"На суше и на море" - На суше и на море. Выпуск 3 (1962 г.)
– Горючего больше, чем требуемый минимум для перелета,-сообщил Линг.-Провизии на три недели. Воды дней на десять. Кислорода на неделю.
Мы переглянулись с нескрываемой тревогой. Недельный запас кислорода, немного больше провизии и воды, а наши двигатели почти бесполезны! Негостеприимный пейзаж Меркурия словно издевался над нами. Фон Целль немного истерически засмеялся.
– Мы никого не потеряем, ребята, и останемся все вместе. Все десять - здесь!
Капитан Атвелл, сильно размахнувшись, ударил его по лицу, прежде чем он успел прибавить что-нибудь еще. Но удар, на деле, предназначался нам всем. Фон Целль просто успел высказаться.
– Держитесь,-резко крикнул капитан Атвелл.-Не все так плохо, как кажется! На Ночной стороне есть воздух, которым можно запастись. Есть там и чистый лед. Мы пойдем сначала за воздухом, потом за водой. Не все сразу. А что касается пищи и машин, то посмотрим.
– Простите, капитан,- прошептал фон Целль за всех нас.
Дисциплина - странная вещь, потому что она или есть, или ее нет. С тех пор она у нас была, вернее, был капитан Атвелл. Его имя войдет в историю, встанет рядом с именем Александра, Цезаря, Наполеона и будет звучать гораздо громче их. Это я говорю неофициально. Если бы Атвелл услышал, он бы, наверное, вместо меня посадил радистом Линга.
Теперь об Омеге. Вскоре после того как мы сели на ртутное озеро, Суинертон вдруг закричал. В последующий момент, надев скафандр, он кинулся в шлюз, а потом на ртуть. Как неуклюжий конькобежец, он бежал изо всех сил, но едва продвигался вперед.
С трудом преодолев сотню футов, он подобрал что-то и вернулся. Задыхаясь, биолог показал это нам. То было одно из мыслящих растений, или растительных мозгов,- первое, которое мы увидели. Мягкая, белая масса, в извилинах, как обнаженный мозг, сидящий в чашечке из толстых, зеленоватых листьев. Стебель и корень у него были оторваны. Острые глаза Суинертона заметили его на поверхности ртути.
Как оно выжило, испытав сокрушительный ревущий поток металлической жидкости, заливший его подземную пещеру? Суинертон пробовал выяснить это, опрашивая существо вслух. Он говорит, что таким образом беседовал с ними в пещере. Они улавливали мысли, высказанные им вслух, и давали телепатические ответы, казавшиеся Суинертону внутренним голосом.
Так он, во всяком случае, рассказывает. Но теперь на одного знака не было от этого растительного мозга, ни малейшего мысленного шепота, хотя все затаили дыхание в ожидании его.
– Он умер,- скорбно произнес Супнергон.- Омега, последний из своей разумной расы!
Остальные улыбнулись. Пораздумав, мы посчитали смешным ожидать от растения способности мыслить. Если всмотреться, то оно было похоже больше на цветную капусту. Суинертон только вообразил, что разговаривал с ними под землей, подумали мы.
– Живой он или мертвый,- насмешливо оказал Маркерс,- вы никогда не говорили с ним телепатически.
Суинертон готов был с гневом ответить, но тут вмешался капитан Атвелл.
– Отряд за жидким воздухом выйдет через час. Парлетти, Тарнэй, Робертсон, фон Целль и я. Готовьтесь, ребята.
Спасибо за музыкальную передачу, Земля. Нам уже надоели те несколько записей, имеющиеся у нас. И спасибо, Президент Мира, за вашу речь от лица всей планеты, за то, что вы так рады нашему спасению. Мы едва можем поверить, что Земля, от полюса до полюса, ликовала, когда мы вчера возоб новили связь, и что целую ночь все радиостанции, газеты и телевидение праздновали это событие. Мы так глубоко взволнованы этим, что не можем даже говорить.
День двести сорок четвертый.
Немного времени займет рассказ о том, как мы пополнили свои запасы воздуха и воды, хотя это потребовало недели на подготовку и работы.
Экспедиция капитана Атвелла в обогреваемых скафандрах нашла на Ночной стороне озеро жидкого воздуха в трех днях пути. Оно питается каким-нибудь подземным источником из страны жестокого холода.
Века назад, объяснил Парлетти, когда Меркурий перестал вращаться, большая часть его атмосферы замерзла на Ночной стороне. По краям этого полушария, где оно соприкасается с более теплой Сумеречной зоной, газы тают и текут.
Я называю озерцо, которое мы используем, «жидким воздухом», но этот воздух не похож на Земной. В нем всего семнадцать процентов кислорода. Остальное - по большей части азот, а также высокое содержание инертных газов (до пяти процентов) - неона, аргона и криптона. Но здесь был живительный кислород, а это самое главное.
Работая посменно, мы запасли кислорода на две недели. Парлетти и Робертсон перекачивали жидкость из озерца в открытый круглодонный сосуд из листового металла. Потом они тащили его пять миль в Сумеречную зону, где находились Тарнэй и Линг со своими приборами. Они засасывали жидкость в трубку, давали ей испариться и накачивали воздух в баки под давлением. Насосом была наша гидростатическая система из двигателя, временно снятая с корабля. Энергия поступала от моих аккумуляторов, непрестанно заряжавшихся при помощи селеноустановок под постоянными лучами Солнца.
Мы с Маркерсом таскали баки взад и вперед, от корабля к месту перекачки. Это место выбрано на такой широте, чтобы край диска Солнца находился как раз под горизонтом и прямые лучи не достигали его. Еще шаг «южнее» - и жидкий воздух стал бы кипеть слишком быстро.
И вот наш экипаж дышит новой смесью. Увеличив давление, мы справились с низким содержанием кислорода. Все неприятные симптомы предотвращены тем, что давление увеличивалось постепенно, в течение суток. Теперь мы живем под высоким давлением бедного кислородом воздуха уже три месяца, без всяких неприятных последствий. Человеческий организм умеет приспосабливаться. Однако после нескольких лет эта смесь может оказаться вредной.
Вода была более простой проблемой. Большие глыбы льда лежат на Ночной стороне, где Солнца не было невообразимо давно. Вода в своей кристаллической форме всегда чиста, свободна от примесей солей. Мы просто свезли эти глыбы на корабль и оттаяли в баках.
Но с пищей дела похуже. Здесь-то Омега и помог нам.
Алло, Венерианская Вторая! Рады получить привет от вас. Вы говорите, что отдали бы правые руки за один взгляд на Солнце и звезды сквозь толстый слой тамошних туч? Вы бы никогда не захотели нашего Солнца, даже той половины его, которую видим над горизонтом Сумеречной зоны. Оно паляще. Мы обгорели до черноты.
День двести сорок пятый.
Пока часть людей пополняла запасы воздуха и воды, капитан Атвелл, фон Целль и Суинертон занимались проблемой пищи.
Сначала они совершили поход миль на сто вдоль Сумеречной зоны, найдя еще одну глубокую долину, в которой сохранилась жизнь. Должно быть, вокруг Меркурия идет целая цепь таких долин, скрывающих остатки флоры и фауны, которые, вероятно, были роскошными до того, как вращение планеты замедлилось.
