нокаутирован, спятил или что-то еще, но не побежден. И если он инопланетный разум, то ему должно быть известно, что такое вы призвали, и чем так больно стукнули его.

— Нужно стукнуть еще больней!

— А ты сможешь вызвать великана еще раз?

Вавилов хмыкнул и задумался. Зеленый великан получился из останков взбесившихся Древних с Вербарии. Вокруг каких останков побегать еще?

— А что вы нашли в Хрустальном гроте? Тела вербарианцев не нашли?

— Куда там. Грот, как ты говоришь, раздавлен камнями почти что полностью. Уцелел только центральный шпиль по нутрям которого можно спуститься на нижние уровни. Целее всего тот, на который ты спускался, да-да, я узнал, что ты туда спускался Вавилов, ну да и хрен с тобой. В общем этот и последний. Твой этаж утыкан отсеками со всяким, вполне земным, скарбом. Из характера этого хлама мы вывели, что вербарианцы были примерно равного с нами уровня техразвития. Ну, так мы думали, пока не спустились на последний этаж. Соблюдение секретности я, думаю, мне теперь по боку, да, Вавилов? — Аба метнул в Вавилова хмурый, взгляд. — На последнем этаже мы нашил какую-то здоровенную установку — генератор, как мы выяснили позднее. На Земле таких нет еще… Он работал на микробах. Мы пока еще не поняли на каких и как именно…

— Микробы остались?

— Да, в осадке цистерн. Где по колено, где по грудь. А зачем тебе?

— Да побегать вокруг них захотелось.

Аба, было, раскрыл рот, чтобы возмутиться, как замер, расплылся в улыбке и закивал.

— А ведь верно! Бактерии тот же биоматериал этой Вербарии! Надо попробовать. Сейчас, подожди! — Он сорвался с места и куда-то побежал.

С минуту Вавилов пил кипяток в одиночестве.

— Вот! — Вернулся, наконец, запыхавшийся Аба и протянул стеклянную пробницу с бурым порошком внутри. — Содержание бактерий девяносто пять процентов!

Вавилов встряхнул прозрачный кубик у уха, точно коробок спичек, сдвинул крышку и, аккуратно постукивая по одной из граней, высыпал немного порошка на край столешницы. На блестящей нержавейке насыпанная щепоть казалась почти черной, пороховой. Он взял полукруги и положил их с двух сторон от горки, срезами внутрь. Как и в прошлый раз с пробиркой, наполненной кровью Древних, первое время ничего не происходило. Напряженно всматриваясь в горку, Вавилов уже видел, как она постепенно зеленеет, расползается по столешнице и превращается в… В растение? Отчего-то именно меленький, такой, неземной цветочек предстал его воображению. И вот, действительно, холмик шевельнулся, вершинка его осыпалась и из центра показался росток. Маленький и хрупкий он, вращаясь по спирали, вытягивался в стебель, окаймлялся пушистыми круглыми листочками… Кое-где в коротких пазухах уже виднелись бутоны, которые вскоре лопнули и распустились мелкими горошинами желтых цветов. Вавилов наклонился к чудной траве, втянул ноздрями воздух. Пахнут. Сладковато и приятно. Он заглянул под стол: с обратной стороны свисала мочалка корешков — цветок пророс сквозь столешницу.

— В Гроте этого порошка на целый лес хватит, — шепотом произнес Аба и склонился над растеньицем, понюхал его. — Странно. Я как раз о цветке подумал.

— Я тоже… — Ответил Вавилов. Его пронзило странное чувство сдвоенности происходившего, какой-то секундной догадки, от которой сердце, что называется, ёкнуло.

— Господа Вавилов и Гольштейн, просим вернуться в кабину. Мы на месте, — донесся из репродуктора над головой голос Алешина. Господа переглянулись, поднялись и вышли, оставив растеньице как есть, на столе.