Виктор Колупаев - Дзяпики
На трибуне восседали Эхразещераз и Ответственное Лицо. Акимова подтолкнули к ним, правда, даже не заставив пасть на колени.
– Глупышонок! – сказал начальник СКБ. – Ты назначен научным консультантом строительства вычислительного центра. Сроки у нас сжатые, а работы мы должны провести быстро и с блеском. Понял?
Нет. Акимов пока ничего не понимал. Он просто удивленно отвесил челюсть.
– …Ну, а если подробнее? – спросил Лопатин.
– За последнюю неделю действительно потеряли два пропуска. Практикантки из техникума. У них еще куклы в голове, а им – проходную. Наложил взыскание. Плачут. Не выношу слез.
– А Спицын?
– Спицын учится на заочном. Если нужно остаться после работы, всегда выручал. Попросил три дня. Готовится к зачетам. СКБ от этого не обеднеет.
– Незаконно, все-таки.
– Незаконно. Но ведь отгулы инженерам за сверхурочную работу у нас не положены. Он на ставке инженера. А человеку и время дорого, и деньги нужны. Официально я не прав. Но по-человечески меня можно понять,
– Поймем, – улыбнулся парторг, и это могло означать все, что угодно.
– Уборку на территории не стали делать потому, что шел дождь.
– А другие делали! – вставил начальник СКБ.
– Бесполезную работу делали. Все равно на следующий день переделывали.
– Это был общегородской субботник, – сказал Николай Васильевич. – Все предприятия и организации были заняты уборкой, а Вяльцев не мог, боялся штаны испачкать.
– Я не понимаю такой логики, – снова взрываясь, сказал Вяльцев.
Парторг поднял руку, как бы успокаивая его.
– А с теми, которые попали в вытрезвитель, я не знаю, что делать. Увольнять – жалко. Не увольнять – одни неприятности. Гипнотизера искал, не нашел. Страшно не то, что они попали в вытрезвитель, а то, что они не могут остановиться. Лечить их надо.
– Два раза уже хотели уволить их, – сказал председатель месткома, – а Вяльцев все заступается. Добрая душа. Гнать их надо в три шеи!
– Нельзя гнать, – сказал Вяльцев.
– Выходит, по-твоему, ты ни в чем и не виноват? – развел руками Лопатин.
– Я этого не говорил. Виноват – наказывайте. Отдел, конечно, далеко не идеальный. А что если бы мы сегодня совершили трансформацию во времени? Был бы этот разговор?
– Не лезь в бутылку, – подошел главный инженер. – Было бы, не было бы! Говорим не о том, что было бы, а о том, что есть. Почему транстайм не пошел?
– Неисправность в системе образования волновода времени.
– Я к вам сегодня же приду посмотреть. Давненько уже не заходил.
– Заходите, пожалуйста.
– Что будем делать дальше? – спросил парторг.
Вяльцев пожал плечами:
– Работать будем. Что же еще? Конечно, если меня не уволят.
– Не кипятись, не кипятись.
– Я буду настаивать на взыскании, – предупредил начальник СКБ.
– Договоримся, – сказал Лопатин. – Свои люди.
Вяльцев вышел из кабинета, как из бани, красный, распаренный. Но на душе стало легче. «Черт с ним, с выговором! Зато сказал то, что часто хотелось сказать».
В коридоре Вяльцева ждали Акимов, Чекин, Вельский, Силуэтов и еще несколько инженеров.
– Ну как? Живой? – спросил Акимов.
– Нашли неисправность? – не отвечая на вопросы, спросил Вяльцев.
– Нет еще, не успели.
– А какого черта тогда здесь торчите?
– Тебя пришли защищать.
– Защитнички. Не просил.
– Когда дойдешь до того, что надо будет просить, значит, ты уже человек конченый, – сказал Акимов.
– Черти! Спасибо! Но лучше бы вы там искали, что случилось. Валентина с Тоней ушли?
– Нет. Ждут. Тоже, наверное, беспокоятся.
– Пошли. Поработаем немного и домой. Надо освежить в памяти запах цветущей черемухи.
«Главный по уши залез в работы третьего отдела. Одновременная трансформация материального тела в пространстве и во времени. Трудно там без него, – думал Вяльцев. – Эх, заполучить бы Игоря Викторовича в транстайм недельки на две, на три».
15
– Если они закопают наш транстайм в землю, мы не сможем принять глайдер Акимова, – сказал Силуэтов.
– Чертовщина! А ведь верно. Что же делать? И глайдер не отвечает…
– Поднимем транстайм над землей и зависнем, – предложил Чекин.
– Большой расход энергии, – сказал Вяльцев.
– Тогда пусть толкают нашу машину. На это у них уйдет время. А мы потом вернемся на свое место.
– Решено. А что будем делать с разбойником? Придется, наверное, взломать дверь и вышвырнуть его ко всем чертям.
– Я попробую, – вызвался Чекин и пошел на склад взять что-нибудь из инструментов.
За стенами машины дзяпики дружно наваливались мускулистыми плечами на транстайм. И миллиметр за миллиметром он неуклонно приближался к краю котлована.
– И все-таки, Виктор Григорьевич, мы наломали здесь дров, – сказал Силуэтов. – Надо было сразу убираться.
– Надо было. Да только как? Ведь такая неизвестная науке цивилизация. Правда, чудес что-то слишком много. И непонятно все. Узнать бы, где у этих самых дзяпиков центр. Ведь кто-то руководит их действиями! Да только поздно уже теперь.
Вяльцев подошел к иллюминатору, посмотрел, сказал в микрофон:
– Дзяпики! Великие, неколебимые, неискоренимые дзяпики!
– Усвоили! – раздался в динамике довольный голос какого-то дзяпика. – Великие и есть!
– Именем Непорочной Девы Инструкции приказываю вам бросить это пустое занятие!
– Заткни ты своей Непорочной Инструкцией знаешь что? – крикнул кто-то из дзяпиков – У нас своя Богоматерь есть.
– Ведь бесполезное дело делаете, – попытался Вяльцев с другого бока.
– А нам все одно. Полезное или бесполезнее. Было бы указано. Бесполезное-то дело делать еще сподручнее, проще. Качество не так уж больно спрашивают, потому что все равно придется переделывать. Мы к этому очень даже привычны… А ну, навались, дзяпики!
– Виктор, – сказал появившийся в дверях Чекин. – Попробуем?
Пользуясь ломиком и выдергой, Чекин и Силуэтов взломали дверь. Дзяпик, скорчившись, сидел в углу и постанывал.
– Христом богом прошу. На пенсию уже мне вот-вот. Немного осталось. Братцы, смилуйтесь, Деток малых кормить надо. Христом богом….
– А ну вставай, папаша! Вставай, вставай! – Вяльцев подхватил дзяпика под руки и приподнял. – Хватайте его за ноги. Дзяпик отбивался как только мог.
– Не шуми, братишка, – урезонивал его Вяльцев. – Прямо в объятия к своим соотечественникам и попадешь. С оркестром встретят.
– Христом богом… Пенсия… Детишки…
