Георгий Гуревич - Беседы о научной фантастике. Второе Издание.
И упрямый защитник законности сложил голову на плахе.
Автор погиб, книга осталась. Влияние ее переоценить невозможно. За "Утопией" последовала целая серия произведений, посвященных изображению образцового общества, которые называют "утопиями" с маленькой буквы. Утопии создавали представители разных классов, в том числе и эксплуататорских. Но у Мора утопия коммунистическая.
"Утопия" еще не роман. Это трактат, написанный в форме диалога, обычной для эпохи Возрождения. Сто лет спустя и Галилей написал в форме диалога свою книгу о вращении Земли. А за две тысячи лет до Мора и до Галилея также в форме диалога Платон поведал нам легенду о затонувшем острове Атлантида.
Трактат в форме диалога. Действующих лиц в нем нет, нет интриги, нет развития событий, завязки и развязки, характеров и столкновений характеров. Идет беседа-рассуждение, в которой ощущается присущее фантастике стремление к внешнему правдоподобию. И Платон, повествуя об Атлантиде (истинной или выдуманной им?), ссылается на рассказ, услышанный им в Египте, от некоего жреца. Известно, что Платон в Египте был, возможно, такой рассказ слышал. Возможно, Атлантида действительно существовала, хотя и не десять тысяч лет назад. Так или иначе, правдоподобие выдержано. Остров был, остров исчез, следов не найти, проверить невозможно.
То же у Томаса Мора. Он ссылается на рассказ, услышанный от спутника Америго Веспуччи. Веспуччи — подлинное лицо, но в ту пору он уже умер. Америка еще не была исследована, кто знает, какие там есть государства. И в самом деле, Мексика и Перу были открыты уже после выхода "Утопии". И тогда, между прочим, в Перу очень многое напоминало порядки утопийских общин.
Но обширные неведомые государства можно было легко помещать на глобусе при Море — в XVI в., не без труда при Свифте — в XVIII в. К XX в. на земном шаре не осталось места для "страны, которой нет". И фантастическая литература отправилась за пропиской в космос, или же, поскольку появилась и окрепла надежда на то, что правильную жизнь можно наладить в будущем, утопические романы все чаще датировались будущим временем.
В будущее и ведет нас Иван Антонович Ефремов в своем романе "Туманность Андромеды".
Беседа десятая
Через тысячу лет
Общество будущего решил показать писатель-фантаст. Посылает в грядущие века своих корреспондентов — героев романа. Каким путем они попадают туда?
Литература знает несколько приемов.
1. Будущее в чужой стране — едва ли на Земле, вероятнее — в космосе. Космонавты отправляются на другую планету, там существует цивилизация, опередившая нашу.
2. Парадокс времени. Согласно теории относительности при полете со скоростью, близкой к скорости света, время идет медленнее, чем на Земле. Космонавты улетают к звездам, в пути у них проходят годы, а на Земле за этот же срок — десятки, сотни лет. Вот и возвращаются к правнукам.
3. Машина времени. Когда ее ввел в литературу Уэллс, она казалась правдоподобной. Правда, путешествие во времени приводит к нелепостям, герой может встретить сам себя, убить сам себя. Сейчас подобные путешествия вводятся в произведение как условный прием.
4. Сон или анабиоз. (Анабиоз — временное прекращение жизни из-за высыхания или замораживания.) Прием, не вызывающий сомнения у ученых, часто встречается в литературе ("Через сто лет" А. Беллами, "Записки из будущего" Н. Амосова, "Клоп" В. Маяковского). Недостаток приема: нельзя же вернуться из будущего, чтобы рассказать о своих впечатлениях.
5. Машина, предсказывающая будущее. Вычисляет, предсказывает, показывает на экране. Недостаток сюжетный — герои пассивны: сидят, смотрят на экран ("Четвертый ледниковый период" Абэ Кобо).
6. Откровенное обнажение приема. "Друг мой, я возьму тебя за руку и отведу в будущее. Закрой глаза и вообрази себе…" ("Путешествие в завтра" В. Захарченко).
7. Отсутствие приема. Повествование начинается с определенной даты в будущем, например: …рано утром 1 января 2999 г.
Критики Е. Брандис и В. Дмитриевский справедливо указывают, что первые шесть приемов позволяют рассматривать будущее главами наших современников, а седьмой позволяет писателям показывать через внутренний мир человека будущего.
Томас Мор выбрал первый прием — будущее в чужой стране. В эпоху Великих географических открытий всего правдоподобнее казалось открытие еще одной страны за океаном. Наш современник Ефремов предпочел седьмой путь — отсутствие приема. На первой же странице его романа мы видим героев в кабине звездолета:
"В тусклом свете, отражавшемся от потолка, шкалы приборов казались галереей портретов. Круглые были лукавы, поперечно-овальные расплывались в наглом самодовольстве, квадратные застыли в тупой уверенности…
В центре выгнутого пульта выделился широкий и багряный циферблат. Перед ним в неудобной позе склонилась девушка… Красный отблеск сделал старше и суровее юное лицо…"
События происходят лет через тысячу, в эре Великого Кольца. Уже установлена радиосвязь с другими космическими цивилизациями, они передают друг другу важные сообщения. Но визиты пока затруднительны. Звездолеты посещают только ближайшие звезды, удаляясь от Солнца не далее чем на два-три десятка световых лет. Каждая звездная экспедиция — трудное и редкое предприятие.
Как обычно в фантастике, даты условны; Ефремов их не называет. Но точно обозначены "до" и "после": после установления Великого Кольца, до регулярных полетов к звездам.
Данная 37-я звездная экспедиция под начальством Эрга Ноора посылалась к сравнительно близкой (всего пять лет полета в один конец!) планете Зирда, почему-то замолкшей, переставшей транслировать радиопередачи Кольца.
Оказалось, что жизнь на планете загублена… и даже не атомной войной, а всего лишь неумеренными опытами, постепенным накоплением радиации.
Предостережение!
На обратном пути экспедиция попадает в поле невидимой черной звезды, вынуждена сесть на одну из ее планет. Но там важная тайна. Некогда на той же планете потерпел крушение дискообразный звездолет из неведомых миров. И Земля, и все Великое Кольцо не знают таких кораблей.
Между тем Земля продолжает принимать передачи Кольца. В одной из них эстафетой прибывает сообщение с довольно далекой звезды Эпсилон Тукана. Оказывается, там живут наши братья не только по разуму, но и по внешности — существа ослепительной красоты. Увы, от той звезды свет и передачи идут триста лет.
Особенно сильное впечатление производит такая передача на молодого физика Мвена Маса, который хочет победить, наконец, пространство и время, разделяющие миры. "На свой страх и риск, не получив разрешения, он производит опасный опыт. И опыт кончается катастрофой.
