Уильям Моррис - Повесть о Сверкающей Равнине, что звалась также Землей Живущих и Полями Бессмертных
С этими словами старик сел, и в зале поднялся гул и гомон, но большинство порешило, что верно сказал Дикий Гусь и хорошо жить в мире с воинами столь мужественными, как этот новообретенный гость.
Орлан же объявил:
- Одно добавлю я, а именно: тот, кто ищет моей вражды, пусть причинит зло Халльблиту из клана Ворона и станет ему препятствовать.
Затем приказал он наполнить круговые чаши и провозгласил тост за Халльблита, и все выпили за гостя, и воцарились в зале великое веселье и великая радость.
Когда же время перевалило за полночь, Орлан повернулся к гостю и заметил:
- Разумно сказал Дикий Гусь касательно вручения даров; сын Ворона, примешь ли от меня подарок и станешь ли моим другом?
- Другом стану, - отвечал Халльблит, - но подарков не приму ни от тебя, ни от кого другого, пока не получу венец всех даров, а именно мою нареченную невесту. Нет мне радости, пока не порадуюсь я встрече с ней.
Тут рассмеялся Орлан, а Крошка Лис ухмыльнулся до ушей; Халльблит переводил взгляд с одного на другого, дивясь их веселью, а те, видя изумленный взгляд юноши, хохотали все громче; и, наконец, Орлан сказал:
- Тем не менее, погляди на подарок, каковой я тебе назначил; а потом возьми или оставь здесь, как захочешь. Эй, там! Подавайте сюда трон Восточных Земель, а также и тех, кто к нему приставлен!
При этих словах несколько человек вышли из зала и вскорости вернулись, неся трон, изящно изваянный из слоновой кости, изнутри позолоченный, отделанный драгоценными каменьями и украшенный искусной резьбою; и водрузили они трон в центре зала, и возвратились на свои места, а Орлан улыбался приветливо своим людям и Халльблиту. Тут зазвучали скрипки и арфа, и распахнулись двери перегородок, и прошествовала в зал вереница красивых девушек, не менее двух десятков, и каждая - с розой на груди; и вышли они, и встали по порядку позади трона Восточных Земель и рассыпали розы по полу; а, разобравшись по местам, запели:
Пришла весна,
Птичья трель слышна,
Южным ветром согрет
Ранней розы цвет,
Той, что цветет
У знакомых ворот;
Вешний аромат
Овевает сад.
Зарастает ряской
Ручей, присмирев.
Не таясь, без опаски
Дрозд выводит напев:
Порхает птаха
От плетня до куста;
Ей теперь не до страха:
Гнездом занята.
О, ужели истек
Горестей срок?
Преклоню ль наяву
В доме предков главу?
Взгляну ль, как заря,
Огнями горя,
Украсит венцом
Милый сердцу дом?
О! Взойду я снова
На знакомый порог:
Отсюда, в суровый
Бой увел клинок!
Пройду по полю
В уборе росы,
Где травы на воле
Ждут острой косы.
Ло, ветер принес
Дыхание роз,
И корабль ждет
У границы вод:
Отрадно челну
Вновь почуять волну!
Тает вдали
Край чужой земли.
Ветер ярится,
И волны бурлят,
Рвется птицей
Парусный град,
Но в руках могучих
Кормило челна;
Ветер - наш подручный,
И земля видна.
Мы еще пройдем
Знакомым путем:
Что манит впереди
Что льнет к груди?
Что радует глаз
Под ногами у нас?
Что за знак колдовской
Нас ведет домой?
То - Роза сада
Чарует взор:
Полей ограда,
Серых стен убор.
Вешней Розы цветом
Скреплены на века
Любви обеты
И невесты рука.
Выслушав песню, Халльблит подумал было, что обещают ему нечто; но столько раз уже обманывали его и потешались над ним, что просто не знал юноша, стоит ли радоваться.
Тут снова заговорил Орлан:
- Не возьмешь ли себе этот трон и прелестных певчих птичек, его окруживших? Великое богатство придет в твой чертог, ежели отвезешь ты их за моря зажиточным людям, у которых нет ни родни, ни близких, дабы обзавестись женой, но которые любят женщин не меньше прочих.
Отвечал Халльблит:
- Вновь оказавшись дома, разбогатею я несказанно. Что до этих девушек, вижу я по их обличию, что они - не из клана Розы, как, вроде бы, следовало из их песни. Однако возьму я с собой всех тех, что захотят со мной поехать и стать сестрами моих сестер, и назвать мужьями воинов Розы; а ежели принадлежат они к свободному клану и желают вернуться к своей родне, мы отошлем их домой за моря, приставив к ним воинов, что сохранят в дороге от любой беды. За этот подарок благодарю тебя. Что до трона, прошу, оставь его у себя до тех пор, пока не придет корабль из нашей земли, везя богатые дары для тебя и твоих людей. Ибо и мы не нищие.
Те, что сидели ближе, услышали слова юноши и похвалили учтивую речь, но Орлан возразил:
- Все это твое, и с дарами поступай как знаешь. Однако трон ты всенепременно возьмешь; я уж придумал, как тебя заставить. А ты что скажешь, Крошка Лис?
Отвечал Крошка Лис:
- Ага, если захочешь, так и заставишь, только вот не думал я, что ты и впрямь согласишься. А теперь все хорошо.
И снова Халльблит переводил взгляд с одного на другого, не понимая, о чем это они толкуют. Но тут Орлан воскликнул:
- А теперь введите ту, для кого предназначен пустой трон.
И снова распахнулись двери, и вошли двое вооруженных мужей, ведя промеж себя женщину, одетую в золото и украшенную гирляндами роз. И так прекрасна была она лицом и видом, что с ее приходом зал словно преобразился, как если бы в нем вдруг засияло солнце. Прошла она через зал твердой поступью и опустилась на трон слоновой кости. Но, не успела она сесть, как Халльблит уже понял, что Заложница здесь, под этим кровом, и идет к нему. И дрогнуло у юноши сердце, и заколотилось неистово, так сильно стосковался он по дочери Розы и своей любезной собеседнице. Тут услышал он слова Орлана:
- Ну что, сын Ворона, возьмешь ли трон и ту, что на нем восседает, или опять мне откажешь?
И заговорил Халльблит, и собственный голос показался ему незнакомым, словно и не узнал его юноша:
- Вождь, я не откажу тебе, но приму твой дар, а вместе с ним и твою дружбу, чем бы оно не обернулось. Но сначала скажу я одно-два слова женщине, восседающей на троне. Ибо заплутал я среди лжи и химер, и может статься, что и это все окажется ночным сном либо обманом дня.
С этими словами Халльблит поднялся от стола и медленно пересек зал; и с великим трудом сдерживался он, чтобы не разрыдаться перед чужаками столь переполнилось его сердце.
И вышел он вперед, и встал перед Заложницей, и глаза их встретились, и некоторое время оба не могли произнести ни слова. Затем заговорил Халльблит, дивясь собственному голосу:
- Ты женщина ли и моя ли любезная собеседница? Ибо дразнили меня обманные видения, и смыкались вокруг меня обман и ложь, и сбивали с пути посулы, коим не дано было исполниться. И мир для меня обезлюдел и стал враждебен.
