Иван Афанасьев - Неспособный к белизне
— Уходим втроём. Твои пусть обороняют вход. Это наш единственный шанс.
— Но как?! — чуть ли не простонал Манаити. — Летать я не научился. И по голой стене мне не вскарабкаться.
Манаити говорил только о себе, словно рядом не было чуть не освобожденной ими белведки. Видимо, обстоятельства сильно подорвали его сексуальную энергию.
— Сколько твои смогут продержаться? — игнорируя крик бандитской души, спросил Юрий.
— Почём я знаю. Ну, может, пару гатчей. Не больше — зарядов не хватит.
— Два гатча… — наморщил лоб Кондрахин. — И много, и мало. Хорошо. Делаем вот что: пробежим по всем комнатам. Должны здесь быть если не веревки, то, по крайней мере, хоть какие-то крепкие тряпки. Придется спуститься со второго этажа. И не просто тихо, а так, чтобы ногу не подвернуть. Ноги нам ой как потребуются. Как только эти ворвутся в дом, изо всех сил бежим к воротам. Даже если заметят и откроют стрельбу, не останавливайтесь. С такого расстояния по бегущему попасть практически невозможно. Остальное, Манаити, зависит от твоей машины. Всё понятно? Тебе, надеюсь, тоже? — повернулся он к женщине. — Или предпочитаешь оставаться здесь?
В ответ та лишь крепко схватилась за рукав его спортивной куртки.
Из найденного постельного белья, напоминающего земные пледы, Юрий изготовил, связывая их прочными узлами, три надежные веревки.
— Хватило бы одной, — ворчал, поторапливая его, Манаити.
— Умолкни. Хочешь жить, слушайся меня. Лучше слушай, когда твои бойцы полягут. Или сдадутся.
— Не сдадутся: смысла нет. Мы пятерых ихних положили. Так что всё равно не пощадят. А почему мы заранее не спустимся?
Кондрахин так выразительно взглянул на занкарца, что тот даже съёжился. Морально добивая его, Юрий пояснил белведке:
— Если штурм затянется, хотя и это не обязательно, эти лихие белведы будут искать обходные пути. Не уверен, что у них нет тайного лаза с этой стороны дома. Или попробуют проникнуть сюда так же, как и я. С фасада не получится — наши их перестреляют. Стало быть, зайдут с тыла. Окажись мы на их пути, бежать будет некуда.
Произнося этот монолог, Кондрахин глазами обшаривал комнату, обдумывая, за что закрепить концы веревок. Здесь не было ни батарей отопления, ни оконных переплетов, ни массивного шкафа, ни, на худой конец, старинного дубового стола, как полагается в приключенческих романах. А время поджимало.
— Манаити, не стой, как колода. Нужна палка, хоть какая-нибудь (слово "швабра" в языке уан отсутствовало), и — живо!
То ли бандита, действительно, проняло, то ли просто повезло, но через минуту он вернулся с куском металлической трубы, оторванной им от перил лестницы. Кондрахин быстро примерил: железка была шире оконного проема.
— Может, мне проследить с той стороны? — почему-то шепотом спросил Манаити.
— Убью, если высунешься, — без тени угрозы сказал Юрий. — Лучше слушай, что происходит.
А происходила ожесточенная схватка. Осажденные не собирались сдаваться, даже не видя рядом с собой главаря, ради которого они жертвовали жизнью. Видимо, действительно, отступать больше некуда. Поневоле Юрий проникался к ним уважением. Вообще, белведы по складу характера в основном были бойцами. Но и среди бойцов встречаются заячьи сердца. Судя по всему, Манаити прекрасно подбирал помощников. Вероятно, самым слабым звеном в им же созданной системе был он сам. Но, даже если Манаити и был не на шутку перепуган, держался он вполне достойно, разве что язык выдавал его волнение.
— Юрен, почему ты без оружия? Мы подобрали пять стволов…
— Я сам — оружие, — не прерывая своего занятия, отвечал Кодрахин. — И гораздо более эффективное, чем твои стрелялки.
Впрочем, от предложенного ствола он не отказался.
Женщина, по его заданию, вела наблюдение из окна, сама не показываясь наружу.
— Пора, — внезапно сказал Кондрахин, одновременно выбрасывая свободные концы веревок через окно. Он первым уловил по слуху кардинальное изменение ситуации. Боевики Пач Лу одолели, и вот-вот ворвутся на второй, уже никем не обороняемый, этаж.
По идее, Юрий, как единственный, кто способен вступить в неожиданную схватку, случись такая внизу, должен был спускаться первым. Так он и поступил бы, будь в его команде надежные соратники. На деле же всё обстояло иначе: респектабельный бандит и совсем незнакомая белведка.
— Манаити, идешь первым, — приказал Кондрахин, вручая занкарцу конец веревки. Второй последовала белведка, которую Юрий чуть опередил, подхватив женщину у самой земли.
Дальнейшее было чистой авантюрой. Вся троица со всех ног рванулась к воротам, даже не удосужившись оглянуться. Бежали они так быстро, что вряд ли их даже успели заметить люди Пач Лу.
Автомобиль Манаити стоял со спущенными колесами, но вторая машина, запаркованная чуть дальше и, видимо, неизвестная нападавшим, оказалась неповрежденной. Туда и забралась вся троица беглецов. Манаити прыгнул за руль. Через секунду автомобиль сорвался с места. Пассажиры на ходу захлопнули дверцы.
Прошло четверть часа, прежде чем Кондрахин лениво спросил:
— Куда едем?
Манаити уже взял себя в руки и ответил неторопливо и вразумительно:
— Думаю. И смотрю. Вроде бы, никого за нами нет. Есть у меня адресок… Никто не знает. Там вы и спрячетесь. Лучшего предложить не могу.
Подумав, Кондрахин согласно кивнул.
— А ты сам куда? Тебя же наверняка опознали.
— Не знаю, — честно ответил Манаити. — Надо бы добраться до клуба. Хотя бы предупредить своих. Не понимаю, — зло сплюнул он через приоткрытое окошко, — откуда у Пач Лу столько людей. Он же всегда был шестеркой.
Этого района столицы Юрий не знал совершенно. Не окраина, но и не центр. Дома, в которых не поселится успешный делец, но не побрезгует высокооплачиваемый рабочий. В смысле — без претензий на шик.
Манаити притормозил у одного из таких, до кислой оскомины похожих друг на друга, строений.
— Здесь.
Квартиру на втором уровне Манаиси открыл магнитным ключом, тут же передав его Кондрахину:
— Пользуйтесь. Я появлюсь, как только смогу.
Он вернулся к машине, так и не зайдя в жилище.
Квартирка оказалась простенькой, без изысков, но с удобствами. Окна выходили на обе стороны: с одной двор, огороженный глухим забором, с другой — неширокая улица, в случае чего выпрыгнуть — не смертельно. Изнутри дверь запиралась на три внушительных замка. С одного удара не вышибешь, да и дверь не декоративная. Все эти достопримечательности Кондрахин изучил в течение нескольких секунд и остался удовлетворен.
— Ну-с, прекрасная незнакомка, — сухо произнес он, указывая белведке на лежак, — пора тебе представиться и объясниться.
