Светлана Дильдина - Попутного ветра!
Глава 14
Сообщение от Службы охраны порядка Лаверты
В связи с увеличившимся количеством происшествий и беспорядками, вследствие систематической угрозы здоровью граждан и нарушении нормального ритма жизни, ради защиты жизни и имущества горожан принято к действию постановление о введении чрезвычайного положения на территории региона, поскольку устранить опасность иными способами невозможно.
Перемещения по городу после 11 часов вечера и до 6 часов утра без уважительной причины будут жестко пресекаться, собрания на улицах в количестве более десяти человек будут приравниваться к несанкционированным митингам.
Помимо вышеназванных мер, будут формироваться добровольные отряды, которым предоставят телефонную связь, видеокамеры, огнетушители и другие технические средства. Их целью ставится патрулирование улиц. Ими допускается временное изъятие у граждан огнестрельного и холодного оружия, боеприпасов, у организаций и предприятий — учебной военной техники, взрывчатых, радиоактивных веществ, сильнодействующих химических и ядовитых веществ.
* * *Мики
Про лабораторию с названием "Рубин" я как-то слышал от своего отчима — то есть, название слышал. А про извлеченную из кокона Пленки субстанцию, влияющую на свертываемость крови, мне сказал Адамант. Он после моей, как он говорит, выходки у Факела, стал более человечным, что ли. В Лаверте я видел патрули на улицах, взял пару газет…
Будет война? — спросил у него, а он плечами пожал. Я и сам не поверил в то, что спросил. Война…как Тара-Куино, вроде и рядом, но пропастью отделено. Там — временной, тут — не знаю даже… тем, что Лаверта — мой город, наверное. Ну не идиоты же в самом деле — люди…
А он рассказал мне про Ная — то, чего я не успел понять сам. С неохотой, я видел, он громадное сопротивление преодолевает, внутреннее… им вмешиваться запрещено?
Так он что, считал, что я выслушаю — и не вмешаюсь? Ну так я же — не он, не ангел, или кто там… я "поросенок между землей и небом", мне все равно.
Я думал, что разревусь. Показалось — из-за меня… я нашел ту проклятую штуку. Лучше бы сдохнуть там, на развалинах, шею себе сломать. А нетушки, мы будем псевдо-жить долго и счастливо, пока не понадобимся Пленочке драгоценной.
— Стой, ты куда? — он окликнул меня, безнадежно. А мотор у Ромашки завелся, похоже, сам… не помню, как я это сделал. Ну и к лешему всё!
Поначалу я думал только о Рыси. Никогда не воспринимал всерьез высокие слова о дружбе, клятвы до гроба стоять стеной друг за друга… да пошли они лесом, красивые слова! Пошли далеко и надолго!
Не знаю, почему я ополчился на ни в чем не повинные изыски риторики — наверное, потому что понял, куда должен ехать в первую очередь.
Тогда я свернул с магистрали, ведущей к центру города.
Появляясь в Лаверте или ее окрестностях, я будто перемещался из сна в реальность, или наоборот — смотря какая реальность и какой сон. Волна звуков, красок, запахов и ощущений поначалу сбивала с толку, привыкнуть к этому мгновению было невозможно.
Потом острота восприятия чуть сглаживалась.
Но, порой останавливаясь, чтобы поглядеть на свисающие с ветки дождевые капли или чтобы вдохнуть полной грудью соленый, пахнущий штормами и южными пряностями воздух, я думал — может быть, стоило уметь, лишь бы понять, как на самом деле хорош мир вокруг.
Даже сейчас я не сумел удержаться — остановил Ромашку и ловил губами теплый апрельский ветер. Еще не летний, но уже ласковый — еще немного, и залив наполнится парусами яхт, владельцам их наплевать на политические дрязги, когда есть море и солнце.
Трудно было заставить себя сдвинуться с места — ветер останется здесь, не последует за мной по всему городу. Сейчас я отдавал себя Пленке, она должна была вести, стать главной в этом теле.
Непонятный, пугающий, но очень надежный партнер — лучшая ищейка, которую можно пожелать, она знала, где находится лаборатория. Она чувствовала, как найти свой собственный кокон, из которого вылупилась давным-давно.
И я следовал за ней.
Мы остановились у невысокого серого дома, похожего одновременно на третьеразрядную больницу и на скучнейший архив. Напротив я заметил черную машину — подле нее скучал человек, внутри сидел еще один и читал газету. При виде меня оба встрепенулись.
Теперь я знал, что к чему, но было уже наплевать. И в "обмани сыщика" играть не хотелось.
Пленка подстегивала меня приблизиться вплотную к стенам, так я и сделал. Видел прекрасно, что машина сдвинулась с места, ненавязчиво перекрывая дорогу — вспомнил "волчат", стало смешно. Те были гораздо опасней.
Пленка вздохнула резко — у меня закружилась Глова, до тошноты. Но тело среагировало быстро, и я успел умчаться, оставив сотрудников Службы в полной растерянности.
На их месте я бы счел себя психом — или неумелым провокатором.
Отыскать Ная оказалось сложнее — я мог полагаться только на себя и остроту ощущений, подарок Пленки. Но сама она отмалчивалась, ей-то что…
Мне отчаянно захотелось увидеть Айшана… он бы сообразил, куда ехать. Или послал бы подальше, и в прямом, и в переносном значении?
После бесцельного болтания по городу я притормозил у скверика. Возле огромной лужи, оставшейся после вчерашнего дождя… в ней отражалось не апрельское — осеннее небо. Будто дуновение той стороны… через воду, как и через зеркало, это несложно. Или через сны… Тут я сообразил наконец.
Мне повезло, как я понял уже потом. У Рыси и так-то в голове всегда была каша из реальности и потустороннего вымысла, он, оказавшись на моем месте, почувствовал бы себя, как дома…
Искать живого человека по ту сторону жизни — все равно, что восстанавливать текст письма по промокашке, на миг к этому тексту приложенной; древний образ, но самый верный. Най не спал, находился в состоянии полубреда. Сейчас это было без разницы — по невидимой ниточке можно отыскать любого, собаку, кошку можно найти, если они тебе дороги, тем более человека. Тем паче — такого психа, как Рысь.
Я нашел… В крыле детского дома они располагались, не основная контора, а эдакий филиал. Мало кому придет в голову сюда соваться…
Ромашку пришлось оставить — с меня хватило Аана Хэльо, хватило, чтобы понять — если с трудом удалось удержать гантелю, то хвататься за штангу — верный способ угробить всё. Да и грохот, поднимаемый мотоциклом, никто не спишет на "померещилось".
