Александр Арбеков - Баллада о диване
Весна, как всегда, была великолепна! Земля, обласканная пока лёгким солнцем, с бешенной скоростью извергала из себя молодую и сочную зелень, как вулкан беспощадно и торжествующе извергает из себя кипящую лаву. Но такое извержение довольно быстро заканчивается. А вот трава продолжает жить и расти под неожиданным мартовским или даже апрельским снегом, овеваемыми невесть откуда взявшимися, слегка морозными, тревожными, но, в принципе, безобидными ветрами.
Синее-синее небо задумчиво несло в себе редкий пух белоснежных облаков. Воздух, напоённый всяческими ароматами, пьянил и кружил голову. О, весна! О торжество жизни и любви! О, эти странные, волнующие и непонятные предчувствия некой благодати, которая близка, но, увы, скорее всего, не осуществится. Но мы-то пока об этом не знаем и даже не подозреваем, но истово надеемся на неё и верим!
Я сидел в летнем кафе и, не торопясь, поглощал довольно неплохое живое пиво и созерцал такую же довольно неплохую грудь женщины, которая томно и ненавязчиво присутствовала рядом со мной.
Это была моя давняя, очень давняя любовница. Между нами существовали довольно сложные отношения. Весьма сложные… Тянулись они уже несколько тысяч лет. То я бросал её, то она бросала меня. Мы то сходились, то расходились. Периодически встречались, трахались обычными и самыми извращёнными способами. И это при всём том, что в разные периоды нашей жизни оба мы имели жён и мужей, или сожителей и сожительниц. Как всё странно и непонятно устроено на этом свете! Собственно, странностями и непонятностями наполнен и переполнен наш мир…
Женщина позвонила мне неожиданно и внезапно. Мы не виделись с нею уже почти год, что в нашем возрасте означает вечность. Да, что значит — весна! Мы встретились в кафе, обнялись, расцеловались, чуть было не всплакнули. Я протянул ей скромный букет весенних цветов. Она умилилась и всё-таки слегка прослезилась.
— Дорогой, ну как ты поживаешь?
— Да ничего, вроде бы неплохо… Вообще-то, по разному… — задумчиво ответил я. — А как ты, солнце моё, чувствуешь себя?
— Вышла замуж. Очередной раз…
— Поздравляю! — криво усмехнулся я. — И кто же этот счастливый избранник!? Любимец небес, можно сказать.
— Не юродствуй!
— Извини, солнце моё негасимое и пылающее вечно!
— Да, хватит же!
— Всё, всё, молчу! И так?
— Он бизнесмен, очень богатый человек. Любит меня безумно! И я его тоже люблю! — решительно и безапелляционно заявила подруга.
— Превосходно, поздравляю! Верю… — ухмыльнулся я.
— А к чему эта глупая ухмылка!? О, как давно, однако, я её не видела! — внезапно взорвалась женщина. — Время тебя совершенно не меняет и не исправляет! Идиот!
— Да к тому и потому эта ухмылка, что ты любишь только меня и никого более! Я — самый лучший из лучших! Самый потрясающий из потрясающих! Самый сексуальный из сексуальных!
— Мерзавец! Ненавижу! Ах, какой же ты мерзавец!
— Ты знаешь, я недавно слышал аналогичные слова из уст одной прелестной дамы, — я загрустил и посмотрел в небо. — И были они произнесены неоднократно, и вполне справедливо и совершенно обоснованно. Да, я таков, каков я есть…
— Что за дама? — насторожилась подруга.
— Тебе-то что? Дама, — она и есть ДАМА! Леди Ли… Странное существо из другого мира! Из какого, я и сам не понимаю, — задумчиво произнёс я. — Где-то далеко-далеко существует совершенно иной мир.
— Ну, ну… Допился ты до чёртиков!
— Во всех мирах слышу я всё одно и тоже, — рассмеялся я.
— Во всех мирах? А Леди Ли явилась из другого мира, говоришь? Как, однако, образно и оригинально! Ну и где же всё-таки находится этот иной мир? — мрачно спросила подруга. — В Париже, в Америке, в Новой Зеландии или в Англии? А, может быть, на Том Свете? Ты не испытывал, случайно, состояния клинической смерти в последнее время?
— Моя ненаглядная Леди Ли таится в ДИВАНЕ… В его непонятных, необъятных и самых сокровенных глубинах! — скорбно произнёс я. — Странная женщина, странная…
— Что!? Ты что, с ума сошёл окончательно?! — подскочила на своём стуле подруга. — Ну, хорошо, диван так диван. А в чём же заключается странность этой твоей новой шлюхи!?
— Леди Ли не шлюха, — спокойно произнёс я. — Она — БОГИНЯ! Странная и отдалённая от меня на тысячу и тысячу вёрст БОГИНЯ!
— Все мы странные существа! — вдруг всплакнула женщина. — Леди Ли… Откуда она взялась!? Леди Ли… Это как? Это что? Псевдоним? Какая Леди, что за бред!?
— Да нет. Леди Ли, — она и есть Леди Ли! Самая настоящая ЛЕДИ! — с надрывом в голосе и счастливо произнёс я. — Женщина моей мечты, звезда негасимая, вечно сияющая над дорогой жизни, по которой бреду я, ведомый только ею! Потаённый бриллиант моей души!
— Ах, вот как?! Боже, мне кажется, что ты немного тронулся. Или даже не немного, а очень значительно!
— Возможно, возможно! Сумасшествие моё определено судьбою! И, вообще, лучше быть порой сумасшедшим, чем нормальным, — светло и радостно улыбнулся я.
— Ну, ну… А я-то надеялась! Весна, весна… Небо! Воздух. Чувства, вспыхивающие вновь!
— Увы, увы…
Я подозвал к себе официантку и заказал по сто грамм коньяку с лимоном и по порции мороженного.
— А как же всё-таки я? — тоскливо спросила женщина.
— Что ты?
— Ну, как быть мне?
— Да живи ты счастливо, спокойно и долго со своим муженьком! Ведь вы любите друг друга? Ну, и слава Богу! Или… — я слегка напрягся. — Так, всё-таки, любите, или нет?
— Слушай, давай пойдём в туалет, и ты меня там поимеешь по полной программе, как в былые времена, а!? Помнишь?! — неожиданно заявила подруга.
Я подавился лимоном, которым засасывал блаженный глоток великолепного коньяка.
— Дорогая, я, конечно, не против, но… Существуют же какие-то определённые морально-этические и нравственные нормы, принципы и правила?! Ты же только что, вроде бы, вышла замуж?!
— Вот в том-то и дело, что вроде бы! К чёрту эти твои гипотетические нормы и правила! Пошло всё к чёрту! — запричитала женщина. — Не люблю я своего мужа, не люблю, понимаешь! Это ужасно!
— Зачем же ты замуж выходила? — удивился я. — Это же очень ответственное мероприятие!
— Была я дурой и сукой, и помру я дурой и сукой!
— Как объективно и тонко подмечено! — восхитился я. — Но я всё-таки ничего так и не понял.
— Да заткнись ты, наконец! Мне сейчас не до сарказма и не до иронии! Душа болит!
— Хорошо, милая. Прости… Я готов идти в туалет!
— А знаешь… Мне что-то расхотелось. Как мерзко, странно и тревожно на душе! — женщина сделала глубокий глоток из пузатого бокала. — Дура, дура! И ты тоже, — полный дурак! Ведь я тебя до сих пор люблю! По-настоящему! Ты что, этого не понимаешь и не чувствуешь!?
