"На суше и на море" - На суше и на море. Выпуск 6 (1965 г.)
– А наши чародеи могли. Слушай, что я тебе еще расскажу. Однажды фараон Снофру, отец фараона Хуфу, очень скучал и не знал, чем бы ему развлечься. Тогда повелел он призвать Джаджамапха, верховного жреца-заклинателя и переписчика книг. И сказал ему фараон: «Не знаю, чем мне развлечься. Скажи, что делать?» И отвечал ему Джаджаманх: «Пусть твое величество отправится к дворцовому озеру и прикажет снарядить там барку для себя и для лучших красавиц твоего дворца. Сердце твоего величества развеселится, когда ты увидишь, как они гребут. И усладится сердце твое зрелищем красивых берегов». Так и сделали. Девы гребли, барка плыла, веселя сердце фараона. Вдруг загребная уронила в воду подвеску - бирюзовую рыбку - и заплакала. И перестали девы грести. Тогда Джаджаманх произнес заклинание, и одна половина вод озера поднялась и легла на другую, и достал он со дна озера подвеску - бирюзовую рыбку. Ты можешь так сделать?
– Нет, не могу, - улыбнулся Тот.
– Какой же ты после этого чародей? Благодари своих богов за то, что железная птица села на нашей земле. Если бы она опустилась в стране Куш, ее сожгли бы, а вас убили. Вас спасли наши боги.
– Мы тоже верили в них когда-то, - сказал Тот, - а потом, приобщившись к истинной мудрости, поняли, что не боги владычествуют в мире, а простые смертные.
– Этого не должны слышать жрецы, - предостерег Тота фараон, - а то они станут твоими смертельными врагами. А теперь расскажи мне что-нибудь чудесное.
– Ладно, я расскажу тебе нечто чудесное, - сказал Тот. - В далекие времена на Землю прилетели Дети Неба. Железная птица сломалась, когда садилась, и они не смогли вернуться обратно на родину. В народе сохранились об этом древние предания, как о чем-то таинственном и непонятном. Но в мире нет ничего таинственного. Для вас наша железная птица кажется волшебной. Но настанет время, когда вы сами полетите на таких же железных птицах к далеким мирам…
– Темен смысл твоих речей, - сказал фараон, расставаясь с Тотом.
– Ты что-нибудь поняла, Анхесенпаатон?
– Я поняла, что нам надо опасаться Кенамона, хотя он и главный жрец храма Амона.
– Это он вызывал нашего отца в храм Хатшепсут.
Надежно спрятав папирус, фараон отправился принимать финикийских послов.
В большом зале для аудиенций собрались высшие чиновники государства, жрецы и военачальники.
Встреченный приветственными криками придворных, Тутанхамон не спеша прошел к трону, стоявшему в позолоченной нише.
Он очень любил этот трон и каждый раз, садясь на него, с благодарностью вспоминал Тутмеса. По словам Кагабу, такого трона не было ни у одного владыки Египта. Он был сделан из листового золота, инкрустирован финикийским стеклом, фаянсом и драгоценными камнями. Его ножки оканчивались львиными головами. Подлокотниками служили крылатые змеи, увенчанные коронами. Шесть кобр из позолоченного и инкрустированного дерева поддерживали его спинку. На ней был изображен один из залов дворца с колоннами, увенчанными цветочными гирляндами, и сидящий в непринужденной позе на вышитой подушке Тутанхамон. Перед ним стояла тоненькая девичья фигурка, точно живая, его Анхесенпаатон. Она помогала мужу заканчивать туалет, держа в одной руке маленький сосуд с благовониями, а другой стряхивая капли эссенции на ожерелье мужа.
Тутмес расписал спинку трона одному ему известными яркими красками. Лица и обнаженные части тела Тутанхамона и Анхесенпаатон были вылеплены из розовой пасты, их головные уборы сделаны из сверкающего, похожего на бирюзу, фаянса, а одежды - из серебра изумительных оттенков. Короны и ожерелья переливали всеми цветами радуги.
Перед троном стояла скамеечка для ног из позолоченного дерева и темно-синего фаянса с изображениями связанных, простертых ниц пленников. Вокруг шла иероглифическая надпись: «Из твоих врагов я сделаю подножие для ног твоих».
Положив руки на подлокотники, юный фараон величественно замер, как требовал этикет.
К трону робко приблизились финикийские послы.
– Привет тебе, новое солнце Египта! Да живешь ты вечно и да достигнет слава твоя самых далеких берегов, куда только могут доплыть финикийские суда!
– Что привело вас ко мне? - спросил Тутанхамон, с любопытством рассматривая их наряды и стараясь угадать, что лежит в ларцах, которые они почтительно поставили у подножия трона.
– Мы пришли к тебе, великий фараон, просить защиты. - Послы припали к стопам Тутанхамона: - Прочти, что пишет тебе наш повелитель.
Кагабу взял протянутый фараону свиток.
– Кто притесняет вас?
– Хеттский царь, владыка, он осадил наш город Угарит, который, как тебе известно…
– Властелину Египта все известно, - сурово перебил послов верховный жрец храма Амона. - Египетская держава не выступит против царства хеттов. Если бы речь шла о Библе, тогда другое дело. Библ снабжает нас золотом, серебром, кедром и ливанским дубом на постройку саркофагов, пурпурными тканями. А Угарит - что он нам присылает?
– Мы привезли тебе, великий фараон, дочь нашего правителя, серебра, коней, колесниц и вдобавок пятьдесят лучших рабов.
Тутанхамон вопросительно посмотрел на Кагабу. «Зачем они прислали мне дочь правителя? - недоумевал он,- у меня есть Анхесенпаатон, и больше мне никого не надо. Что ей здесь делать?»
– Какие же вы нам привезли колесницы, - иронически спросил Эйе, - финикийские, в которых не повернешься, иди хеттские, где свободно располагаются и боец, и оруженосец, и возница?
Послы молчали.
Верховный жрец храма Амона вспыхнул.
– Передайте вашему повелителю… - грозно начал он.
– … Что фараон подумает и пришлет ему ответ с гонцом, - сказал Тутанхамон, вставая.
Он заметил гневный жест Кенамона, недовольство Эйе, удивление жрецов и радовался, что поступил по-своему. «Ты хочешь, - подумал он, взглянув на Кенамона, - забрать в свои руки всю власть. Хоть ты и верховный жрец, все же я могущественнее тебя».
И, весело улыбнувшись, он направился в покои царицы, сделав знак Кагабу. Ему не терпелось узнать, что же было дальше с Дочерью Неба.
В покоях Анхесенпаатон он увидел табурет черного дерева, отделанный золотом и слоновой костью. Ножки были выточены в форме утиных голов, а сиденье представляло имитацию леопардовой шкуры.
На табурете стоял светильник, целиком вырезанный из алебастра. Чаша, в которую наливалось масло и вставлялся фитиль, не имела украшений, но, когда его зажгли, проступили красочные силуэты Тутанхамона и Анхесенпаатон в толще алебастра. Чаша была искусно сделана из двух сосудов, вставленных один в другой.
Тутанхамон вспомнил, что светильник был обещан ему в подарок царицей, заказавшей его Тутмесу. Улыбнувшись, фараон вошел в спальню жены.
